Никто не знает тебя

— Он хотел бросить меня, знаешь ли. Навсегда, — игнорируя ее вопрос, пожаловалась Виола. — Но мамуля никогда бы ему этого не позволила.
— Бросить тебя и твоих братьев?
Виола расхохоталась хрипло и лающе, как человек, непривыкший смеяться.
— Папуля ни за что не бросил бы их. Ради них он пошел бы на все.
Например, разом решил бы все проблемы, убив Клэр и кинув за решетку Виолу.
Но у Рида Кента было алиби, и алиби твердое.
Уже в который раз Гретхен задумалась над семейными отношениями Кентов. Если верить Виоле, Рид Кент надеялся забрать мальчиков и удрать, оставив Клэр с дочерью. По мнению самой Гретхен, Клэр обманывала мужа, крутя роман с Декланом. А по уверениям Пенни Лангфорд, паре требовался семейный психолог. Кроме того, по словам той же Пенни, в конце жизни Клэр намекала на интрижку, которую завел ее муж.
Что, если Эйнсли, взвесив все за и против, предложила брату выход из сложившейся ситуации?
Но как со всем этим связана Лена? И Тесс? Вряд ли ее братец путался с Клэр Кент по чистой случайности.
Вдруг что-то щелкнуло в мозгу Гретхен, и из глубин ее подсознания всплыла долго дремавшая там мысль.
Браслет! Браслет, измазанный кровью.
Единственное свидетельство произошедшего с Тесс Мерфи несчастья. Улика, которую, согласно Лениному аудиофайлу, Рид Кент, в духе серийных маньяков, хранил на чердаке в качестве сувенира.
Но как этим браслетом завладела Клэр? Что погнало ее на чердак, заставило перевернуть его вверх дном и обнаружить столь ужасающую находку? И если браслет — действительно доказательство нераскрытого преступления, почему Рид не спрятал его понадежнее?
Кроме того, не стоило забывать и о пятнах крови двадцатилетней давности. И Лена, и Деклан, судя по их возгласам, увидели на браслете кровь, а не засохшую грязь. А значит, на светлом плетеном ремешке — любимой фенечке молодежи в годы юности Гретхен (почему, собственно, она и представляла браслет именно таким) пятна крови были вполне различимы.
Возможно, догадка Гретхен верна. Возможно, Тесс Мерфи не погибла тем летом, когда сбежала из дома.
Но кто знает, дожила ли она до наших дней, чтобы поделиться секретами…
— А твоя мама тоже пошла бы ради тебя на все?
Вопрос сорвался с языка Гретхен прежде, чем она успела его обдумать, и застиг Виолу врасплох. Впрочем, девочка быстро овладела собой и даже развеселилась:
— А ты как думаешь?
Все это уже было, было, в этой самой комнате, в ее первую встречу с Виолой! Они говорили о Майло и Себастиане, которых родители, опасаясь выходок дочери, закрывали в спальне.
— Запертыми на ключ, — напомнила Виола.
— Их запирали в комнате из-за тебя? — поправилась Гретхен.
— А ты как думаешь? — развеселилась Виола.
Очевидно, ответ на оба эти вопроса — «да».
Но в этой, казалось бы, очевидности и крылась невероятная сложность.
Потому что, со всей очевидностью, убийца — муж. И в то же время муж, со всей очевидностью, не убийца.
«Он хотел бросить меня… Но мамуля никогда бы ему этого не позволила».
Еще минуту назад Гретхен полагала, что убийца тщательно спланировал все от и до. И единственное, что он не предусмотрел, — внезапную смерть Лены от передозировки.
Но вдруг она обманулась? Вдруг гибель Клэр — из рук вон плохо сработанная и неудавшаяся подстава?
Гретхен вскочила и, не слушая рассерженных криков Виолы, бросилась вон из комнаты. Сунула руку в карман брюк, выхватила телефон и на секунду замешкалась, пытаясь вспомнить точную дату, указанную в финансовой ведомости Лены.
Маркони долго, чересчур долго не брала трубку. По ее клятвенным заверениям, шеф, от которого было не отвертеться, вызвал ее на ковер, отчего ей и пришлось сачковать допрос Виолы. Гретхен, однако, чужие трудности не заботили, и как только Маркони ответила на звонок, она рявкнула, даже не поздоровавшись:
— Скажи, что твоя встреча закончилась.
— Моя встреча закончилась, — повиновалась Маркони. — На самом деле закончилась, если тебе, конечно же, интересно.
Из комнаты наблюдения высунулась голова Шонесси, и Гретхен незаметно отключила на смартфоне звук.
 
