Месть водяному

Дормидонт шумно отхлебнул из чашки чая, Никифор робко повторил за ним. Даша сидела молча и, улыбаясь, наблюдала за обоими. Вдруг на улице послышался визг тормозов, и кто-то очень громко заругался. Девушка встала, прошла в зал и выглянула в окно. За забором у калитки стояла машина дяди Толи, он сам вылез наполовину из окна и ругался на кого-то, кто ушел в сторону соседского огорода, потрясая увесистым кулаком.
– Наверное, Васька под колёса подлез. Сегодня точно не его день, – подумала девушка и вернулась на кухню.
Там было тихо, чисто и никаких следов трапезы на столе. Даша заглянула в холодильник, всё, что она выставляла на стол, снова стояло на своих местах. Она посмотрела на полку, где сушится посуда – не хватало двух чайных пар.
– Ну, понятно, – хмыкнула девушка, – всё моё прибрали в холодильник, а всё своё они всегда носят с собой.
Во дворе был слышен мамин голос, там что-то шумело, грохотало, падало. Девушке стало интересно, что творится в её дворе и почему, собственно. Она отперла дверь и распахнула её настежь. Во дворе творился полный хаос. Вокруг валялась куча строительных материалов: мешки с цементом, рулоны чего-то черного и на вид маслянистого, баллон с газом, ящик гвоздей, какие-то трубы и трубочки разных диаметров. Девушка обвела взглядом весь этот бардак и спокойно поинтересовалась:
– Что здесь происходит?
– Ну-ка, малая, отойди, – дядя Толя с большим мешком на плече подошел к девушке и попытался отодвинуть её с прохода.
Тут же неведомая сила оттолкнула его так, что он, выронив мешок, отлетел на середину двора и шлёпнулся на черные рулоны.
– Даша, – тут же закричала мать, – это что такое?
Девушка развела руки и спокойно ответила:
– Это не я. Бабушкин закон никто не отменял. Ты прекрасно знаешь, что никто чужой сюда зайти не может без разрешения хозяина.
– Не говори ерунды, – отмахнулась мама, – в этом доме нет хозяина, есть только хозяйка, и пока я ей являюсь, я сама буду решать, кому можно сюда входить, а кому нет. Отойди, кому говорят.
– Я-то отойду, вот только это не поможет, – Даша грустно посмотрела на маму и покачала головой, – мама, ты опять соврала. Этот дом не твой, а мой, и я тут решаю, чему здесь быть, а чему нет. И, прежде чем привезти всё это барахло, неплохо бы было спросить, чего хочу я. Вот это всё – что?
Дядя Толя аккуратно поднялся, размял шею, покрутил руками, поднял и опустил ноги и только после этого заговорил.
– Это, – он показал на рулоны, с которых он только что встал, – рубероид, им мы хотим покрыть крышу курятника, да на летнем душе крышу тоже нужно подшаманить. Это, – показал он на большой мешок, который он пытался занести в дом, – комбикорм для кур. Ну, а с остальным, ты, я думаю, знакома. И всё это для того, чтобы утеплить курятник. Ах да, кроме труб. Трубы тоже пойдут в душ, там всё сгнило к чёртовой матери.
– И откуда такие познания состояния моих труб? – удивилась девушка.
– Ну, так было время всё обговорить, – смущенно ответил дядя Толя, почёсывая нос, – а на дом твой, девица, я не претендую. Мне и квартиры хватает.
– Квартира тоже моя, – хмыкнула Даша.
– А я не про твою говорю, – рассмеялся мужчина, – а про свою. Мне и своей хватает.
– Ну, это уже другой разговор, – улыбнулась девушка, – я тоже не претендую на квартиру, живите там, как хотите и сколько хотите, только продать я её вам не дам, – категорично ответила Даша.
– А мы и не собираемся, – ответил Дашин собеседник, – я вообще предлагаю оптимальный вариант, почему бы тебе, девушка, не поехать с нами в славный город Хабаровск? Мы там тебе работу хорошую найдём, с зарплатой достойной, чтоб и на шпильки хватило и на сапоги.
– Не могу, я там не выживу. Тесно мне там, – просто ответила Даша.
– Тесно? – расхохотался дядя Толя. – А в деревне, значит, простор.
– Здесь я никого не зашибу, когда буду делать вот так, – Даша подняла в воздух всё, что привёз и скинул во дворе мужчина и, махнув рукой, аккуратно сложила у забора.
Дядя Толя громко сглотнул, но с места не тронулся:
 
– А Лёша об этом знает?
