Портрет предателя (СИ)

Глаза хейдеронца на миг вспыхнули ледяной ненавистью.
— Я тебя запомнил, Джузеппе Кончини, — сквозь зубы процедил он, затем его лицо вновь приняло бесстрастное выражение.
— Пойдем, выйдем, тупой обмудок! — распалялся красномордый. — Поговорим по-мужски! Я тебя научу, как уважать ангалонцев!
Он схватился за эфес шпаги, висящей у него на поясе, но тут на него навалились двое вышибал и выволокли его за дверь, невзирая на грязные ругательства и отчаянное сопротивление.
К столу подбежал трактирщик.
— Прошу меня извинить, — кланяясь, затараторил он. — Нужно было еще раньше выгнать этого мерзавца. Он и прежде учинял здесь скандалы! Спасибо, что не поддались на его провокацию и не стали устраивать драку. Предлагаю ужин для вас и ваших друзей за счет заведения!
Зигурд согласно кивнул и указал Доминике и Себастьяну на свободные стулья. Те проводили взглядом бушующего Кончини и уселись за стол.
— С чего это ты решил вдруг затеять игру? — поинтересовался юноша.
— Добываю деньги на дорогу до Хейдерона, — пояснил Зигурд.
— А если бы ты проиграл? — спросил Себастьян.
Наемник молча пожал плечами.
Доминика сидела потупившись и делала вид, что ее крайне заинтересовали древесные узоры на столешнице. Лишь украдкой она осмеливалась бросать на Зигурда быстрые взгляды. Один раз их глаза встретились. Ее будто прожгло насквозь. Она вспыхнула от смущения и поспешно опустила ресницы.
Подошел трактирщик с бутылкой вина.
— Прошу, господа! Наше лучшее вино трехлетней выдержки! За счет заведения!
Он поставил на стол три почти чистых бокала и ловко разлил по ним напиток.
— А вы где были? — поинтересовался Зигурд.
Себастьян пригубил вино, поморщился и отставил бокал.
— Гуляли по городу, — ответил он и печально добавил. — У меня срезали кошелек.
Зигурд хмыкнул.
— И почему я не удивлен? Много пропало?
— Да черт с ними, с деньгами! — махнул рукой юноша. — Но там были документы и печать!
— Это плохо, — заметил хейдеронец. — И что будешь делать?
— Пойду завтра к Альберди, может, он чем поможет.
— Ну что ж, удачи.
Комментарий к 26. Игра
Ссылка на портреты героев - в шапке
========== 27. Новый день ==========
На следующее утро Себастьян снова отправился во дворец, а Доминика осталась сидеть за столиком, закусывая лимонный чай апельсиновым пирогом. На лестнице раздались шаги, и в холле показался Зигурд. Последние два дня он завтракал внизу, видимо не желая встречаться с Себастьяном за одним столом.
Вот она — подходящая возможность для того, чтобы поговорить с ним и попросить его уйти! В горле Доминики пересохло, ладони предательски вспотели. Она поднялась из-за стола.
— Зигурд… — ее голос дрогнул.
Он подошел к ней и порывисто обнял, зарывшись носом в ее волосы.
— Моя девочка, — выдохнул он, — как же я по тебе соскучился!
Доминика прижалась к широкой груди и вдохнула его волнующий запах. Глаза невольно закрылись, и она утонула в его объятиях, превратившись в безвольную куклу. Ее желание порвать с ним внезапно начало таять как снег под весенним солнцем.
Зигурд отстранился от нее и погладил по щеке теплой ладонью.
— Скилик, через пару дней мне придется уйти из города, — произнес он, напряженно глядя ей в лицо.
В груди Доминики противно заныло, на глаза навернулись слезы. Но ведь несколько минут назад она сама собиралась просить его о том же?
— Почему? — еле слышно спросила она.
— После того, что случилось в Форталезе, ангалонцы боятся, что если Шульц нападет на Кастиллу, то хейды воткнут им нож в спину.
— А они и правда так сделают?
— Я не знаю. Возможно. Думаю, скоро начнутся облавы на хейдеронцев. Трактирщик уже косо на меня посматривает, — Зигурд немного помолчал, затем пристально взглянул ей в глаза. — Решай, идешь со мной, или останешься с ним!
