Я люблю свою куклу (СИ)

— Привет, ребята! — машет им Седьмая. — Помочь?
Они не отвечают, смотрят мимо, берут, тащат, возвращаются и всё повторяется.
— Оставь их, — говорю я, приглядевшись, — они под прошивкой, на внешнем управлении. Не услышат.
— Но как так?
— Иди переоденься, а то скоро аккумуляторы сядут. Прими душ, отдохни.
— А ты?
— А я найду Берану и спрошу, что происходит.
Владетельница сидит в контрольном центре, выглядит довольной. С ней та же пара брейнфрейм-операторов — раскосая женщина и блондин. На большом экране видеонарезка с ночной Средки: снято откуда-то сверху, но крупно. Видны лица клановых, ружья, битое стекло, огонь, кровь.
— Здравствуйте, Гарт, — кивнула Берана. Операторы помахали приветственно. — Вы там были?
— Да.
— Как вам ролик?
— Зрелищно, — ответил я, досмотрев. — Только на самом деле ничего не горело. Нечему там гореть.
— Вот и я говорю, — сказала она, — нереалистично.
— Это неважно, — говорит раскосая. Тиравия её зовут, вспомнил. Необычное имя, но у внешников ещё и не такие бывают. — Огонь добавляет эмоций, создаёт динамичную подсветку, контрастирует с неоном, выделяет кровь. А что горело… Ну, могли же они какие-нибудь бутылки с горючим бросать? Домонтируем, пометь, Маркион.
Блондин кивнул и что-то записал в комм.
— Откуда горючее в электромотах-то? — удивился я. — У них там в пустошах разве что самогонка горит, но ей клановые не разбрасываются.
— Может, синевы в цвет добавить? — предложил Маркион. — Как будто спирт горит. Наложим на бар какой-нибудь.
Пламя на экране сменило цвет и сместилось, меняя форму. Теперь кажется, что пылает стойка бара.
— Да, так лучше, — сказала Берана. — И знаете что? Давайте побольше крови. Люди это любят. Подготовьте мне новую версию, и не тяните, время дорого.
— Это же генерация? — спросил я, когда операторы ушли.
— Да, на основе натурных съёмок. У нас есть собственный брейнфрейм для этого. Подготовка общественного мнения — важная вещь.
Бионейрокластеры не только пишут прошивки, они клепают видеорекламу для экранов и голопроекторов, музыку для танцполов, видеоклипы, фильмы и прочий развлекательный контент, так что я не удивился.
— И зачем общественному мнению кровь?
— Вы говорили, Гарт, что люди не сразу захотят сменить ренд на «скорлупу»?
— Ну да. Они отвыкли что-то решать, проще рендоваться.
— Поэтому мы их простимулируем. Увидите чуть попозже готовый ролик и поймёте. Вы хотели что-то спросить?
— Да. Мои тестировщики. Почему они под прошивкой?
— Для начала, они больше не тестировщики, тестирование окончено. Я предложила им работу, они согласились. Трудятся, как видите, носят тяжести.
— Но почему с отключённым вентилем?
— Микроренд. Название рабочее, мне не нравится, потом поменяем, но отражает суть. Всё как вы хотели: с утра они выходят на работу, вечером свободны, получают токи, отдыхают, развлекаются. Одно отличие — выходя на работу, передают свои тела под управление серверной программы. По окончании — нейровентиль переключается обратно.
— Но зачем?
— Во-первых, так больше порядка, выше рабочая эффективность, несравнимо лучше управляемость всех процессов. Во-вторых, это снизит травматичность перехода от рендовой системы. Ну и в-третьих, им это просто нравится!
  
* * *
— Это идеально, боз! — горячо убеждает меня Мешана. — Не жизнь, а сладкий батончик! Натянула эту хрень, глаза закрыла, открыла — уже снимать. Почти не устала, токи на счёт капнули, бегом на Средку. Там отжигаешь сколько можешь, потом снова в «скорлупу», и баю-бай, пока она трудится.
— Спать всё равно надо, — напоминает ей Скеша, — нам говорили, помнишь? Иначе истощение. Но вообще, боз, она права. Это хороший вариант.
