Гуль. Харизма +20. Том 1 (СИ)
— Получается, что так! — гордо сложила руки на груди мумия.
Я сжал челюсти, но спазмы всё равно прокатывались. Мэдлин тоже не смеялась, но губы у неё подрагивали.
— Елизавета, будь добра, продолжай.
— Ну у меня появилась полная свобода передвижения. Мумии и ушебти вокруг не шевелились, система безопасности на меня не реагировала, так что я бродила по всему первому уровню, рассматривала картины на стенах и те причудливые значки.
— Иероглифы, — сказала Мэдлин.
— Даже наружу выходила. Там были какие-то руины и много, много песка между скалами. Познакомилась с Гремучим Хвостиком, он меня на себе катал.
Гремуч… вот, почему гигаскорпион слушался её. Он, как и мумия, был частью системы безопасности данжа, так что воспринимал Лиззи как дружественный элемент.
— Я вскрыла потайную сокровищницу первого уровня, там в саркофаге дремала особенно сильная мумия. Вокруг неё было много разных кувшинов, сундучков, я нашла специи и масло, приготовила из них краски, потому что читала о том, как Древние делали это. Внезапно получила уведомление: Денестия послала благословение, представляете? Ни разу на меня-эльфийку не обращали внимания боги, а тут вдруг покровительница искусств и путешественников кинула ачивку!
— Это ты молодец, Елизавета. Ещё немного и догонишь Антона, его одарили уже сколько, четверо богов?
— Пятеро, — поправил я, — дважды Тиамара, по одному разу: Талмонс, Касандея, Ироландиль и Гламмгориг. Пока что всё.
Мумия долго таращилась на меня сквозь глазницы маски.
— Это ж сколько надо молиться, чтобы в таких любимчиках ходить? — завистливо прошептала она наконец.
— Ты даже не представляешь, — ответил я также шёпотом, — но особенно тяжело пришлось попотеть, чтобы впечатлить Касандею. Какие только вещи я не творил, а уж что вытворяли со мной…
— Благодарим, Антон, нам совсем неинтересно, что тебе пришлось делать для Касандеи, — вклинилась ведьма, у которой, мне показалось, подёргивалось одно веко.
— Мне очень интересно! — возразила Лиззи. — Все игроки мечтают получить какое-нибудь благословение от Пантеона! Особенно от знойной Касандеи, если ты меня понимаешь? — Она каким-то образом изобразила «романтичный» взгляд и наклонилась в мою сторону.
Мэдлин громко прочистила горло.
— Елизавета, не отвлекайся, пожалуйста. Что было после того, как ты обрела свободу?
— М-м-м, — Лиззи неохотно вернулась к своей истории, — я рисовала. Пыталась понять, как работало благословение Денестии, а то описание не очень помогало. Как это, «рисовать на любой поверхности»? Я и так знала, как рисовать на любых поверхностях! Стала тренироваться, рисовала на стенах поверх старых фресок и иероглифов, на полу и на колоннах. Так и не поняла. А потом просто взмахнула кистью, и краска осталась на воздухе! Вот так! Пока я рисую, неважно чем, углём, маслом, да хоть пальцами, испачканными в грязи, могу создавать картины даже на воздухе! Даже трёхмерные! Такое вот благословение.
— А дальше?
— А дальше я попробовала приготовить краску из другой мумии, слышала, Древние это делали, даже цвет такой был, — мумия. Или caput mortuum vitrioli…
— Я имею в виду, как ты попала в лабораторию к дроуку?
Лиззи задумалась.
— Ну это произошло не сразу. Сначала пыталась уйти от гробницы сама, но в пустыне меня постоянно кто-то убивал, и я возвращалась обратно. Потом стала пытаться установить связь с игроками. Дурацкая глиняная оболочка мешала, я так и не смогла избавиться от неё, приходилось писать на стенах послания и всё такое.
— Фаланга сказал, что твоё аномальное поведение заметили и в Инкарнаме поползли слухи о странной мумии.
— Значит, всё был не зря! Наконец в гробницу явился… не знаю кто. Он носил красивые тёмные доспехи, орудовал огромным мечом, а собственную голову носил подмышкой.
— Дуллахан, — сказала Мэдлин, — очень опасная и редкая нежить. Скорее всего, в гробницу пришёл Далгоракс, он из «Ужаса Мира», легендарный «кит».
