Гуль. Харизма +20. Том 1 (СИ)
— Как тебя зовут?
— Никак! Нету имени! Рано ещё!
— А когда будет не рано?
— Когда решу, кем хочу стать! — сообщил крамп.
— То есть, когда выберешь себе дело по душе?
— Нет! Когда решу, кем стать! Пестиком или тычинкой!
— А сейчас ты…?
— Молодой росток!
Дитя, которое само выберет пол, когда придёт пора созревания? То есть, это существо действительно являлось растением.
Вскоре молодой росток привёл меня к небольшому лагерю, разбитому посреди леса. Внутри находился деревянный сарай, пара навесов, квадрат вспаханной и засаженной земли, несколько восьмиугольных палаток. Всё это защищала ограда из множества наваленных колючих веток, на которых рос уже знакомый вьюн, — тонкие стебельки, маленькие жёлтые цветы, издающие запах и звук страха.
— Ой-ой! Ты сможешь пройти, альгуль? Альгули бояться щитокольчика?
Значит, это отпугивающее чудовищ растение и было щитокольчиком? Какая гадость.
Нас заметили, к периметру лагеря вышли три взрослых крампа; гуманоиды, примерно равные по габаритам человеку, их кожа имела коричневый оттенок; взрослые носили неплохую одежду из кожи и шерсти. У женщины, — судя по изящной фигуре, — была цветущая зелёная причёска, украшенная яркими бутонами; голова мужчины имела странную форму, — не круглый череп, а три ассиметричных отростка, ни то рога, ни то клубни батата острыми концами вверх.
— Корешки! — воскликнул найдёныш, бросаясь к взрослым.
— Росток! — Женщина подхватила ребёнка и нежно прижала к груди. Я мимолётно подумал, что для растения у неё были неоправданно большие груди. Зачем?
Третий из взрослых, судя по всему, являлся стариком; его кожа походила на кору дерева, испещрённую трещинами, на лице росли длинные тонкие побеги, складывавшиеся в усы и бороду, а на кожаном ремне висело множество разномастных ножей.
— Смотрите, корешки, этот альгуль спас меня от нармедонов! Он говорящий! Правда, это ему не очень помогло, чуть не помер! А всё потому, что нармедоны не любят болтовни!
Старик выступил за ограждение, приблизился ко мне и поклонился.
— Благодарим за спасение нашего ребёнка.
«Внимание! Временное событие завершено! Ваша репутация в общине крампов леса Торнгорн улучшилась!
Репутация? Ага, вот на «Энциклопедии» вспыхнул маленький восклицательный знак…
— Пожалуйста, будь нашим гостем, — попросил старик.
Я посмотрел на светящиеся во мраке жёлтые цветы.
— Попытаюсь.
Альгуль в голове рычал и выл, не желая приближаться, но я загнал его в самую дальнюю часть сознания и вошёл в лагерь.
Скоро мы со стариком сидели у костра при входе в одну из палаток. Женщина играла с ребёнком поодаль, а молодой крамп прислуживал. Я осмотрелся, заметив несколько рам с растянутыми на них шкурами; палатки тоже были сработаны из хорошо выделанной и прошитой кожи. Мне передали глиняную миску с дымящейся жидкостью, старик поднял свою, подул, отпил. Я тоже попытался, но оказалось, что язык альгуля слишком чувствительным. Пришлось долго и старательно дуть.
— Что это?
— Крепкий бульон из мозговых костей. Нравится?
— Восхитительно.
— Мой сын охотник, а сноха прекрасно готовит.
— Если ваш сын сможет пройти по нашим следам, то найдёт туши трёх нармедонов. Одного я немного подъел.
— О! Как щедро! — Старик задержал взгляд на моём свежем шраме. — Скажите, говорящий альгуль…
— Антон.
— Гунлоп.
— Очень приятно. Что вы делаете в Торнгорне? Обитатели Великого Погоста обычно не приходят сюда. В лесу все трупы едят клыковои и нармедоны.
— Я пришёл за шкурами, Гунлоп. У меня… появился груз, который надо перенести, а мешков нет.
— Груз? — Старик огладил растительную бороду. — Скажите, Антон, а вы, случаем, не Грезящий?
— Одну минуту.
Я развернул энциклопедию, рассмотрел новые статьи. Так, клыковои, крампы, щитокольчик… нет, выше:
«Грезящие — общепринятое среди аборигенов обозначение игроков; аборигены считают, что игроки, являются существами из неизвестного плана, которые присутствуют в Галефрате только как проекции собственных сновидений, отчего они не способны по-настоящему умереть и всегда возрождаются».
