Пирог из костей (СИ)

========== 00. Пролог ==========
Самое интересное всегда начинается неожиданно. Так, словно ничего не происходит вовсе. В простой день, такой же, как и все предыдущие, в обычной семье, где каждый полностью уверен в собственной заурядности. Например, в солнечном и гостеприимном штате вроде Флориды. Наивные и счастливые люди совершают привычные действия, завтракают, умываются, болтают ни о чём и ещё не подозревают, что скоро их жизнь кардинально изменится.
Именно так всё и начиналось в семье Беннеттов одним солнечным июльским утром. Ларри — стройный омега с горделивым, аристократическим лицом - неторопливо готовил завтрак для своих детей. Его тёмно-каштановые волосы были заправлены под тонкий ободок, а задумчивые кофейные глаза - ещё сонно полуприкрыты. В уютной кухне со стенами выкрашенными салатно-зелёной краской царила атмосфера спокойствия и любви, пахло поджаренным хлебом и клубничным джемом. Ларри беззаботно напевал лирическую песню и раскладывал завтрак по тарелкам. Его мысли были далеко, с его альфой, который уехал в Атланту и должен был вернуться сегодня вечером. Он думал о том, что они могли бы оставить детей их соседу - добродушному старичку-бете мистеру Рольнику - и поехать вдвоём на пару дней к океану, провести там выходные и понежиться на солнце, окутанные любовью и запахом скорой течки Ларри. Фредерик Рольник никогда не был женат и жил один в доме напротив. Он с радостью помогал соседям с их детьми, и Ларри уже не раз полагался на него.
То, как чета Беннеттов жили и любили, видели все. Соседи, друзья, родня, каждый мог бы сказать, что вот она — семейная идиллия. Сильный авторитетный альфа, с которым как за каменной стеной, и мягкий заботливый омега, словно тающий в любящих руках. От такого красивого яркого чувства рождались прекрасные дети, улыбчивые и светлые, на зависть всем.
Мистер Натан Беннетт - супруг Ларри - занимался военной прокуратурой и работал с привычным для большинства семейных альф графиком — с девяти до пяти. В Атланту он поехал на финальное заседание суда. Но Ларри никогда не интересовался делами Натана и понятия не имел о деле, которому супруг посвятил последние четыре месяца.
Ларри привычным движением прокрутил на пальце обручальное кольцо и прикрыл глаза, наслаждаясь гладкостью и прохладой драгоценного метала. У него за спиной неожиданно раздался громкий хлопок, который вывел омегу из приятного блаженства. Он обернулся на звук и увидел Оскара. Крошечный сиамский котёнок, испуганно растопырив огромные уши, принюхивался к опрокинутой на кафельный пол рамке для фото. Омега немного нахмурил ровные выщипанные брови и присел на корточки возле Оскара. Он мимолётно погладил кота по голове и поднял рамку, развернул фотографией к себе и рвано вздохнул от неожиданности.
На изображении был он и Натан в день их свадьбы. Это был один из самых любимых снимков Ларри. Супруги улыбались на нём, и каждый наблюдатель знал — они счастливы. Стекло разбилось, и крупный осколок невероятным образом пронзил довольному Натану лоб ровно посередине.
Первым желанием Ларри было немедленно избавиться от снимка. У него отчего-то неожиданно засосало под ложечкой, и он поморщился, словно от зубной боли. Быстро совладав с собой, омега встал и положил фото на стол. Он отогнал Оскара и принялся собирать с пола осколки, неприятная тревога стала заполнять его мысли. Кот не унимался, он запрыгнул на стол и опять начал обнюхивать фото, кружась возле него и прижимая уши.
— Да что такое, Оскар! Уходи со стола, — строго возмутился Ларри и махнул на него полотенцем.
Оскар протяжно мяукнул и поторопился убраться с кухни. Он, как животное, чувствовал гораздо больше, чем Ларри, и быстро уловил сменившееся настроение и атмосферу в комнате. Стёкла с хрупким звоном посыпались в мусорное ведро, и Ларри, прикусив губу, вытянул изо лба Натана последний осколок. Омега не знал, почему его так впечатлило совершенно обыденное событие.
«В кухне было открыто окно, рамка стояла на полке, её сдуло порывом ветра, вот и всё», — мысленно успокаивал себя он, стараясь мгновенно найти произошедшему рациональное объяснение.
