Ожившая весна (СИ)
Говорил, как преодолев непростой путь за неделю – неделя до Карпат, Наташа, представляешь, им сразу же пришлось «ехать чуть ли не обратно на поиски нормальной сетки и прочего для подходящего забора». Перво-наперво позаботились об обороне. О защите тех, кто доехал.
Лагерем Макс очень гордился. Больше даже, чем своей компанией и спортивными достижениями в прошлом. Первобытная гордость мужчины, сумевшего защитить.
Возле коттеджей стояло несколько разномастных внедорожников. Многие из них я узнала. С такой радостью, будто старых друзей. Как только мы преодолели ворота из домиков высыпали люди.
Взгляд наткнулся на родителей Инны и ее саму. Девушка ни капельки не изменилась. Все тот же легкий макияж на кукольном личике, идеальный «шатуш» на русых волосах, длиною до ключиц. Разве что впервые за все время нашего знакомства на миниатюрной фигуре девушке были треники, реглан оверсайз с капюшоном и трейловые кроссовки, а не обязательно облегающий наряд и бессменные вопреки моде каблуки.
- Наташа? – ахнула она. Подбежала, стиснула меня в объятиях так, что заныли кости. Отстранилась, заглянул в лицо, будто до сих пор не могла поверить, что это именно я.
Я ее понимала.
- Как? Мы думали…, - и поверх моего плеча, - Спасибо вам. Спасибо!
И обняла уже нас с Рустамом.
Я наткнулась на Колин взгляд. Удивление, недоумение, даже где-то злоба. Он стоял, подобравшись, и буравил меня припухшими серыми глазами. Светло-каштановые волосы отросли и достигали подбородка, делая мужчину старше его тридцати четырех лет.
- Снежана? – удар, выбивающий воздух из легких. Хуже, намного хуже того, что прилетел когда-то от Седого.
Покачала головой, а Инна заплакала. И кое кто из остальных, обступивших нас тоже. От горя, но и от счастья. Оплакивая потери, радуясь обретению. Настолько редкому сейчас, а потому пусть и не на долго, но затмевавшему скорбь.
И я будто увидела нас всех со стороны – островок выживших, окрыленных встречей. Ведь в конечном итоге мы двое, а особенно я, для всех здешних такое же чудо, как и они для нас. Такая же надежда.
Инна до странного быстро взяла себя в руки.
- Янусь, ты их осмотри на всякий случай, хорошо?
Яна врач? Не знала. Но и знакомы мы с ней были не близко. Так, практически шапочно. Я помнила, что ее мужем был прокурор Облонского района столицы со смешной фамилией Беленький. То ли Вячеслав, то ли Станислав – не могу вспомнить. И не вижу его здесь…
Она сменила прическу – вместо каштановых кудрей до лопаток теперь очень короткий «боб», поседевший у корней. И красивые, цвета виски глаза женщины были полны грусти, тщательно скрываемой за деловитостью.
- Идемте со мной.
И в сопровождении Макса с Инной и двоих детей – мальчика и девочки, мы направились в один из коттеджей. Янина дочка и сын Олега Ершова.
До чего же красиво внутри. Мы будто очутились… в прошлом. В старой реальности без непрекращающегося кошмара. Без разрушенных, разграбленных, оскверненных домов с полами, покрытыми грязью с чужих ботинок и разбросанными после панических сборов и грабежей вещами.
А тут идеально чисто. Светло. Лучи вечернего солнца лились в распахнутые окна, скользили по белоснежным деревянным панелям на стенах и нежно голубым обоям. Диваны в зале так и просили забраться на них с ногами и, обняв цветастую подушку и опершись на подлокотник в бежевую полоску, почитать книгу. Выпить чаю из изящной чашки с блюдцем. Общаться. Слушать тихий треск поленьев в камине. Отдыхать.
В комнате, оборудованной под медицинский кабинет, стояла затянутая бирюзовым дерматином кушетка, хирургический столик, даже кардиограф был. Холодильник, шкафчики, забитые медикаментами. Постойте… Кардиограф? Холодильник?
- Есть электричество?
- Генераторы работают, - улыбнулась Яна, - Зря, конечно, не тратим, но на самое необходимое хватает. И горячая вода тоже есть.
У Яны не вышло скрыть реакцию на вид торса, покрытого шрамами, синяками, царапинами. Но она очень пыталась. А Рустам послушно позволил себя осмотреть.
- Часто болит? – она принялась ощупывать плечо.
