Невинная для палача (СИ)

Потому что больше я ничего не могу делать.
Во рту пересыхает, язык едва двигается. В голове – вакуум.
Я растеряна. Уничтожена. Просто в пыль перекрутило.
Из всех вариантов – я была уверена только в одном. Валид бы не отдал меня. Знала это, чувствовала, понимала.
Из-за чувств или личной выгоды… Я делала ставку на смесь этих вариантов. Неважно, на самом деле, почему.
Но не отдал бы.
А он – отдал.
Мудак.
Во мне медленно закипает вулкан злости. Лавой ярости выжигает всё смятение, превращает меня в вибрирующий сгусток озлобленности.
Тронь, и я взорвусь.
Сукин он сын!
Это он так красиво попрощался? Занялся со мной сексом у окна, шептал своё хриплое «моя», а потом свалил?!
Ненавижу!
Ублюдок он! Знала же изначально, что Хасанов – редкостная сволочь. А всё равно повелась как идиотка.
Он бросил самым тупым способом.
Уверена, ещё ни с одной девушкой так не расставались. Трахнули и папе вернули.
Ладно.
Я понимаю, что я тоже не идеал. И, может, Валиду надоело моё состояние. Истерики, которые случались. То, что я лезла на запрещённую территорию.
Я не привыкла подчиняться кому-то или следить за языком. Дерзила, чуть перегибала. Вину признаю.
Но!
Во-первых, он сам сказал, что его мой характер устраивает. Так что нечего жаловаться тут.
Во-вторых, так не делают! Если я перестала волновать, надоела. Разонравилась – говоришь и сваливаешь. Заканчиваешь всё нормально.
А не так.
То есть, для секса я хороша, а остальное – не очень?
Поэтому переспать напоследок можно, а дальше пусть сама разбирается?
– Сашуль, всё хорошо? – папа странно косится на меня. – Ты выглядишь так же, как когда Поля твою любимую куклу сломала.
– Это было лет пятнадцать назад.
– И ничего не изменилось. Надулась, пыхтишь под нос, сейчас пойдёшь кого-то отчитывать. Такой себе нахохлившийся воробушек.
– Папа!
– Признавайся, что случилось.
– Просто думаю, как ненавижу Хасанова.
– Не переживай, солнце. Лично запихну обратно за решётку. Я с ним разберусь.
Нет, папуль.
Вот тут – я сама.
Вот куда Хасанов водил меня на фотосессию в лес, там и прикопаю.
Дорога домой проходит быстро. Я вся погружена в мысли, как бы смогла отомстить Хасанову.
Потому что если он легко отпустил меня, то я так не могу. Эти короткие отношения для меня слишком много значили.
Поэтому…
Чтоб у него больше не встал! Похотливый извращенец. Воспользовался мной напоследок, мудак.
Или…
Пусть прячется от папы всю жизнь в какой-то глуши. Коз выращивает и огород разводит. И боится, что разозлённая обиженная девушка его найдёт.
Или…
Я могла бы просто отпустить и забыть. Стану счастливой назло ему! Вот одумается Валид, поймёт, кого потерял, а я уже занята.
И счастлива!
В браке с каким-то хорошим парнем, который не работает в криминале и не знает тюремного сленга. И всё у меня будет хорошо.
Обязательно.
– Саша! – мама улыбается, когда мы заходим в квартиру, крепко обнимает меня. – Ты дома, милая. Как ты?
– Всё хорошо.
– Вот и хо-ро-шо. Ты иди отдыхай, а я приготовлю пока ужин. Я вечером по делам отъеду, но если что-то нужно – ты звони.
С мамой у меня всегда были прохладные отношения. Я папина дочка, да.
А мама родила меня рано. У неё всегда другие приоритеты были. Учёба, работа. После папиного назначения – всякие светские мероприятия.
Это папа больше со мной возился после работы, таскал на детскую площадку уставший. Он старше, поэтому ребёнка хотел давно.
Мама уходит на кухню, а мы вместе с папой идём в мою спальню. Папа ни на шаг от меня не отодвигается, смотри всё время.
– Папуль, – я крепко сжимаю его ладони, целую в колючую щеку. – Посмотри на меня.
– И я смотрю, Саш, – папа вымученно улыбается. – Разве не заметно?
