Кабинет доктора Ленга

Извозчик жестом пригласил Мозли в карету. После недолгих колебаний помощник врача поставил ногу на ступеньку и забрался на пассажирское сиденье. Как только закрылась дверь, Мёрфи щелкнул поводьями, и экипаж быстро затерялся среди других.
К месту назначения Мёрфи добирался окружным путем, и прошло целых полчаса, прежде чем карета остановилась перед домом на углу Пятой авеню и Сорок восьмой улицы. Мозли подождал, не понимая, что должно произойти дальше, беспокоясь из-за того, что они остановились в таком престижном районе. Эта часть Пятой авеню была известна как «Золотой берег» или «Квартал миллионеров»: рядом с большими, элегантными особняками из песчаника, иногда двойной ширины, стояли огромные безвкусные дворцы. Среди них были настоящие крепости, принадлежавшие семейству Вандербильт, а за ними – еще не достроенная «Причуда Кларка», особняк медного короля Уильяма Кларка. Газеты уверяли, что в нем будет несколько художественных галерей и подземная железная дорога для доставки угля.
Экипаж по-прежнему не трогался с места.
– Мы кого-то ждем? – спросил Мозли извозчика через раздвижную крышу. – Если долго здесь торчать, непременно подойдет полицейский и спросит, что нам нужно.
– Выходите, – послышалось сверху. – Поднимитесь по крыльцу и постучите в дверь молоточком. И поторопитесь!
– Но… эта женщина работает здесь прислугой? Что мне сказать тому, кто откроет дверь?
Здание выглядело величественно, однако Мозли почему-то сомневался, что такая женщина могла оказаться простой служанкой.
– Ничего говорить не нужно.
Мозли с опаской выбрался из экипажа. Он остановился на тротуаре и еще раз взглянул на здание. Огромное, оно все же отличалось от других дворцов на авеню, до нелепости роскошных. Особняк был изящным, Мозли даже назвал бы его утонченным. Необычный мраморный фасад – насыщенно-белый, с оттенком розового в свете газовых фонарей, – возможно, лучше стоило бы определить как «изысканный». Элементы фасада, по-скульптурному четкие, были сродни каллиграфии, соединяя в себе черты византийского и готического стилей. Ничего общего с окружавшими дом неоклассическими исполинами. Мозли припомнил открытки с образцами французской архитектуры: дворец Трокадеро, церковь Сорбонны. Особняк, видимо, еще достраивали: часть заднего фронтона была не отделана и местами из-под мрамора выступал каркас из железа, кирпича и цемента.
Заслышав ворчливые проклятия Мёрфи, Мозли поднялся на крыльцо к украшенной орнаментом двери.
Откликнувшись на его нервный стук, служанка открыла дверь, и он вошел в отделанный золотом зал, на удивление большой и прекрасный. Мебель и картины были завешены покрывалами, а посреди зала стояли сложенные штабелем деревянные упаковочные ящики, говорившие о том, что дом еще только обустраивается. Мозли не успел как следует рассмотреть интерьер. Не спросив ни имени гостя, ни визитки, служанка провела его через зал, а потом повернула направо. Двойные двери, освещенные бледно-нефритовыми огнями, вели в кабинет, отделанный темным деревом. Он тоже еще не был полностью обустроен, но на полках уже стояли книги, на стенах висели картины, а в углу темнел старинный клавесин с откинутой крышкой и нотами на пюпитре. Густой персидский ковер и диваны с шелковой обивкой излучали тепло и уют. Потрескивал огонь в камине, горели свечи в высоких кованых подсвечниках. Других источников света не было.
– Мистер Мозли, – донеслось из глубины комнаты, – как хорошо, что вы пришли.
Мозли сразу узнал голос и понял, что он принадлежит темной фигуре в дальнем углу комнаты. Находясь в полном замешательстве, он хотел подойти ближе, но голос остановил его:
– Прежде чем мы начнем разговор, нужно сделать еще кое-что. Пожалуйста, пройдите обратно тем же путем, каким вы попали сюда, и спуститесь с крыльца. Вы увидите на тротуаре нечто знакомое. Поднимите это и возвращайтесь сюда.