— Меня осенило, — улыбнулась детективу Гретхен. — Хочу попросить Маркони об услуге. Через секунду вернусь.
Шонесси окинул ее недоверчивым взглядом. Он явно ее в чем-то подозревал, вот только сам не понимал в чем. Поэтому, хмыкнув сердито: «Поторапливайся. Я не намерен терять даром время», он юркнул обратно в кабинет.
Гретхен выдохнула и включила на телефоне звук.
— Сможешь по-быстрому организовать поисковую группу? — спросила она.
— Э-э-э, а для чего?
— Для поиска останков Тесс Мерфи.
Маркони ойкнула, и Гретхен представила, как ошарашенная напарница перекатывается на каблуках.
— И где они, по-твоему, находятся?
Гретхен воскресила в памяти статью и фотографию из «Бостон Глоб».
— В государственном парке Вомпатак.
— Ты хочешь, чтобы мы перерыли весь парк?
На фотографии в газете было запечатлено определенное место.
— Нет. Только парк «Край света».
— Ну ладно, — настороженно ответила Маркони. В высшей степени настороженно. — Ты к нам присоединишься?
— Нет. Постараюсь вытянуть побольше инфы из Виолы.
Пока Маркони колебалась, Гретхен костерила ее на все корки. Вот же, послал Бог проницательную напарницу! И какого черта Шонесси не приставил к ней одну из заурядных серых мышей, к которым, похоже, испытывал неодолимую тягу?
— Со мной Шонесси, — напомнила Гретхен. — Он за мной приглядывает не хуже тебя, не парься.
— Ну, хорошо, — кисло промямлила Маркони, явно не видя в этом ничего хорошего. — Буду держать тебя в курсе.
— Эй, Маркони, не вешай трубку! — воскликнула Гретхен. — Имей в виду, вы ищете не старые истлевшие кости, захороненные двадцать лет назад.
— А что тогда?
— Точно не знаю, — замялась Гретхен, перебирая в голове даты, — но, вероятнее всего, могилу годичной давности.
 48. Рид. За семнадцать лет до гибели Клэр… 
 
Когда Клэр впервые ударила его, он от изумления даже не почувствовал боли.
Клэр влепила ему пощечину — остервенело, но не сильно. Так, чтобы не оставлять синяков.
Он ошалел, вспыхнул — от обиды, от снизошедшего прозрения, и приложил ладонь к щеке с отпечатками ее пальцев.
Впрочем, до рукоприкладства доходило редко. Хрупкая и легкая Клэр заведомо проигрывала в силе рослому и крепкому мужу. Что, однако, не мешало ей учить его уму-разуму при каждом удобном случае. Но не стиснутыми в исступлении кулаками и не слабыми и жалкими оплеухами.
О нет. В ее арсенале имелись куда более действенные средства. Зажженные сигареты, ножницы, горячие металлические предметы. Смертельно острые ножи и не менее смертельно острые угрозы.
Клэр жаждала власти. Власти и господства. Разве могла она удержаться от соблазна поставить на колени могучего исполина, Рида, и любоваться, как он корчится в агонии, сжимая в бессильной ярости громадные мозолистые руки, которые он с таким наслаждением сомкнул бы на ее шее.
Но какие бы чудовищные фантазии ни разыгрывались в его воображении, убивать жену Рид не хотел.
«Это просто игра», — талдычил он себе в попытке оправдать Клэр, хотя та первая оплеуха никак не походила на кокетливый флирт. Однако он настойчиво убеждал себя в обратном. Все нормально. Все хорошо. Все как обычно.
Лишь одно долгие годы не давало ему покоя, сводило с ума и срывало крышу: он не помнил, не помнил в упор, абсолютно, что же он такого сказал. Какие необдуманные слова вызвали ту первую вспышку неистовой злобы.
Наверняка вполне обычные и ничего не значащие. Досадная обмолвка, не более.
Всего-навсего досадная обмолвка, навсегда изменившая их жизнь.
 49. Гретхен. Наши дни… 
 
Не успела Гретхен усесться напротив Виолы и раскрыть рот, как девочка самодовольно ухмыльнулась, перегнулась через стол и впилась в ее лицо жадными глазами.