– Нет, не смотришь. Ты нафантазировал себе самое ужасное и теперь переносишь эту картинку на меня. Посмотри внимательно. Я в порядке. Меня не били. Не издевались. Ничего не сделали. Почти что курорт строгого режима.
– У тебя синяки на запястьях, ты время от времени трёшь плечо. Полагаю, там тоже синяки. Круги под глазами, взгляд очень грустный, хотя ты дома. Ты бравишься, когда со мной разговариваешь. Но если отвлечься – то сразу превращаешься в потерянного котёнка, которого очень обидели. Поэтому, Саш, я смотрю на тебя. И вижу всё.
  
Опускаю взгляд, когда папа мягко прикасается к синякам. Я даже не заметила, что они проявились.
Разрывает от дикой несправедливости. Валид не делал этого, но получает всю ненависть от моего отца. А Ясир, который сделал так больно, теперь герой для папы.
– Это не Хасанов, – зачем-то пытаюсь защитить мужчину. – Один из его людей. Он… Перешёл границы дозволенного. Сам так решил. А Валид меня защити, пресёк всё. И… Эм… Наказал того, кто меня обидел.
– Оправдываешь этого ублюдка?
– Нет, но… Просто рассказываю, как всё было. Неважно. Скажешь маме, что я не буду ужинать? Сразу спать лягу, я очень устала.
– Конечно. Отдыхай, Саш. А завтра поедешь со мной, дашь показания. Чтобы лишнюю статью этому монстру прописать.
Папа целует меня в лоб, прикрывает за собой дверь. А я остаюсь стоять на месте, не смея шевельнуться.
Показания? Да, я знаю много. Даже больше, чем папа может представить. Ведь мы с Валидом многое обсуждали, я слышала достаточно, чтобы организовать мужчине приличный срок.
Но…
Свидетельствовать против Валида?
Смогу ли я?
 Глава 46 
– Боже-боже-боже!
Подруга виснет на моей шее, буквально сдавливает. Продолжает визжать мне на ухо, обнимая всё сильнее.
– Поль, ты меня задушишь, – улыбаюсь, сама обнимаю подругу. Жутко по ней соскучилась. – Со мной всё хорошо.
Эта фраза уже стала заученной. Отскакивает от зубов вместе с широкой улыбкой. Потому что всё правда хорошо.
У меня ничего не болит. Я не страдаю от ПТСР. Не мучают кошмары.
Хотя…
Постоянные сны с участием Валида я бы тоже назвала кошмаром.
Горячим таким и постоянным.
– Тебя похитили! – Поля вскрикивает на всё кафе, а после тянет меня к нашему столику. – Не может всё быть хорошо.
– Но это так. Я дома, всё закончилось.
– Я всё ещё не могу поверить! Ты мне когда написала… Я думала, что это тот Хасанов так развлекается. Зачем-то. Даже когда твой голос услышала – не поверила. Есть же всякие программы, которые голос меняют.
– Поль, ну ты как придумаешь.
– А что? Я так надеялась, что тебя спасут. Но, знаешь, дурные мысли лезли в голову. Но ты тут! И тебя, наконец, выпустили из заточения! Как твой отец вообще согласился?
– С трудом.
Киваю на трёх охранников, которые сидят за соседнем столиком. У них тревожная кнопка. Если вдруг кто-то появится подозрительный, то через пять минут тут будет спецотряд.
Папа правда болезненно относился к тому, чтобы я вышла из дома без него. Был уверен, что в любую секунду меня схватят и заберут обратно.
Ведь папа не знает, что меня не похитили у Валида. Этот чурбан мудацкий сам меня отдал. Он не будет возвращать.
Я даже мотивов знать не хочу! Надоело, опасно было, какие-то разборки или забота. Вот плевать, совсем.
Главное другое – отдал.
Использовал и отдал.
Тайком.
Мудак, как есть мудак.
Му-да-чи-ще.
Я жутко зла на Валида. Если бы сейчас появился бы передо мной… Ну, остаётся надеяться, что врачи успели бы вовремя.
Я ненавижу его!
За то, что похитил меня. За то, что забрал из привычной жизни, забросил в кипящий котёл проблем.
Но как-то даже вписалась, обстроилась. И обжигающая вода – вполне приятная. Хорошо было. Сложно, страшно, но я приспособилась.
Привыкла, что один бандюган может завалиться в мою кровать, прижать к себе. А недовольное фырканье, что я опять в штанах. Оно так мило звучало.