Застывшая тень<br/>(Большая книга забытой фантастики)
Прошло несколько лет, прежде чем этому ученому удалось осуществить свой план спасения; его успеху способствовала не столько убедительность его речей, сколько необходимость принять какое-нибудь быстрое решение. Пищи становилось недостаточно для прокормления населения земли. Фрукты и овощи все больше и больше отодвигались в область преданий. Избыток протеина в преобладавшей рыбной и мясной пище подрывал всеобщее здоровье, и наконец люди уяснили себе, что искать овощи и плоды или их питательные эквиваленты надо не на полях, а в лабораториях, что обращаться надо не к фермеру, а к химику. Открытие синтетического способа добывания продуктов питания разрешило эту проблему. Отпала надобность в посевах и уходе за продуктами сельского хозяйства, которым суждено было сделаться пищей злейшего врага человечества.
Последний посев был произведен в 2900 году, но жатву собрать не пришлось — прожорливые насекомые набрасывались на каждый зеленый росток, едва успевший показаться из-под земли, и даже деревья, до сих пор стойко выдерживавшие нападения огромных насекомых, на этот раз стояли без признака зелени.
Растительный мир вдруг прекратил свое существование. Среди безотрадных пустырей, которые расстилались между огромными городами, человек раскладывал костры, уничтожавшие последние остатки зелени, и вскоре во всем мире не стало пищи для бича земли — насекомых.
II
Человек или насекомое?
(Отрывок из дневника Дельфэра, потомка профессора Фэра, который в предыдущей главе оппонировал смелому ученому).
С окраины города Айовы я воочию видел гибель одного из великих царств природы — растительного царства. И я не нахожу слов, чтобы выразить печаль, которая охватывает меня при одном воспоминании об этом. Я так любил растения. Земля для многих из нас вдруг утратила свою красоту. Но если красота несла с собой смерть? Смерти мы предпочли бесплодие столиц.
Хотя мы и учли заранее остервенение лишенных пищи насекомых, однако с этим злом оказалось не так-то легко справиться. На окраинах городов жизнь наша постоянно подвержена опасности со стороны прекрасно организованных отрядов страшного врага [3].
Подстрекаемые голодом, они делались настолько дерзкими, что стараются, ни с чем не считаясь, похищать на съедение даже взрослых людей, и после их удачных налетов нам приходится с ужасом подсчитывать наши потери.
Но, по крайней мере, в наши обширные лаборатории, где изготовляется синтетическая пища, и в кислородные генераторы они никогда не заберутся. Так думали мы. Опыт показал, что мы ошиблись.
Надо вам сказать, что после истребления всей растительности, доставлявшей часть кислорода, который так важен для поддержания человеческой жизни, возникла необходимость в искусственном приготовлении этого газа для того, чтобы вливать его в атмосферу.
Я летел к месту своей работы — на кислородный завод № 21; вдруг мое внимание было привлечено одним предметом на воздушной проезжей платформе вблизи продуктовой фабрики № 3439. Несмотря на ночное время, в различных этажах города-гиганта было светло, как днем. Какой-то легковой автомобиль полным ходом мчался к западу. Я был поражен. Это, очевидно, был автомобиль Эрика, моего сотрудника по кислородному заводу. Я повернул свой волоплан и, пустившись в погоню, различил знакомый мне номер жестянки. Чего ради Эрик ушел с завода, не сдав мне дежурства?
Продолжая погоню, я летел над автомобилем уже за пределами городской черты. Меня крайне озадачивала эта экскурсия в страну врагов. Вот автомобиль круто остановился у края прежней земледельческой площади. На целые мили впереди меня расстилалась необъятная равнина, почерневшая и бесплодная…
Но тотчас показался и мой друг. Какое это было ужасное зрелище! Я не верил своим глазам. Он буквально был облеплен с головы до ног двухдюймовыми муравьями, которые, почти наравне с жуками, отличались своими дерзкими нападениями на людей. Испуская дикие, несвязные крики, он бежал по камням и обгорелой земле.