- Нет, - уверенным тоном соврал Рустам, - я вообще в норме, не тратьте время. Займитесь лучше Наташей.
- Нам незачем быть на «вы».
Пожав плечами, он оделся и нехотя вышел. А я постаралась побыстрее управиться. Не хотелось надолго оставлять его одного. Но сделать это все равно пришлось - ради душа. Жаль, что ванных комнат в коттедже целых три.
И вот я оставлена Инной в одной из них со свертком чистой одежды.
Душевая кабина. Новенькая, ведь эту базу только в прошлом году открыли и буквально вылизанная. На прозрачном стекле ни пятнышка, а поддон белый до голубизны. Все хромированные детали натерты до блеска и в них отражается мое замызганное лицо. Когда забралась внутрь, стала на носочки, будто боясь осквернить белоснежную чистоту.
Какая же я грязная… И это при том, что использовала малейшую возможность хоть немного помыться или там одежду простирнуть. Возможностей этих, правда, было раз и обчелся.
Упругие струи горячей воды казались нереальными. Как и знакомые флаконы с гелем для душа, шампунем, маской для волос. Инкины, точно. Я же в выборе ухода руководствовалась первое время ее мнением.
Едва удержавшись, чтоб не застонать от удовольствия я намылилась. Раз, потом другой, млея от волшебных ароматов и нарастающего ощущения чистоты. Вымыла голову, нанесла маску. Волосы были сухими и посеченными от середины длины и ужасно спутанными. Мыла ведь редко и чем попало, а о масках и маслах думать забыла.
Хоть Макс прямо сказал, что я могу «плескаться, сколько хочу», зря воду тратить не стала.
Завернувшись в одно огромное полотенце, я соорудила из другого тюрбан. Сунув ноги в новенькие и белоснежные же тапки, потянулась за феном. Высушила волосы, даже уложила круглой щеткой, немного скрыв так их плачевное состояние. С лицом так же легко, увы, не выйдет. Пересушенная, обветренная и покрытая веснушками кожа с забитыми порами, губы в корочках, обозначившиеся носогубные складки, острые скулы, не то что синяки, а кратеры под глазами, неухоженные заросшие брови... Все это прибавляло мне десяток лет. Красавица от природы, ага.
Собрав волосы, умылась, и долго терла скрабом кожу, будто ему одному под силу вернуть ей красоту. Впрочем, после использования всего арсенала уходовых средств все равно стало лучше.
Перед большим зеркалом скинула полотенце и обомлела.
Это худое, почти изможденное, покрытое старыми и новыми синяками и царапинами тело не могло быть моим. Когда оно таким стало? Как я могла этого не заметить? Легко, элементарно, ведь толика внимания, уделяемая себе касалась исключительно попыткам поддерживать гигиену.
Торопливо скрыв свои мощи под топом, брифами, мягчайшим синим джемпером и такими же трениками, я надела носки, кроссовки и поспешила покинуть ванну.
Рустам тоже умытый и переодетый ждал меня, обманчиво расслабленно привалившись к оштукатуренной стенке. Рубашка в красную и черную клетку поверх черной футболки, темно серые карго и «нью-беленсы». Воображение подкинуло картинку: он терпеливо ждет, пока я наконец соберусь чтоб пойти в кино, например, или в пиццерию или….
Займись лучше делом, Наташа, а не витай в облаках.
- Рустам, Макс просто хороший знакомый, - кто знает, что успеет случиться до момента, как мы останемся одни в следующий раз, - и хороший человек.
- Да-а, - он властно обхватил ладонями мою талию, - а вел себя как лучший друг.
- Он случайно наткнулся на человека, которого уже давно похоронил…
- Да не волнуйся ты, - он прижался губами к моему виску и промурлыкал вполголоса, - еще раз ближе чем на метр к тебе подойдет, пристрелю его, да и все.
Я уже открыла рот, чтоб выразить свое мнение о его юморе, но появилась Инна.
- Вы все? Идемте есть.
И мне ничего не оставалось кроме как наградив Рустама как можно более укоризненным взглядом, направиться вслед за Инной.
Глава 32
Мне не приснилось. Первые минуты после пробуждения я трусила открывать глаза, всерьез думая, что могу не увидеть комнаты, в которой засыпала вместе с Рустамом. Потом, к счастью, дошло что вряд ли где-либо кроме нее мог быть пахнущий фруктами хлопок постельного белья и матрац, ласкающий идеальным уровнем твердости измученные мышцы. Потому, давай, Наташа, будь смелой. Открой глазоньки!