Заинтригованный, Мозли поступил так, как ему велели. Выйдя на вечерний холод, он заметил на мостовой маленький мешочек, и в самом деле показавшийся ему знакомым. Затем огляделся и увидел стоявший чуть дальше экипаж. Мёрфи внимательно следил за тем, что происходит.
 
Мозли подхватил тяжелый мешочек, вернулся в особняк, вновь оказавшись в тепле, и проследовал в кабинет со свечами.
– Прошу вас, сядьте сюда, – снова послышался тот же голос.
Мозли так и сделал. Глаза его привыкли к тусклому свету, и он наконец-то разглядел женщину в светлом платье, сидевшую на мягком диване «тет-а-тет». Ее левая рука покоилась на двух книгах, лежавших на чайном столике.
Он смущенно занял кресло по другую сторону столика.
Теперь Мозли мог лучше рассмотреть женщину. Он видел ее в одежде рабочего, видел в наряде ярмарочного акробата. На этот раз она выглядела состоятельной дамой из высшего нью-йоркского общества. Однако на его памяти эта женщина уже дважды сбрасывала кожу: не было ли и это маскировкой? Лет двадцати пяти, поразительно красивая, с фиалковыми глазами, стройная, но не без округлостей. Тонкие, изогнутые на французский манер брови и темные, цвета красного дерева волосы, довольно коротко стриженные. Мозли так и подмывало назвать их «эльфийскими», но ничто в поведении женщины не говорило о воздушности ее натуры. Скорее, наоборот.
– Добро пожаловать, – произнесла женщина бархатным контральто и убрала руку с книг. Мозли увидел названия. Томик латинской поэзии и «Новый путеводитель Фрэнсиса по Нью-Йорку и Бруклину». Она показала на мешочек в его руке. – Вижу, вы что-то подобрали на улице. Уже заглянули внутрь?
Мозли не заглядывал, но прекрасно понимал, что мешочек набит золотыми «двойными орлами».
– Вы очень великодушны.
– Я здесь ни при чем. Но разве не чудесно – подобная находка прямо на тротуаре? – У женщины был легкий акцент, но Мозли не распознал его. – Вы добры и отзывчивы. Мой Джо говорит о вас с большой симпатией. А еще вам можно доверять – редкая черта для этого города и этой эпохи. Но судьба была неблагосклонна к вам. – (Мозли не ответил.) – Мои переодевания и другие действия, видимо, показались вам эксцентричными или даже противозаконными. Поэтому, прежде чем мы продолжим, я хотела бы предоставить вам возможность задать мне любые вопросы. Но должна предупредить, что могу ответить не на все.
Мозли все еще чувствовал себя как после первой затяжки йен цяном [51] – все вокруг казалось одновременно знакомым и совершенно чужим. Однако за последние несколько дней у него и в самом деле накопилось немало вопросов.
– Кто вы? – спросил он.
– Можете называть меня герцогиней Иглабронз. А в частной беседе – Ливией.
Неужели настоящая герцогиня? Держится именно так. Мозли задумался о том, сможет ли он называть эту величественную женщину Ливией.
– Та, с кем вы повстречались в «Погребке», существовала лишь до тех пор, пока Джо Грин не был освобожден из несправедливого заключения. – Она помолчала. – По правде говоря, я приехала из далекой страны… очень далекой. Моя жизнь и настоящее имя никого здесь не должны интересовать.
Мозли принял это объяснение. Он с самого начала почувствовал, что эта женщина обладает острым умом и сильной волей, уверенностью в себе и хладнокровием и ее мало заботит мнение других о ней.
– Что вы здесь делаете? – спросил он, приободренный ее откровенностью и успокаивающей тяжестью золотых монет в мешочке.
– Я хочу спасти своих родных от смертельной опасности. То, что сделала с Джо.
– Но… почему вы избрали именно такой способ освобождения? Уверен, что при ваших деньгах можно найти более легкий путь.
– Вы ставите меня в затруднительное положение. Если я объясню вам истинные причины, моя безопасность и безопасность тех, о ком я должна позаботиться, окажутся в ваших руках… Не забывайте об этом. Могу я быть уверена в вашей сдержанности и благоразумии?
Мозли осознал, что, к худу или к добру, окажется в мире, полном тайн… если даст, по сути, клятву хранить молчание. Он на мгновение задумался, затем кивнул.