Кабинет доктора Ленга

– Убирайтесь! – рявкнул он через плечо. – Через час вы получите отчет.
– Ради всего святого, заканчивайте работу, я подожду здесь, если вы не возражаете, – послышался ответ.
Ференц обернулся и увидел, как Пендергаст смахивает пыль с края стола из мыльного камня и усаживается на него.
Вот так сюрприз! Со времени первой встречи, состоявшейся почти неделю назад, Пендергаст ни разу не появлялся в подвальном помещении, где стоял прибор. По крайней мере, тогда, когда Ференц находился здесь. Они отужинали вместе в первый вечер, после чего пили вино и коньяк; кончилось тем, что Ференц проспал весь следующий день. Пендергаст задал множество вопросов, но Ференц еще не мог сказать ничего определенного. В следующие два дня Ференц ужинал один в огромной столовой, настолько пугавшей его, что он попросил миссис Траск впредь приносить еду прямо в комнату.
Зато Проктор посещал лабораторию дважды в день, слушая доклады, и, кроме того, порой появлялся неожиданно. Ференцу он не нравился. С каждым приходом Проктора Ференц все сильнее ощущал исходившую от этого человека опасность и поэтому испытывал все большее беспокойство в его присутствии. Шофер, телохранитель и черт знает кто еще, он никогда не вел себя угрожающе или враждебно, да и вообще почти ничего не говорил – только выслушивал устный отчет Ференца каждое утро и каждый вечер, не делая никаких пометок.
После того ужина Ференц практически не видел Пендергаста. И вот он здесь, сидит на лабораторном столе.
На мгновение Ференц ощутил проблеск гордости: прибор выглядел совсем иначе, чем неделю назад – с поврежденными транзисторами и сгоревшими осцилляторами. Теперь его окружал аккуратный каркас, поддерживавший отдельные агрегаты и печатные платы со множеством высокоточных деталей. С потолка свисали на нитках листки со схемами и уравнениями. Чуть в стороне гудел мощный генератор, выпуская отработанный воздух через трубу в потолке. По полу змеились силовые кабели.
Ференца раздражал неподвижный взгляд Пендергаста, и в конце концов он бросил попытки сосредоточиться. Доктор был не из тех, за кем нужно постоянно присматривать, пусть ему и выписали такой чек. Эта особенность и привычка без приглашения заглядывать в чужие рабочие кабинеты привели к тому, что он быстро вышел из проекта создания марсохода. Отчеты Ференца Проктору, перемежаемые настойчивыми требованиями предоставить компоненты, выглядели довольно туманными. Но было понятно, что в общении с Пендергастом подобная тактика может привести к нежелательному результату.
– Когда кто-то отвлекает от работы, это всегда раздражает, – сказал Пендергаст. – Но прошло уже около недели, и я хотел бы получить о ваших успехах не только те отрывочные сведения, которые удается выбрать из отчетов Проктора.
– Хорошо, – ответил Ференц, отряхивая пыль с колен.
– Я буду крайне признателен за лаконичность и доступность объяснений, но меня все же заинтересовало кое-что в составленном вами списке необходимого. – Он достал из кармана лист бумаги и развернул его. – Галлий. Мышьяк. Чистое, без примесей, золото. Высокоточный фрезерный станок. Коллиматорные линзы. Вертикально ориентированный диодный лазер, настроенный на длину волны в тысячу шестьдесят нанометров. Несколько… э-э… модулей А-икси-зет… Я правильно произношу? – (Ференц кивнул.) – А вот этот пункт доставил Проктору наибольшие трудности: рефрижератор с ядерным адиабатическим размагничиванием. – Пендергаст сунул листок обратно в карман пиджака. – Стоимость закупок сравнялась с размером вашего вознаграждения.
Он замолчал, но его бледные, приводящие в замешательство глаза остановились на Ференце.
– Послушайте, приступая к этому проекту, я был уверен, что он обойдется в гораздо большую сумму, – сказал Ференц. – Считайте, что вам еще повезло. – (Пендергаст ответил молчаливым кивком.) – Хотя, откровенно говоря, я опасался, что никакие деньги не помогут привести прибор в рабочее состояние. Если честно, я даже не верил, что он способен на то, о чем вы рассказывали. Но когда я осмотрел его, прочел блокноты и, наконец, понял стоящую за ним физику… Должен сказать, что я потрясен. Этот прибор… невероятен.