– Леша? – удивилась Даша. – А причем тут Лёша? Не знаю, – она раздраженно дёрнула плечом, – об этом, кажется, знает. Я вас очень прошу, не разбрасывайте строительный мусор по всему двору, у меня тут кот, куры, не дай бог кто-нибудь что-нибудь проглотит или поранится.
– Даша, – кто-то окликнул девушку со стороны пустующего огорода, девушка вздрогнула от неожиданности и посмотрела направо. Возле забора стоял Алексей и что-то напряженно высматривал.
– Что случилось? – поинтересовалась она.
В это время мужчина как раз нашел щеколду, закрывающую калитку, открыл её и вошел во двор.
– Ты чего сегодня весь день от меня бегаешь? Ты не видела мой телефон?
– Ну, во-первых, я ни от кого не бегаю, а во-вторых, в отличии от некоторых, я уже с самого раннего утра на ногах и занимаюсь делом, а не всякой хренью, – она кивнула в сторону стойматериалов, – что, мы рождены, чтоб сказку сделать былью?
– О, какие мы песни знаем, – усмехнулся дядя Толя.
– Я тут совершенно не причём, это замуты старшего поколения, – поднял вверх руки Лёша, – мне вчерашнего нагоняя хватило.
– А что было вчера? – спросил Лёшин дядя.
– Тебе лучше не знать, – скорбным тоном произнёс Алексей, – хотя нет, наверное, тебе лучше было бы знать об этом или элементарно перед покупкой поинтересоваться у меня, стоит ли это делать.
– Так, хорош играть в «Слабое звено», давайте уже как-то разгребать ваше дерьмо, мне оно тут не нужно, – раздраженно сказала Даша и тут же попросила Алексея, – Лёша, отнеси, пожалуйста, мешок в кладовку.
– А кладовка – это где?
– Зайди в дом, тебе покажут.
Алексей взял мешок, который уронил у порога его дядька, и зашел в дом.
– А почему ему можно, а мне нельзя? – возмутился дядя Толя.
– Потому что его дом принял сразу, а вас почему-то нет. Наверное, потому что вы сюда попытались войти, как к себе домой, и дому это не понравилось.
– И что теперь, мне туда не войти?
– А что, это для вас жизненно необходимо?
Леша вышел из дома в подавленном состоянии и шепнул на ухо девушке:
– Даш, ты не поверишь, их там двое.
– Я в курсе, это все наши. Никифор – домовой городской квартиры, – так же шепнула на ухо Лёше Даша.
– Фуух, слава богу, а то у меня чуть крыша не поехала, – уже вслух сказал мужчина, Даше оставалось только хохотнуть.
– Чего там у тебя? – поинтересовался дядька.
– Да не грузись, дядь Толь, – отмахнулся от родственника мужчина, – это мы о своём, о девичьем. Даш, ну, ты не знаешь, где мой телефон?
– Ой, – тяжело вздохнула девушка и протянула к Алексею руку.
– Что? – он не понял намерений Даши и отпрянул от руки, как от змеи.
– Руку давай, буду тебе гадать, глядишь, и увижу, куда ты его засунул.
И мама, и её новый знакомый уставились на девушку с открытыми ртами, а Алексей осторожно положил свою руку на Дашину и замер, почти не дыша. Девушка закрыла глаза и постаралась отрешиться от всего мира. Ей не нужно было находить телефон мужчины, она и так знала где он лежит, но ей хотелось добраться до самых глубин его души.
А в глубинах его души оказалась Даша. Вот она смеётся, вот сердится, вот, плачет.
«Фу, какая я некрасивая, когда плачу, – подумала она, – нужно как-то поспокойнее, что ли. Да и кот мне говорил… Или Додо? А, какая разница, главное психовать при нём поменьше… Или вообще не психовать… Но как не психовать, если бесят? Лезут во все щели, как тараканы, типа со своей заботой… Ладно, не о том я».
Дальше девушка увидела, что за её, Дашиной, спиной падает самолет, но он все больше и больше отдаляется и становится всё меньше и меньше, а из него всплывают женские образы мамы, жены, потом детей… И чем дальше падает самолёт, тем прозрачнее становятся их образы.
«Надо же, как бывает, – опять подумала Даша, – даже такая противная я начала затмевать гибель его семьи. Само собой, я не заменю их полностью, но этого и не нужно. Память – нужная вещь. Детей жалко. И дался, блин, им этот отпуск… Эх, увидеть бы, что они затеяли с базой».