Ключ от опасной двери (СИ)

— Мне ничего от тебя не нужно, — со злостью бросаю я. — Исчезни из моей жизни.
И развернувшись, спускаюсь к «Феррари».
[1] Шестьдесят миль в час равны примерно ста километрам в час.
[2] Марина, она же яхтенный клуб или яхтенный порт — специально оборудованная гавань для стоянки маломерных судов.
  
Контракт на продажу души
 
Вместе с последней сотней я трачу лишних десять минут на заправку бака и влетаю на парковку «Миража» почти впритык к озвученному Ридом времени. Поездка настолько вымотала меня, что забежав в лифт, я несколько секунд растерянно моргаю с замершей в воздухе рукой, глядя на кнопки.
Какой этаж выбрать? Из клуба мы поднимались наверх, но выше пентхауса на панели ничего нет.
Я нажимаю на его значок, решив, что проще повторить однажды проделанный маршрут, чем искать новый. Надеюсь, охранник на месте, иначе придется звонить Риду. Пусть наша встреча неизбежна, очень хочется оттянуть этот проклятый момент.
Едва двери открываются, я вижу, что коридор пуст.
Черт! Все-таки не повезло.
С беззвучным стоном я достаю смартфон, но неожиданно багровая штора приходит в движение. Трепыхнувшись, она кажется языком в гигантской пасти зверя, который хищно облизывается, когда в коридор выглядывает уже знакомая афроамериканка.
— Иди сюда, — кивком подзывает она. — Мистер Фоссберг сейчас спустится.
Так Рид — это имя?
Исподтишка достав смартфон, я вбиваю в поисковой строке «Рид Фоссберг», и пока мы с «пантерой» пересекаем пустующий зал, бегло изучаю высветившиеся ссылки.
Из-за акустики стук каблуков кажется громким, словно нас не двое, а, по меньшей мере, пятеро, но я улавливаю гулкое эхо лишь краем сознания, не переставая поглощать информацию из Гугла. Тот через одну выдает смазанные фотографии гоночных болидов и фигур в ярких комбинезонах. Наконец, меня перекидывает на краткую биографию некоего Ридана Фоссберга — восходящей звезды «Формулы-1», несколько лет назад оставившему команду из-за травмы и больше не вернувшемуся на трек.
Последние сомнения отметаются, едва я увеличиваю изображение на экране — в анкете действительно Рид.
Выходит, он бывший гонщик? Каким же боком его вообще занесло в этот проклятый клуб?
В найденных статьях нет ни строчки о возможной связи с «Миражом», ни с каким бы то ни было другим гостиничным бизнесом. Дважды попадается отсылка к фонду для инвалидов, который якобы курирует Рид.
Благотворительность как плата за грехи? Или очередное прикрытие?
— Ну конечно, — с сарказмом хмыкаю я, когда «пантера» оставляет меня одну. — Миллиардер, плейбой, филантроп.[1]
— Ты пропустила «гений», — в проходе за барной стойкой бесшумно возникает Рид.
Я спешно прячу смартфон, но предусмотрительность явно запоздала.
— Польщен, что интересуешься моим прошлым, — тонкие губы складываются в пренебрежительную улыбку.
Зардевшись, я отвожу взгляд, но Рида не обязательно видеть — я чувствую его приближение каждой крошечной порой.
— Знал, что Линнет тебя убедит, — продолжает он, смакуя мое смущение.
— Я просто не хочу, чтобы вы причинили вред моим родителям.
Пусть знает, что сестра рассказала о его методах. И мне есть, чем заинтересовать полицию, если он вознамерится пустить их в ход.
Поравнявшись со мной, Рид медленно поднимает руку. Я силюсь не моргнуть и не отшатнуться, пока он тянется ко мне.
— Никто не пострадает, если будешь слушаться, — цепкие пальцы удерживают мое лицо за подбородок. — И пока ты ведешь себя правильно.
От легкого касания ноет каждый дюйм кожи. Упрямая часть меня так и норовит бросить вызов, подначивает вонзить зубы ему в руку — вцепиться до крови, чтобы навсегда остался след — но этот своенравный голос тонет в доводах разума.
Нельзя рисковать, потому что под ударом не только я.
Но что делать, если мне противно? И я не хочу терпеть?
Рид решает эту дилемму, отстранившись сам.
— Твоя задача — изъять документы, — с непроницаемым выражением лица он возвращается к барной стойке и наливает себе выпить. — До завтрашнего утра они будут в кейсе у сенатора Андерсона, который — какое удачное совпадение — остановился в местном люксе.
 
