Портрет предателя (СИ)

— Жди здесь! — велела Мамаша Лукреция и завопила так громко, что на полке зазвенели бутылки. — Лукас! Где ты, негодник?!
Дверь кухни распахнулась, и из-за нее высунулась светло-русая голова взъерошенного мальчишки.
— Чего еще? — зевая, спросил он.
— Живо метнись и приведи сюда госпожу Моран! Скажи, что я нашла ей новую девчонку.
— Ладно, — недовольно протянул паренек и нехотя потащился к выходу.
— Бегом! — старуха схватила метлу и наподдала лентяю под зад. — Вот паразит! Только и делает, что жрет, срет и дощечки свои строгает! Свалился же на мою голову никчемный племянничек!
***
Доминика сидела за столом, гадая, что за работу предложит ей таинственная госпожа Моран. На кухне готовилась еда, и от ее соблазнительных запахов сводило живот. За миску супа она, казалось, была готова на что угодно.
Через полчаса дверь в таверну отворилась, и на пороге показалась женщина средних лет в черном платье и шляпке с вуалью. Доминике бросилась в глаза ее огненно-рыжая шевелюра. Какой необычный цвет! Неужели она красит волосы?
Мамаша Лукреция указала на Доминику, и женщина присела за стол напротив нее.
— Как тебя зовут, дорогая? — ласково осведомилась она.
— Доминика Финелли.
— А я — госпожа Моран.
Она двумя пальцами взяла Доминику за подбородок и внимательно изучила ее лицо. Той не понравилась такая бесцеремонность, но она сдержала свое недовольство, боясь оттолкнуть возможную нанимательницу.
— Я слышала, ты нуждаешься в работе, моя сладкая? — поинтересовалась госпожа Моран, явно довольная результатом осмотра.
— Да.
— Разве твои родственники не могут тебе помочь?
— У меня никого нет. Я одна.
— Ну что ж, думаю, ты нам подходишь.
— А в чем заключается работа? — спросила Доминика, пристально глядя на женщину.
Та подняла брови и усмехнулась.
— Ну… скажем так… ты должна будешь прислуживать посетителям моего заведения.
— То есть, это работа официантки?
— В некотором роде… да, — улыбнулась Моран. — Идем, сейчас ты сама все поймешь.
Фраза «в некотором роде» показалась Доминике двусмысленной, но в этот момент ее желудок выдал такое замогильное бурчание, что она решила хотя бы разузнать, что за место ей предлагают. В конце концов, всегда можно будет отказаться, если что-то придется ей не по нраву.
На улице ждал экипаж, запряженный парой лошадей. Кучер распахнул перед дамами дверцу, и они вошли внутрь.
Всю дорогу госпожа Моран пристально изучала лицо Доминики, откинувшись на мягкую спинку. Под неотрывным взглядом та чувствовала себя неуютно, но глаз не опускала. Ей до смерти надоело перед всеми унижаться.
Место, куда они направлялись, располагалось недалеко, в том же квартале, что и таверна. Минут через пять карета остановилась у входа в двухэтажное каменное здание. На его вывеске была нарисована красная туфелька, и Доминика с любопытством уставилась на нее.
«Обувная лавка, что ли?» — подумала она.
========== 42. “Красная туфелька” ==========
Доминика с интересом озиралась по сторонам. Просторный зал совершенно не походил на обувную лавку, а напоминал скорее ресторан. Пушистый, но местами потертый ковер; сверкающий в углу рояль; свисающие с потолка массивные люстры — все просто кричало показной, хоть и слегка пообтрепавшейся роскошью. Было очень странно видеть заведение с бархатными гардинами, тиснеными обоями, позолотой и мишурой в бедном районе среди грязи, свиней, и покосившихся хижин.
На красных узорчатых стенах висели огромные зеркала в бронзовых рамах. Доминика не удержалась и взглянула на свое отражение. На нее исподлобья смотрела нищая оборванка в грязной фуфайке с осунувшимся лицом и глазами полными отчаяния.
«Да уж, — подумала она, — хороша, ничего не скажешь».
В столь ранний час в зале не было посетителей. Госпожа Моран усадила Доминику на диванчик, обтянутый бордовым плюшем, и велела ей подождать. Она поднялась по закругленной лестнице на второй этаж, а Доминика принялась с любопытством разглядывать окружающую обстановку, гадая, какую работу ей здесь предстоит выполнять. Желудок сводило от голода, но она старалась не обращать на это внимания. Ее взгляд привлекли картины, на большинстве из которых были изображены голые женщины и вульгарные любовные сценки.