 
«И стоит неимоверную прорву денег», – не стал добавлять он.
– Рад это слышать, – сказал Пендергаст и добавил после паузы: – Одна из причин того, что вам назначено высокое вознаграждение, заключается в том, что технология должна остаться в секрете.
Проклятье! Этот черт будто читал его мысли. Ференц покорно склонил голову.
– Разумеется, вы и сами представляете, какими будут последствия, если высвободить всю эту мощь в нашем развращенном, продажном, жестоком и невежественном мире.
Ференц снова кивнул, изобразив согласную улыбку. Осознав, что прибор действительно может функционировать, он невольно начал фантазировать о том, как использовать заключенный в устройстве потенциал, – а кто бы на его месте не начал? Условия для работы в особняке были выше всех похвал, все необходимое тут же предоставлялось. Одно беспокоило Ференца: ощущение, что он угодил в ловушку. Конечно, он не пытался сбежать… и чувствовал, что ничем хорошим это не кончилось бы. Куда лучше играть по правилам, с воодушевлением хранить тайну, получить свой чек… и только тогда задуматься об оптимальном использовании полученных знаний.
Вдруг Ференца как громом поразило: не собираются ли его убить? Дождутся, когда он завершит работу, и покончат с ним, а потом закопают под фундаментом этой громадины. Но нет, это уже паранойя. При всей своей эксцентричности Пендергаст казался человеком чести. Кроме того, если бы он и впрямь хотел это сделать, то не стал бы платить задаток.
Ференц заметил, что Пендергаст выжидающе смотрит на него.
– Да, конечно, – торопливо заговорил он. – Было бы безумием поделиться с миром секретом этого прибора, прежде чем его потенциал не будет по-настоящему изучен… к добру или к худу. Больше того, теперь, убедившись, что прибор способен работать, я отчасти заинтересовался тем, как вы собираетесь его использовать. И будет ли эта цель… э-э… достойной.
Он вопросительно поднял брови.
Взгляд Пендергаста сделался таким каменным, что Ференц беспокойно заерзал и неловко хихикнул.
– Разумеется, – добавил он, – я обязан был спросить, так ведь? Понимаете, у этого прибора, как вы сами заметили, есть почти безграничные возможности для того, чтобы погрузить мир в хаос. Было бы непростительно не спросить об этом.
Он остановился, сообразив, что начал мямлить.
Пендергаст долго рассматривал Ференца, затем выражение его лица смягчилось.
– Давайте вернемся к вашим объяснениям, доктор Ференц, – снисходительно сказал он.
Ференц откашлялся.
– Я уже сказал, что поначалу оценивал перспективы скептически… даже иронически, поскольку некоторые детали были настолько устаревшими, что я не знал, можно ли их вообще найти. Но после того как я тщательно изучил каждый узел и представил его частью единого целого, мне стало ясно, что многое можно заменить или даже усовершенствовать. – (Пендергаст кивком попросил продолжать.) – Сопоставив то, что я почерпнул из этих блокнотов, с собственными познаниями в космологии и теории струн, я понял, что устройство открывает проход через брану нашей вселенной в другие браны, бесконечно близкие, но недостижимые в обычных условиях. По сути, оно собирает магнитные поля в сложный узел – различные миры переплетаются друг с другом, образуя четырехмерную пространственно-временную скрутку. Несколько таких скруток дают нечто вроде топологического расчетного пространства. Его можно представить в виде тороидальной решетки. Именно в центре этой решетки, скажем так, дырки от бублика, мировые линии проникают в параллельные браны или вселенные.
Он остановился, чтобы оценить произведенный эффект. Но эффекта не было. Пендергаст просто ждал продолжения.
– Проведенное мной моделирование, – сказал Ференц, – дало обнадеживающие результаты. Теперь, получив все необходимое, я могу приступить к сборке и тестированию. Вот это, к примеру, – он показал на большой деревянный ящик с недавно доставленным размагничивающим рефрижератором, – на следующем этапе сыграет самую важную роль. Главный узел, отвечающий за создание решетки, способной временно выстраивать в ряд параллельные вселенные, должен состоять из специальных замкнутых контуров, изготовленных из арсенида галлия. Он выдерживает близкую к абсолютному нулю температуру, находясь под воздействием быстро меняющихся магнитных полей.