Опомнившись, я быстро снизился, чтобы спасти несчастного, — но было поздно. Едва мой волоплан коснулся земли, как Эрик упал, увлекаемый яростно впившимися в него мириадами врагов. Что пользы, если бы я спрыгнул на землю — я только разделил бы судьбу Эрика. Поднявшись футов на десять, я выхватил резервуар с ядовитым газом и выпустил его содержимое на рой копошившихся внизу черных тварей. Я не стал возиться с своей предохранительной маской, потому что рассчитывал тотчас же взлететь выше; действительно, нельзя было терять ни мгновения. Над черным пустырем взвилась мрачная туча, закрывшая собой звезды — прямо на меня летел рой крылатых муравьев вперемешку с другими большего размера насекомыми. Надев маску, я хотел было отразить атакующих остатками газа, но, увы! — я до последнего атома израсходовал его на бескрылых муравьев! Мне осталось только обратиться в бегство, что я и сделал, зная, что мне нетрудно будет перегнать своих преследователей.
Снял я маску уже тогда, когда они скрылись из виду. Сразу я почувствовал удушье. Мне не хватило воздуха!..
Неужели я поднялся на такую большую высоту? Перегнувшись через борт кузова, я рассчитывал увидеть город далеко-далеко внизу. Но каково было мое удивление, когда я увидел, что нахожусь на высоте в каких-нибудь триста метров!
Значит, не высота, а какая-нибудь другая причина лишала меня живительного присутствия кислорода.
Снизившись метров на сто, я разглядел лежавшие на улицах безжизненные тела. Тогда мне стало все ясно: кислородный генератор не действовал! В то же мгновение я надел свою запасную кислородную маску и устремился к кислородному заводу. Только тут заметил я первые признаки жизни. Люди, вооруженные предохранительными масками, пытались вскрыть запертую дверь здания. Как служащий, я знал секрет замка и быстро открыл двери, — но нас встретили полчища муравьев, дружно кинувшиеся на нас в атаку.
Пол был покрыт как бы движущимся черным ковром, один угол которого, ближайший к двери, при нашем входе откатился к нам, и через две-три секунды мы были облеплены цепкими, кусающими насекомыми, которые сражались со сверхъестественной энергией отчаяния. Двум наиболее бойким муравьям удалось забраться под мой шлем. Укусы их острых челюстей и действие ядовитой муравьиной кислоты сделались невыносимыми. Но мог ли я сбросить маску, пока воздух вокруг меня был заражен газами, выпущенными из баллонов моими соратниками? В то время, как атаки, направленные на прочие части моего тела, постепенно ослабевали и насекомые начинали окончательно изнемогать от ядовитых паров, два врага, находившиеся под защитой моей маски, приходили в большее и большее остервенение. И тот и другой добрались до моих глаз и грозили ослепить меня. Лучше задохнуться в ядовитых газах, чем терпеть эту муку! Обезумев, я сорвал с себя шлем и хотел поймать этих черных, блестящих гадин. Но, как ни странно, я тотчас почувствовал, что могу еще дышать вблизи больших кислородных резервуаров, где оставалось некоторое количество живительного газа, достаточное хотя бы для временного поддержания жизни. А озлобленные насекомые, не защищаемые больше противогазовой маской, спрыгнули с меня, как крысы с тонущего корабля, и скрылись за кислородным баком.
Это нападение наших врагов, хотя и кончившееся их неудачей, было для нас зловещим предостережением, так как обнаружило беспримерную хитрость и сметливость. Раньше их налеты ограничивались нападениями на отдельных людей или на продуктовые лаборатории, но в этот набег они проявили такую сообразительность, которая заставляла нас ожидать нового, еще худшего бедствия. Очевидно, они разработали план задушить нас остановкой кислородной станции, зная, что сами они могут жить в атмосфере со значительно большим процентным содержанием двуокиси углерода. А дальнейшей их целью было — опустошить наши продовольственные склады.
III
Последний Люкану
(Второй отрывок из дневника Дельфэра — много лет спустя).