Эльфийский помещик (СИ)

— И появление у меня способности управлять природной энергией как-то с этим связано?
— Не знаю. Я не знаю, что и как происходит в этом мире. Мы слишком долго были оторваны от него.
— Что ж, всё равно спасибо за сведения. Было интересно.
— Обдумай мои слова. На вас идёт сама смерть. Вы обречены на погибель. Но мы можем вас спасти. И не надо судить других по себе. Мы — не такие, как обитатели низших миров, мы лишены столь мелочных мотивов.
— Я подумаю, — обещал я, чтобы прекратить этот разговор, и мы с Ио распрощались.
Теперь можно было со спокойной душой возвращаться домой. В целом, ситуация немного прояснилась. Похоже, произошедшие со мной перемены оказались как-то связаны с особой энергетикой, которая существовала в точках совмещения. Значит, в других подобных местах мой источник может снова увеличиться без каких-либо усилий с моей стороны. Было бы неплохо. Только вот где эти точки искать?
Вернулся я вечером, измотанный дальней дорогой. Голова разрывалась от мыслей. Первым делом проверил свои показатели. Маны стало на двадцать пять единиц больше. В последние полмесяца у меня не получалось активно тренироваться, тем не менее источник увеличился на десять единиц, ещё пятнадцать прибавилось сегодня. Общий показатель таким образом достиг 425-ти. Похоже, посещение святилища снова дало результат, пусть и не столь значительный, как в первый раз. Сила же увеличилась на два пункта и достигла 95-ти, но это только за счёт тренировок. В целом развитие и так шло относительно быстро.
Мы с Лидой после ужина сидели на втором этаже, слушали радио, общались.
Интересное это оказалось изобретение — радиоприёмник. Позволяло узнавать то, что происходит на другом краю земли. В Аркадии тоже были свои станции, на которых вещали новости или ставили музыку, и мне было интересно послушать, что творится на Руси и в мире.
Так, неделю назад я узнал, что началась война одного из сибирских князей с каким-то китайским гуном, однако наш царь в этот конфликт не вмешивался. Такие местечковые столкновения случались во все времена, но они редко перерастали во что-то большее. Впрягаться за чужие территориальные амбиции дураков не находилось. Зато подобные конфликты давали работу многочисленным наёмникам и жаждущим ратных подвигов аристократам.
Анастасия долго торчала в лагере за стеной, но к ночи всё-таки поднялась к нам. Она была одета, как обычно, по-мужски, и выглядела уставшей и помятой.
— Как дела? — Анастасия бросила шляпу на столик и уселась в новое кресло — одно из тех, которые мои служащие купили на второй день после нашего приезда.
— Всё в порядке. Кое-какие заботы были в соседних деревнях, ничего особенного, — я не сказал Анастасии, что осматриваю святилища местных богов. — А у тебя как? Нашла покупателей?
— Покупателей-то нашла. Только у меня наёмников пропали, пока я ездила.
— Где пропали?
— Трое отправились на запад разведывать лес и не вернулись. Сегодня — крайний срок, когда должны были приехать.
— Зря таким малым числом отправила. На западе могут быть повстанцы. Помнишь, что нам пленные сказали?
— Вот и я о том же. Эти ублюдки где-то поблизости обосновались. Вот я хотела выяснить, где именно.
— Когда великий князь приедет, я ему скажу про повстанцев. Пусть примет меры. Сколько можно?
— Пойду, пожалуй, к себе. Спокойной ночи, — Лида, видя, что мы заговорили не слишком интересные для неё темы, поднялась и ушла в свою комнату, и мы с Анастасией опять остались вдвоём.
— Есть, чем горло промочить? — спросила Анастасия. — Только не этот чёртов лимонад. Что-то покрепче хочу.
— У меня есть пара бутылок вина, но, извини, их я берегу к приезду великого князя.
— Единственное, что плохо в вашей дыре — отсутствие хорошего пойла, — Анастасия выглядела измотанной. Кажется, в такие моменты она любила приложиться к бутылке.
— Просто отдохни, поспи, и завтра будешь чувствовать себя лучше. Для этого не обязательно напиваться до беспамятства.
— Слушай, хватит читать мне мораль. Я не люблю, когда мне указывают, как я должна себя вести. Я говорила об этом?