Доминика резко вскинула голову. Ей казалось, что она еще вчера твердо решила остаться с кузеном, но сейчас она уже не была в этом так уверена. В объятиях Зигурда в ней вновь всколыхнулись то чувство, что она гнала от себя прочь, то, что она боялась назвать любовью…
 
Но разве может она бросить Себастьяна? Как решиться на то, чтобы оторвать кусок сердца? Сбросить с плеч целый пласт жизни? Отпустить поручень моста и спрыгнуть в бурлящий водоворот?
— Ты же знаешь… Я не могу его оставить, — с тяжелым вздохом сказала она.
Зигурд долго молчал, лишь его зрачки судорожно метались по ее лицу, словно стараясь запомнить и запечатлеть каждую его черточку. К горлу Доминики подступили рыдания, а губы предательски задрожали.
— Пожалуйста, подумай, — наконец сказал он. — У тебя есть время до завтра.
Он погладил ее по щеке, вытирая скатившуюся слезинку. Доминика прижалась к его ладони и потерлась об нее, словно кошка о хозяина.
— Люблю тебя, — он коснулся губами ее губ.
Доминика страстно ответила на поцелуй. Ее колени ослабли, дыхание участилось. Он целовал ее жестко и прерывисто, она упивалась вкусом его губ. Она крепко обвила руками его шею, чувствуя, как кружится голова и земля уходит из-под ног.
Зигурд подхватил ее под ягодицы и легко поднял, а она обняла его ногами. Не прерывая поцелуя, он вошел в свою комнату и сел на кровать, так, что Доминика оказалась на нем верхом.
Он расстегнул пуговицы и снял с нее рубашку. Ее атласные груди мягко легли в его ладони.
— Моя красавица… — прошептал он и обвел языком ее соски.
Она откинулась назад и застонала от удовольствия. Он то едва касался сосков языком, то сильно втягивал их в рот, почти причиняя ей боль. Этот дразнящий контраст сводил ее с ума и распалял в ней неукротимое желание. Между ног у нее все пылало, она хотела его как одержимая, хотела всего без остатка.
Доминика прикоснулась к его воротнику.
— Разденься! — ее голос дрогнул от вожделения.
Зигурд расстегнул пару пуговиц и стянул рубаху через голову. Доминика медленно провела ладонью по груди, поросшей темными волосами, погладила широкие плечи, любуясь крепкими мускулами.
«Боже, как он красив!» — подумала она.
Он обхватил ее за талию и притянул к себе, упиваясь прикосновением ее обнаженной кожи. Доминика потерлась об него напряженными сосками, и он застонал от возбуждения. Сгорая от страсти, она опустила руку и расстегнула его штаны. Колом стоящий член вырвался на свободу. Доминика обхватила упругий подрагивающий ствол и принялась медленно водить по нему сжатой ладонью, наслаждаясь его бархатистой гладкостью. От ее ласки он стал совсем каменным.
— Не надо! — простонал Зигурд, отводя ее руку. — Я сейчас кончу!
Остатки их одежды полетели на пол, он принялся покрывать ее шею и грудь короткими быстрыми поцелуями. Доминика извивалась всем телом, выгибаясь ему навстречу. Его пальцы нежно скользнули ей между ног, и она протяжно застонала, ей нестерпимо захотелось, чтобы он овладел ею.
Она толкнула возлюбленного на подушку, и оседлала его, впуская в себя лишь головку, затем замерла, почти не дыша, и прикрыла глаза, прислушиваясь к своим ощущениям. Руки Зигурда неудержимо заскользили по ее телу, гладя шелковистый живот, тонкую талию, лаская золотистую грудь с темно-вишневыми сосками.
Ей безумно захотелось ощутить его полностью. Она слегка качнула ягодицами, подразнивая любимого.
— Что ты со мной делаешь? — прорычал он. — Я больше не могу!
Он обхватил ее бедра и мягко надавил на них, насаживая ее на всю глубину.
— О-о-о… — она запрокинула голову.
Они начали двигаться в едином ритме, вначале медленно и плавно, затем — все быстрее и быстрее. Доминика была не в силах сдерживать стоны, мир вокруг нее перестал существовать, сведясь до пылающей точки в черноте закрытых век.
Зигурд подавался навстречу Доминике, глубоко вонзаясь в нее сильными и быстрыми толчками. Он не мог оторвать взгляд от бронзы ее прекрасного тела. Солнечные лучи плясали на ее совершенных изгибах, она отдавалась ему целиком и полностью, с неукротимой страстью и вожделением. Она принадлежала только ему. Ему одному. Он любил ее как никого и никогда в этой жизни. Он был готов за нее умереть.