Любовь и Хоккей (ЛП)

Я так чертовски влюблен в нее.
— Что, черт возьми, ты думаешь, ты делаешь?
Я отрываю взгляд от Валор и вижу Престона, преграждающего мне путь в ванную, которая соединена с больничной палатой. Я чувствую, как тело Валор вздрагивает. Ее хватка на моей рубашке усиливается.
Я подозрительно приподнимаю бровь, глядя на него. 
— Я собираюсь привести ее в порядок. - Я делаю паузу. — И прекрати, блядь, орать, ты, невнимательный придурок, ты ее пугаешь.
Престон даже не переводит взгляд на Валор, чтобы проверить, как она, он просто продолжает смотреть мне в глаза, как будто это заставит меня исчезнуть. Это становится странным. Если бы я знал его немного, я бы подумал, что он пытается очаровать меня.
— Извините, еще раз, как вас зовут? Бишоп? Я едва знаю тебя, и, очевидно, ты не был достаточно важен, чтобы Валор упоминала о тебе за те годы, что мы вместе, поэтому я не позволю тебе видеть ее обнаженной. Ты мог бы изнасиловать ее, насколько я знаю. - Его напыщенное отношение вызывает у меня желание ударить его головой о стену, просто чтобы он заткнулся.
Каждое движение претенциозно. Я знаю таких мужчин, как он, все, что они делают, имеет скрытый смысл. У него есть план действий. И я точно знаю, что он не заслуживает такого человека, как Валор.
Я скриплю зубами. 
— Ты думаешь, я собираюсь ее трогать, пока она вся в крови своей лучшей подруги? - Я усмехаюсь: — Это то, о чем ты сейчас беспокоишься?
Я смотрю вниз на девушку в моих руках, качая головой, прежде чем снова посмотреть на Престона. 
— Она только что наблюдала, как ее лучшая подруга, которую она знала с шести лет, пыталась покончить с собой. Валор держала ее за запястья, когда она умирала. Эта девушка только что прошла через гребаный ад, и ты больше беспокоишься о том, что я увижу ее голой? Переступи через себя, блядь, и убирайся с моего пути.
Его лицо выражало шок, прежде чем он вернулся к своему изображению Кеннеди. Я смотрю, как он прочищает горло, твердо стоя передо мной. Если бы у меня не было Валор в руках, я бы ударил его. Я бы сбил его плашмя на его претенциозную задницу.
— Этого не произойдет. Я могу отнести ее сам, - упрекает он, выпятив челюсть, как будто произносит свою предвыборную речь. Он протягивает к ней руки, и она зарывается лицом в мою рубашку, качая головой.
Я слышу ее тихие крики, и это непреодолимое желание попытаться уничтожить все, что когда-либо причиняло ей боль, проходит по моему телу. Я хочу вернуть ее в то время, когда она была маленькой и мир был чистым. Я хочу поговорить с ее мамой, уговорить ее остаться; дать ей ту жизнь, о которой она всегда мечтала, когда росла. Я хочу забрать боль Риггс, и я хочу вернуться и исправить тот день много лет назад.
— Послушай, парень. Очевидно, она не хочет идти с тобой, просто оставь ее в покое, - вмешивается Нико, сидящий рядом с Престоном. — Посмотри на нее, - он указывает на Валор головой, - Она цепляется за него изо всех сил, просто отпусти. Если она тебе небезразлична, просто позволь ему помочь ей.
— Я не позволю тебе привести туда мою девушку, чтобы раздеть ее. Я видел, как ты пялился на нее на том мероприятии! - он продолжает настаивать на этой теме. Если бы Валор не держалась за меня так крепко, я бы поставил ее на землю и вырубил этого парня к чертовой матери.
Он снова тянется к ней, хватая за руку. 
— Брось, Валор, это просто смешно. Перестань вести себя как ребенок. Очевидно, что это уловка для привлечения внимания. От тебя и Аурелии.
Валор отдергивает от него руку, бросая взгляд в его сторону впервые с тех пор, как я здесь.
— Не прикасайся ко мне! - громко кричит она. Я пытаюсь прижать ее ближе к своему телу, пытаясь успокоить ее, когда она впадает в состояние истерики.
— Валор, это глупо, - комментирует он. Когда он двигается, чтобы снова схватить ее, я убираю одну из рук из-за спины Валор и кладу ладонь ему на грудь, толкая так сильно, как только могу.