 
«Что за странный вкус у хозяев?» — удивилась она, разглядывая девицу на качелях, чьи пышные юбки неприлично задрались, демонстрируя отсутствие нижнего белья, а наблюдающему из-за кустов кавалеру явно открывалось намного больше, чем было показано зрителю.
Сверху раздались шаги, и в зал спустилась госпожа Моран в сопровождении полноватого мужчины в бордовом халате из тяжелого шелка и сафьяновых туфлях с загнутыми носками.
— Так-так, посмотрим, кого ты нам привела, Коринна, — промурлыкал он и взглянул на Доминику маслеными глазками. — Поднимись-ка, котеночек!
«Еще одна похотливая скотина!» — уныло подумала та, начиная подозревать, что вляпалась в очередные неприятности.
Она встала с дивана, готовая дать отпор, если этот сластолюбец надумает ее облапать.
— Позволь представить тебе господина Юбера, моя дорогая, — сказала Моран. — И сними, в конце концов, этот жуткий ватник!
— Позволь, я помогу, — предложил Юбер.
Он зашел сзади и галантно снял фуфайку с плеч Доминики, а затем зарылся носом в ее волосы и глубоко вдохнул.
— М-м-м, хороша, — мечтательно протянул он.
Доминика нервно передернула плечами.
«Что хорошего? — недоуменно подумала она, глядя на себя в зеркало. — Я не мылась уже два дня! От меня, должно быть, несет как от свиньи!»
Она посмотрела на отражение Юбера, блудливо прильнувшего к ней сзади. Их глаза встретились, и он игриво ей подмигнул.
В следующий миг он перевел взгляд на ее живот, и его брови удивленно взлетели на лоб. Он резко отшатнулся.
— Проклятье! — возмущенно воскликнул он. — Коринна, кого ты мне притащила?
— А что не так? — удивилась госпожа Моран.
— Да ты посмотри на нее! Она же на сносях! Вот-вот родит!
Моран взглянула на живот Доминики, обтянутый скукожившимся от влаги шерстяным платьем.
— Э-э-э, ну… — замялась она. — Я же не знала! Под ее стеганкой ничего не было видно!
— «Я же не знала! Ничего не было видно!» — перекривил ее Юбер. — И что мне теперь прикажешь с ней делать?
— Ну… может она кому-нибудь и глянется из клиентов. Есть же любители всяких извращений…
— Да у нас нормальных баб никто не ебет! — брызжа слюной, завопил Юбер. — Кому нужна брюхатая? Да она сожрет больше, чем заработает!
Доминика, наконец, догадалась, куда она попала, и оцепенела от ужаса. В приличном обществе разговоры о таких вещах находились под строжайшим запретом, но все же иногда до нее долетали слухи о существовании подобных заведений. Она принялась лихорадочно озираться по сторонам, прикидывая, как бы поскорее отсюда убраться.
— Ну, она же когда-нибудь родит, — тем временем лепетала Моран, — и перестанет быть беременной.
— А если она помрет при родах? Кто возместит мне убытки? Мы и так ничего не заработали в прошлом месяце! — возмущался Юбер, яростно теребя свои черные бакенбарды.
— Кто ж виноват, что ты выбрал такое дурацкое место? — перешла в наступление Моран. — Оборванцам из этого района наши девочки не по карману, а богачи просто не хотят сюда соваться!
— И кто в этом виноват? Я, что ли виноват?
— А кто ж еще? Я говорила тебе: «Не покупай этот дом, здесь плохое место! Тут дело не пойдет». А ты меня послушал? Нет! Вот и нечего теперь жаловаться!
Господин Юбер принялся что-то мямлить в свое оправдание, а Доминика поняла, что ее чести в данный момент ничего не угрожает. Жадное любопытство пересилило ее страх, она затаила дыхание и прислушалась к их разговору. Само собой, она никогда не бывала в борделях, и ей стало жутко интересно побольше разузнать об этом обиталище порока.
— Проклятье! Стараешься, подбираешь самых лучших красоток, обставляешь все по высшему разряду, а никому это не нужно! Никто не хочет к нам идти! — причитал Юбер.