— Что ж, видимо, я Грезящий, которому не повезло застрять посреди кошмара. Благодарю за гостеприимство, но мне пора. Ночь ещё не закончилась, возможно, добуду несколько шкур.
— И что вы с ними сделаете? — поинтересовался старик. — Возможно, вы обладаете навыками охотника и мастерски свежуете добычу?
— Нет, но убить нармедона смогу.
— Возможно, в таком случае, вы обладаете навыками кожевенника? — Пальцы Гунлопа прошлись по ножам, блестевшим на поясе.
— Нет.
— Тогда вы получите, в лучшем случае, грязную, окровавленную жирную шкуру, которая очень скоро сгниёт. Но, если хотите, я продам вам три отменные сумки вместительностью по пятьдесят килограммов. Экстрамерные, компрессионные, — при полном заполнении каждая будет весить для вас не более пяти килограммов. Цену уменьшаю вдвое: двадцать пять Драгоценных золотом вместо пятидесяти за штуку.
То есть, одна сумка, дающая возможность нести пятьдесят килограммов, стоит по одной монете за килограмм? Дороговато… наверное. У меня не было опыта торговых отношений. Однако же в склепах ждало состояние куда более значимое, и его следовало поскорее забрать. Я опасался, что после зачистки от охраны, эта временная «сокровищница» могла исчезнуть вместе с деньгами.
— Это очень щедрое предложение.
— Рад угодить. К тому же я мог бы обучить вас азам ремесла кожевенника всего за пять Драгоценных золотом, мой сын обучает молодых охотников, а сноха — портних.
— От этого, пожалуй, откажусь. — Я представил себе альгуля, держащего в огромных грубых пальцах иглу.
— Тогда, может быть, купите чего-нибудь? Дам хорошую скидку на свои товары.
— А что ещё у вас есть?
— Дары леса, в основном. На этой делянке мы растим мандрагору; добываем шкуры и коптим мясо, делаем вещи из кожи, кое-что собираем. Вот, взгляните.
Во весь мой обзор развернулся торговый интерфейс, оформленный в виде открытой кожаной сумки. Там как в ячейках лежали различные предметы с подписанными наименованиями, ценой, количеством: ягоды, грибы, мхи, лишайники, цветы, корни; наборы инструментов для выделки шкур, кожаные изделия; мандрагора живая, мандрагора переработанная, мандрагоровые отвары и дистилляты.
— Мне бы что-нибудь… для гигиены.
— Советую мыльный корень для чистоты, ландышевое масло для приятного запаха, и гусениц мпоко для ухода за полостью рта.
— Кажется, мне очень с вами повезло, Гунлоп. Ещё неплохо было бы получить набедренную повязку из хорошей кожи, с ремнём.
— Нет ничего проще.
Глава 12. Ведьмино гостеприимство
Склепы встретили тишиной, гули прятались в тенях и тумане, однако, почувствовав вожака, вышли навстречу. Хорошо, место не исчезло, охрана не возродилась, — вероятно, потому что была уничтожена целиком.
Я принялся обчищать саркофаги, ссыпал в кожаные сумки золото и самоцветы. Несколько раз обнаружил среди обычных монет странные, — тёмные, бронзовые, старинные, с другой чеканкой. Решил запомнить и не пытаться их тратить пока что.
Золотые монеты доверху заполнили две из трёх сумок, итого, десять тысяч Драгоценных весом в сто килограммов, упакованные в сумки, облегчавшие эту ношу в десять раз. Я даже попробовал набить золотом инвентарь, раз уж в нём деньги теряли массу, но на тысяча первой монете это правило вдруг перестало работать, и я ощутил неприятную тяжесть. Значит, игрок мог носить с собой только определённую суму наличных, не боясь надорваться.
В третью сумку я решил определить добычу неопределённой ценности, но прежде в голову пришла идея. Взяв полную денег сумку, я попытался положить её внутрь пустой.
«Внимание! Действие невозможно!»
Затем я отсыпал из полной сумки немного золота и попытался сунуть на освободившееся место пустую сумку. Сработало прекрасно. Значит, пустые сумки можно было складывать друг в дружку, но, если в сумке есть хоть один предмет, она больше не рассматривается игрой как объект, пригодный для экстрамерной упаковки. Не знаю, пока что, зачем мне эта информация, но хотя бы любопытство смог утолить.