— Он в одиночку зачистил первый уровень, схватил меня живой и вынес из пирамиды. Там был огромный корабль, десятки людей загоняли в грузовой отсек бедняжку Гремучего Хвостика. Меня заперли в одной из кают, а когда выпустили, я уже была в Азарике. Про время, проведённое в лаборатории, рассказывать не буду… не хочу вспоминать.
— Мы не настаиваем, — кивнула Мэдлин, — мне удалось прочитать некоторые журналы исследований. Поверь, он не знал, что ты человек, когда проводил эксперименты, твой моб ничем не отличается от стандартного. И даже способность писать не…
— Да энтропия с этими его дурацкими экспериментами! Я ведь даже боли не чувствую, тоже мне, ерунда! Не хочу вспоминать, потому что дроук часто приводил в лабораторию своих пассий, иногда одну, иногда несколько, а потом доставал из потайного шкафчика те странные жужжащие штуки… А-а-а-а! — Мумия схватилась за парик. — Я вспомнила! Зачем я вспомнила?! Надо поскорее забыть… Всё, забыла. Остальное вы и сами знаете, Антон случайно столкнул железную руку со стола, она вдруг выстрелила, произошёл несчастный случай, и мы попали под Арену Боли.
— Да-да, несчастный случай, — подтвердил я, — всё так и было.
Ведьма кивнула, на некоторое время воцарилось молчание. Ночь перевалила за середину, мясо уже почти остыло, но я не решался его попробовать — слишком много специй. Мэдлин достала из инвентаря мундштук с сигаретой, прикурила от золотой зажигалки и некоторое время смаковала дым. К тому часу ветер разогнал облака и стало видно три разноцветных луны. Какая красивая иллюзия.
— Credo quia absurdum, — сказала она вдруг.
— Что, прости?
— Верую, ибо абсурдно. Иными словами, всё, что, как вы утверждаете, с вами произошло, трудно было бы выдумать. Будь Антон единственным, я бы ещё могла сослаться на тестируемого моба, повреждённые паттерны, или просто глитч алгоритма, но теперь я верю, что оба вы люди. Некоторые крайне важные моменты остаются недосказанными, — нефритовые глаза укололи меня сквозь панцирь, — но, в сухом остатке мы имеем нарушение прав человека. С этим нельзя мириться. — Она выдохнула дым, и у меня в глотке запершило. — На рассвете отправимся в Дом Невхии. Там оформим запрос к её нейроматрице, изложим своё дело. Это первый, пробный шаг. Если повезёт, Невхия решит, что вам здесь нечего делать и выбросит из игры. Вы ведь этого хотите? Покинуть «Новый Мир» любой ценой?
— Да, — твёрдо ответил я.
— Нет, — твёрдо ответила Лиззи.
Я пристально взглянул на мумию. Ослышался?
— Елизавета, — Мэдлин заговорила очень медленно, как взрослый человек, делающий внушение ребёнку, — ты уверена? Может, заглянешь внутрь себя поглубже и поищешь ответ?
— М-м-м, я уже заглядывала. В прошлый раз внутри меня не было ни ответов, ни внутренних органов, совершенно ничего. Поэтому сейчас я уверена, мне будет лучше здесь.
Мы молчали. Я пребывал в некотором удивлении. А ведь у неё, казалось, был мятежный дух.
— Лиззи, тебя противозаконно выбросили из жизни в эту… фальшивку. Твои права человека и гражданина растоптаны. Неужели ты не хочешь вернуть отнятое?
Она бесшумно постучала пальцами по коленям, пожала плечами.
— Куда? Чтобы что? Я родилась в системе Солар, на репопуляционной фабрике, росла в воспитательном центре, я самостоятельная единица, нормальная ячейка общества из одного человека и мне хорошо везде, где мне хорошо. В реале моё призвание доставило много хлопот, а здесь можно рисовать что хочешь. По-моему, одни плюсы.
— А как же твоя идея дать ИИ возможность осознать себя?
— Ну это была не цель, а вероятный побочный эффект, — рассудила Лиззи. — К тому же это слишком долго. Власти утилизируют ИИ за малейший простой, что уж говорить о зависших. Нет, нет, в реал я не спешу, но, если вы не против, буду помогать вам всеми силами.
У меня были аргументы, я мог бы её переубедить, вывести к нужному выводу цепочкой логических доводов, но Мэдлин не позволила.
— Против свободной воли не попрёшь. Значит, решено. — Она поднялась и соблазнительно потянулась. — На рассвете полетим к горе Инхарион, это очень далеко. Разумеется, нам ещё многое следовало бы обсудить, но сейчас мне нужно выйти в реал, так что до скорой встречи.