Престон падает назад, ударяясь о медицинский поднос, разбрасывая содержимое по всему полу. Оборудование грохочет на полу, и прежде чем кто-либо успевает сделать что-либо еще, в палату входят две медсестры, требуя объяснить, что произошло.
  
— Этот человек напал на меня! - Обвиняет Престон, вставая и отряхиваясь.
Медсестры смотрят на меня. 
— Чушь собачья, я защищался. Он пытался схватить ее, - я киваю на Валор, - Против ее воли. Когда я отказался отдать ее, он попытался ударить меня, так что я оттолкнул его.
Престон, очевидно, отстаивает свою точку зрения, но вскоре все улажено, когда Нико вступает в разговор.
— Он говорит правду, он пытался ударить его, поэтому Бишоп защищался.
Медсестры смотрят на Престона. 
— Сэр, вам придется пройти с нами, или мы вызовем охрану.
Я сдерживаю ухмылку, наблюдая, как он ахает:
— Это абсурдно!
— Сэр, - предупреждают они, и он закатывает глаза.
— Прекрасно, вы все бредите, - бормочет он, врываясь в коридор. Как только они все уходят, снова воцаряется тишина.
— Этот парень - мудак, - заявляет Нико, и я киваю в знак согласия. Я начинаю проходить мимо него, когда рука Валор протягивается и крепко хватает Нико за предплечье. Она впивается ногтями в его кожу, поворачивая голову, чтобы посмотреть на него снизу вверх.
— Не оставляй ее. Она не может чувствовать себя одинокой. Она не может чувствовать себя одинокой. О-она не может п-чувствовать себя одинокой... - Ее голос грубый и надтреснутый. Ты едва слышишь слова, но Нико кивает. Он принимает ее мольбу и мягко улыбается ей. Его рука успокаивающе проводит по ее волосам.
— Ш-ш-ш… Я поймал ее, Малышка Салливан. Я поймал ее.
В глазах Валор вся благодарность в мире, и я смотрю, как Нико садится на место, которое только что покинула Валор. Я смотрю на нее сверху вниз и мягко улыбаюсь.
Прогулка до душа медленная, и все происходит как в замедленной съемке. На ногах у нее больше нет туфель, и все, что на ней надето, - это то же самое светло-голубое платье, в котором она была на мероприятии. Когда я увидел ее раньше, я подумал о том, как потрясающе этот цвет смотрелся на ней. Это подчеркивало оттенок ее кожи и выделяло рыжие волосы. Она выглядела мягкой, элегантной, красивой.
Теперь всякий раз, когда она видит это платье, всякий раз, когда она видит этот цвет, все, что она будет помнить, это то, что оно было покрыто кровью ее лучшей подруги. Все, что она почувствует, - это боль. Боль этой ночи никогда не пройдет.
Я включаю душ, регулируя температуру так, чтобы он был горячим. Валор нравилось обжигать мне кожу по утрам, когда мы вместе принимали душ. Я не могу не думать о том, насколько этот душ отличается от последнего, который мы принимали вместе.
В последний раз мы смеялись, покрытые мылом, и наши блуждающие руки искали места, где можно было бы доставить удовольствие друг другу. Это было чувственно, легко, весело; это были мы.
Теперь здесь тихо, и пахнет медицинским оборудованием. Я смотрю, как она снимает бретельки с плеч, позволяя платью упасть к ее ногам, обнажая ее тело для меня. Это не сексуально. Это горько, холодно, больно, и это тоже мы.
Я провожу ее под струю воды, и в тот момент, когда она попадает на ее тело, вода под нами окрашивается в темно-красный цвет. Вся кровь, которая когда-то была в теле Риггс, теперь утекает в канализацию. Это отвратительно, не правда ли?
Я не снимаю одежду, потому что не хочу, чтобы она чувствовала себя неловко. В любом случае, у меня в машине есть дополнительный комплект одежды. И вот я стою перед ней во всей своей одежде, без обуви, и просто наблюдаю. Я провожу руками по ее волосам, откидывая ее голову назад, чтобы смыть кровь с ее кудрей.
Ее глаза просто не отрываются от меня. Они совершенно не двигаются. Я думаю, она боится, что если моргнет, я исчезну, и она останется совсем одна.
Капельки воды, которые оседают вокруг ее глаз и губ, я вытираю. Ее слезы медленно начинают смешиваться с душем, и трудно сказать, какие из них капают из ее глаз. Я наливаю шампунь на ладонь и начинаю втирать его в ее волосы.