  
— Не помню. Но это не указание — просто дружеский совет. Я и сам не против доброго пира, но какой прок затуманивать себе голову, когда нужен здравый рассудок?
— Наверное, ты прав, надо поспать. Надеюсь, когда великий князь приедет, он разберётся со всей этой швалью в лесах.
— Обязательно разберётся.
Я встал, налил воды из графина и дал стакан Анастасии, а сам пододвинул кресло и уселся рядом:
— Знаешь, о чём я постоянно думаю?
Анастасия сделала несколько глотков, словно её мучила жажда, и только после этого спросила:
— О чём же?
— О том, что мне нужны такие люди, как ты.
— В каком смысле?
— Не каждая девушка способна удержать в повиновении более тридцати головорезов. И этим ты мне особенно нравишься.
— Только этим?
— Разумеется, не только. Но я понимаю кое-что в людях. И я бы хотел, чтобы ты пошла ко мне на службу.
— На службу к тебе? Кем? — Анастасия недоверчиво покосилась на меня.
— Есть у меня идея. Хочу наладить добычу угля, а для этого нужны два-три боевых отряда. Ты возглавишь предприятие.
— А зачем мне для этого к кому-то наниматься? Я — вольная птица. Добычей и сама могу заняться.
— Не хочешь стабильности? Уверенности в завтрашнем дне?
— Эх, Фёдор, не понимаешь ты меня. В такой профессии, как у нас, не бывает уверенности в завтрашнем дне. Смерть может ждать за каждым углом. Но это лучше, чем тосковать в золотой клетке. Меня устраивает моя жизнь.
— У твоего врага Кугушева есть покровитель, а у тебя нет никого, поэтому тебе приходится прятаться. Предлагаю обосноваться здесь и работать через меня.
— Спасибо, что так за меня беспокоишься, но у тебя здесь почти ничего нет, только кусок земли а пятьсот десятин и три захудалые деревеньки. Прости за прямоту, Фёдор, но кому ты можешь покровительствовать?
— Зато есть сила и серьёзные намерения. Ты в меня не веришь?
Анастасия улыбнулась и посмотрела на меня:
— Я не привыкла верить обещаниям — только тому, что вижу собственными глазами. Но знаешь, я сразу поняла, что в тебе что-то есть. Подумаю над твоим предложением.
— Да, подумай.
— Ладно, я — спать, — Анастасия зевнула, прикрыв ладошкой рот. — Так устала сегодня, даже не представляешь. И там побегать пришлось, а ещё здесь какая-то ерунда творится, люди пропадают.
Я тоже устал, но спать не пошёл, а отправился на улицу. Прохаживался по дороге рядом с лагерем наёмников, думал о будущих промыслах. Дневной зной стих, духота ушла, наступили самые приятные часы.
Кроме меня, бодрствовал часовой, да три наёмника о чём-то болтали и смеялись у костра. Один из них смазывал разобранный пулемёт, лязгая деталями, второй чистил ботинки. Запах дыма щекотал нос.
Огонь костра освещал стоящий среди палаток трёхдюймовый миномёт. Не знаю, зачем он понадобился Гагариной, но он у неё был.
Ружейные хлопки, раздавшиеся со стороны перелеска, где находился заросший парк, заставили меня замереть на месте. Вначале я подумал, что это — наёмники упражняются в стрельбе, но когда сидевшие у костра бойцы шлёпнулись пузом на траву, я понял, что у нас — проблемы. Засвистел в свисток и часовой, поднимая тревогу. Из палаток стали выскакивать люди с винтовками в руках.
Стрельба звучала всё активнее, зарокотал пулемёт, засвистели пули. В лагере начался хаос. Кто-то куда-то стрелял, кто-то кричал, чтобы помогли раненым. В темноте было трудно разглядеть, что творится даже в сотне шагов от меня, а лес, откуда по нам вели огонь, и вовсе сливался с чернотой ночного неба.
— Они там, в лесу! — кричали наёмники.
— Туда стреляй, туда! Прижмите их огнём.
— Миномёт готовьте! Кто у миномёта?
Я побежал к дому, чтобы разбудить своих, и на крыльце столкнулся нос к носу с Анастасией, которая уже проснулась и, видимо, спешила к своим.
— Что за стрельба? — спросила она.