Так Рид хочет сделать из меня воровку?
— Изъять… то есть выкрасть? — на всякий случай уточняю я.
— Позаимствовать. Забрать и передать мне. Называй как угодно, — звякнув кубиками льда, он делает глоток и добавляет обыденным тоном, словно мы обсуждаем прогноз погоды. — Во избежание подозрений ты будешь в униформе горничной.
Или все-таки шлюху?
— А что, латекс уже не в моде? — хмыкаю я, не скрывая сарказма. — Или какие там наряды обычно используют для ролевых игр?
— У тебя пунктик на почве секса, — прищурившиеся глаза полны иронии. — Если бы знал — поручил бы другое задание.
Вот же циничная сволочь! Глумится, не таясь, и явно получает удовольствие.
— Ну а в случае с сенатором все, что тебе нужно знать — это номер и этаж, — отставив стакан, Рид придвигает лежащий на стойке магнитный ключ и делает знак кому-то за моей спиной. — Препарат выдаст Дейдра.
Какой препарат? Что, черт возьми, они затевают?
С холодком в груди я оборачиваюсь на звук шагов и вижу «пантеру».
— Не переусердствуй, — небрежно бросает она, покручивая между пальцами крошечный флакон с прозрачной жидкостью. — Максимум три капли. Иначе этот старый извращенец откинется.
— Я… должна его… усыпить? — заплетающийся язык с трудом выговаривает обычные слова.
Господи, во что меня втягивают?
— Раз ты не хочешь трахаться, — «пантера» равнодушно пожимает плечами. — Придется вырубить сенатора другим способом.
Сглотнув, я сжимаю флакон во вспотевшей ладони. Когда этот кошмар закончится, я не просто удалю номер Линн из записной книжки, но и внесу в черный список во всех мессенджерах. Никакому родству не оправдать яму дерьма, в которую она меня столкнула без малейшего сожаления.
Пока я трясусь, Дейдра продолжает инструктаж:
— Расписание сенатора не меняется. Подъем в шесть утра, десять минут на душ, прием таблетки от повышенного давления и, наконец, созвон с ассистенткой перед завтраком — для проверки предстоящих встреч. Тебе нужно зайти в номер, пока он в душе, и добавить снотворное в бокал с водой, а когда старик вырубится, вернуться и забрать документы.
Подозрительная схема. Смахивает на сюжет дешевого боевика с притянутой за уши логикой.
— Почему бы не забрать документы, пока сенатор будет в душе? — настораживаюсь я.
— Тогда он заметит их отсутствие, а нам нужно, чтобы о краже не узнали до полудня.
Все равно это слишком рискованно. Вдруг ассистентка решит перезвонить, и сенатор обнаружит пропажу раньше времени? Да и его окружение вряд ли пустит в номер неизвестную горничную.
— А как же охрана? — не унимаюсь я.
— Андерсон не любит возни вокруг себя, — усмехается Дейдра. — Поэтому телохранители сопровождают его только на публичных мероприятиях.
Ее слова не вселяют уверенности, и я выдвигаю новый аргумент:
— Когда он проснется, наверняка вызовет полицию. И потребует записи с камер…
— Ими займется служба безопасности отеля, — перебивает Дейдра. — Твоя забота — документы. Так что просто принеси их и проваливай в свою аризонскую глушь.
После нашего разговора не смыкаю глаз, хотя Рид выделяет комфортный номер — четырьмя этажами ниже своего. Из подушек можно выстроить башню до потолка, нежнейшее на ощупь постельное белье пропитано ароматом лаванды, но я ворочаюсь, словно подо мной голый щебень.
Вопросы и недомолвки гонят сон прочь и сеют панику в мыслях. Я не знаю, чему молиться — чтобы утро, наконец, наступило, или чтобы ночь не заканчивалась вовсе.
Едва щель между шторами светлеет, я поднимаюсь с кровати и подхожу к окну. С белесой тающей дымкой растворяется и очарование Вегаса. Огни Стрипа по-прежнему призывно мерцают, напоминая о развлечениях, но их свет уже не такой яркий и манящий, как в темное время суток.