 
— Доброе утро, ати*, — послышался сонный голос из дверного проёма.
Это Шеридан - старший сын-омега Натана и Ларри - потирая заспанные глаза, возник на кухне. Он прошёлся босыми ногами к холодильнику, облизывая пересохшие губы.
— Ты рано встал, милый, — мягко произнёс Ларри. Он приблизился к Шер и, поддавшись накатившей на него нежности, чмокнул в щёку.
Вообще-то он знал, что целовать подростков, даже собственных детей, не слишком разумно, если не стремишься превратиться в их врага. Но Шер был другим. Он всегда любил ласку и внимание. Вот и теперь парень довольно улыбнулся. У него на щеках появились милые ямочки, и серые глаза засветились от мелькнувшего в них солнца.
— У тебя что-то упало? — Шер достал из холодильника бутылку минералки и крутанул крышку, вызвав шипение.
Прозрачное стекло быстро запотевало, и по нему ползли влажные капельки. Ларри хотел было рассказать о упавшей фотографии, но успел только набрать воздуха в грудь, прежде чем раздался настойчивый стук.
В сердце Ларри что-то гулко ухнуло и упало вниз. Он панически испугался открывать дверь ранним посетителям. Пальцы на руках стали неметь, и перед глазами пронеслось разодранное изображение Натана с осколком стекла во лбу. Ларри громко сглотнул и почувствовал, как ноющая боль в сердце нарастает с каждым его шагом к прихожей. Он успокаивал себя, убеждал, что там молочник или почтальон, но сам не верил в это. Рука дрогнула, когда коснулась прохладной медной ручки, и влажная ладонь провернулась на месте, не сумев открыть дверь с первого раза.
Ларри провёл раскрытой ладонью по домашним брюкам, стерев пот, и нерешительно приоткрыл дверь. Он нехотя выглянул в узкую щель, звонко охнул и вскинул руку к в миг побледневшему лицу, закрыв ей открытый в беззвучном крике рот.
На пороге стояли четверо альф, одетых в военную форму с траурными эполетами. Их напряжённые лица выражали скорбь и сухую жалость. Один держал в руках аккуратно свёрнутую парадную форму полковника Натана Беннетта с прикреплённым к воротнику Орденом Почёта - тем самым, который чаще всего выдавали посмертно.
Это была страшная сцена в воображении любого омеги, который был замужем за военным. Момент, когда сослуживцы супруга приносили его форму и Орден, сообщая ему о переходе в статус военного вдовца. Только в кошмарах неизменно была вьюжная зимняя ночь, и к прочему холоду и страху добавлялось ещё и это. Никто не ждал подобного тёплым утром, под весёлое щебетание птиц и запах свежего хлеба.
Ноги Ларри подкосились, и он глухо упал на колени. Дверь резко распахнулась и стукнулась о стену. Отчаяние, ужас и боль наполняли Ларри, он не дышал, не шевелился, только по белым щекам текли горячие горькие слёзы. Омега сразу, легко и без сомнений поверил в происходящее, и в голове стал меркнуть свет, появился тяжёлый противный звук, от которого хотелось спрятаться, закрыть уши, но он только нарастал с каждой секундой сильнее.
В прихожую вошёл Шер, он мимолётно пробежался обескураженным взглядом по своему анатэ* - скорчившемуся на полу в позе эмбриона, закрывшему руками уши, неподвижному. И четверым альфам в форме. Его лицо стало фарфорово-бледным, и припухлые ото сна губы беззащитно глотали воздух.
С громким лязгающим звуком у его ног разбилась выскользнувшая из слабой руки бутылка, и босые ступни обрызгало ледяной водой.
Звук бьющегося стекла привлёк внимание мистера Рольника, и он обеспокоенно выглянул в окно кухни. Заметив нежданных молчаливых гостей в доме Беннеттов, пожилой бета потянулся за своей старой деревянной тростью с вытершимся на рукоятке лаком. Каждое его движение сопровождалось кряхтением и скрипом, который мог слышать только хозяин древних костей. Он, как бета — представитель самого умного и быстро соображающего пола - принял решение поскорее пойти к ним.
Скоро к осиротевшему, накрытому куполом боли дому стеклось множество соседей, готовых поддержать Ларри и его детей в сложную минуту.