— Таскать ящики в сознании довольно уныло, — согласился Хлось.
— Вы всё же выбрали ренд?
— Микроренд, боз, — ответил он. — Это же совсем другое дело! Никаких тебе «щёлк — и десять лет долой». Каждый вечер праздник!
— В общем, вы довольны?
— Я так просто счастлива! — захохотала Мешана. — Это тут тоска, но уже завтра мы будем работать на Средке!
— Ящики таскать?
— Нет, боз, — сказал Хлось, — мы первый патруль «Городского фронта»!
* * *
На экране видеостены Средка. Всё тот же ракурс сверху, снимали с дрона, но теперь уже не нарезкой: монтаж гладкий, картинка идеальная, смена планов выверена. Мотоциклы издали, приближение, приближение — лицо хохочущего кланового во весь экран. Камера чуть отъезжает, у него в руках ружьё, крупно ствол, выстрел, общий план, потом кровь по стене, падает красивая девушка, её изумлённые глаза гаснут с последним кадром… Снова Средка — кровь, кровь, кровь. Много крови. На стёклах, на стенах, на телах, на руках клановых.
— Ох, как жалко! — восклицает Седьмая.
В кадр попала смерть её любимицы — стекло, картечь, кровь. Какой-то пацан стреляет из пистолета, лицо его не по-детски жёсткое, глаза без тени паники, оружие держит уверенно. Сгенерировали, поди, героя. «Отважные горожане дорого продавали свои жизни! — вещает за кадром убедительный голос диктора. — Мы видим настоящих героев, оказавших сопротивление, но они были не готовы! Мы даже вообразить себе не могли такого коварства и такой жестокости!» В кадре опять пацан, уже мёртвый. «Нелюди и выродки, атаковавшие беззащитных граждан, жестоко уничтожили отважных защитников, которых оказалось так мало…» Картинка слишком художественная, весь этот огонь, неон, стрельба, красиво лежащие трупы… Не было там столько убитых, все моментально разбежались, пострадали в основном мапы, которым из витрин деться некуда. «Мы не должны допустить, чтобы их гибель была напрасной! — вещает проникновенный голос. — Вступайте в „Городской фронт“!» Поперёк экрана всплывает слоган «Город превыше всего!», а потом быстро и деловито сообщается, что, в отличие от обычного ренда, микроренд в «Городской фронт» доступен уже с шестнадцати лет. Ознакомьтесь с условиями и поспешите! Количество вакансий ограничено!
— Во эти клановые твари! — сказала с ненавистью Мешана.
— Я их теперь голыми руками рвать буду, — кивнул Хлось.
— И я, — соглашается Скеша.
— А зачем возраст понизили? — спрашивает у меня Седьмая.
— Чтобы брать не пострендников. Это имплы нельзя ставить, пока рост не закончился, а «скорлупу» и поменять можно. Охватят низовых, которым в ренд ещё рано, им выбирать не приходится. А через годик город привыкнет к микроренду, и всё пойдёт само собой.
— Берана умная, — прокомментировала девушка задумчиво.
— А я дурак, — закончил я её мысль. — Тоже мне, спас город от ренда.
— А что не так-то, боз? — удивилась Мешана. — Роскошно же вышло! Вы офигенный гений, раз придумали эти штуки! Я, блин, реально горжусь, что за одним столом с вами жрала! Теперь у нас каждый день есть время оттянуться и потусить!
— Лучше бы у вас было время подумать, — сказал я, вставая. — Рад за вас, ребятки, пойду спать. Денёк тот ещё был.
Выйдя из душа, обнаружил сидящую на моей кровати Седьмую.
— Не расстраивайся, — сказала она сочувственно. — Всё-таки это лучше, чем десять лет в ренде.
— Не уверен, — сказал я, садясь рядом. — Просто зарабатывать станут не те промы, что сейчас, а те, что поддержали Берану. Она решит свои владетельские проблемы, а в городе всё будет идти, как шло, и туда, куда шло. Только рендоваться будут теперь на год раньше. Микроренд — всё равно ренд. Куклы безмозглые.