Когда гаснут звезды (ЛП)
— Все в порядке, — говорит Уилл, а затем поворачивается к миссис Бенсон. — Мы будем всего через десять минут.
— Я — Анна Харт, — говорю я Грею. — Я один из детективов, пытающихся найти Кэмерон.
— Я сказал все, что смог вспомнить.
— Я знаю, что так и есть. Я также знаю, как тяжело, должно быть, каждый день задаваться вопросом, что с ней случилось. Держу пари, ты не можешь заснуть. Держу пари, ты даже не знаешь, чем себя занять.
Он моргает.
— Я в порядке.
Опускаясь на пол, чтобы мы были на уровне глаз, я говорю:
— Мы только что были в доме Кэмерон. Ее родители переживают трудные времена. Кэмерон много говорила с тобой об этом?
— Немного.
Мы с Уиллом обмениваемся быстрым взглядом. Пришло время попробовать другую стратегию.
— Я выйду, позвоню, — говорит он. — Вернусь через несколько минут.
Когда он уходит, Грей настороженно смотрит на меня.
— Тебе нравится Дюран Дюран, — говорю я. — «Обычный мир» — отличная песня.
Я удивила его. Может быть, именно поэтому он отвечает.
— Это лучшая песня на пластинке.
— Да, хотя и грустная. Это о Дэвиде Майлзе, верно?
Его зрачки вспыхивают.
— Саймон Ле Бон никогда этого не говорил.
— Он этого не говорил. Вот почему это хорошая песня. Он не выдает всего, но если ты обратишь внимание, то начнешь слышать то, чего он не говорит.
По лицу Грея я могу сказать, что он следит за мной. В этом пространстве я решаю броситься вперед.
— Что касается самых важных вещей, мы тщательно их охраняем. Иногда мы никому не рассказываем, а иногда только одному человеку, тому, кто знает нас лучше всех.
— Думаю, да. — Грей роняет альбом на пол, и без него его руки выглядят пустыми и бледными.
— Родители Кэмерон говорят, что в последнее время у нее были проблемы. Ты бы так это назвал?
Последовала долгая пауза, пока он боролся с самим собой. Затем:
— Дома было много стресса.
— Похоже на то. Возможно, слишком много проблем для такого чувствительного человека, как Кэмерон.
Его взгляд все еще настороженный, но он следует моему примеру.
— Ей всегда было немного тяжело из-за того, что ее мама — всемирно известная актриса. И отец часто бывает в отъезде.
— Его путешествия мешают им быть близкими? Эмоционально, я имею в виду.
— Это нечто большее. — Его зрачки, кажется, подергиваются, все его тело тонко вибрирует от внутреннего конфликта. — У него был роман с кем-то, с кем он работает. Кэмерон злилась на него и беспокоилась о своей маме.
Я киваю, чтобы подбодрить его, притворяясь, что он меня не удивил.
— Как ты думаешь, это первый раз, когда он выкручивается? Или, может быть, она просто впервые узнала об этом?
— Кэмерон говорит, что он всегда был таким. Но теперь все стало еще хуже. Его девушка беременна, и у нее будет ребенок. Ее родители сказали вам об этом? Может быть, мне даже не стоит говорить об этом. Я не знаю.
Я стараюсь не реагировать слишком остро. Ребенок? Как это могло не сбить Кэмерона с толку?
— Ты можешь говорить что угодно, — говорю я ему. — Здесь нет никакого способа попасть в беду. Кэмерон — твой лучший друг. Это естественно, что ты хранишь ее секреты, а она хранит твои. Это то, что делают лучшие друзья.
— Шериф несколько раз приходил поговорить со мной. Я был действительно сбит с толку.
— Конечно, так и есть, — говорю я. — Ты хочешь защитить Кэмерон. Но, Грей, возможно, ты знаешь что-то, что может помочь нам найти ее. Как думаешь, ты можешь быть немного более откровенным с нами?
Я чувствую, как он напрягается на подушке, задаваясь вопросом, может ли он доверять мне, действительно ли это нормально — сказать то, за что он держался.
— Кэмерон предстояло много трудных дел. Не только с родителями.
— Личных дел, — вторю я.
— Да.
Дверь открывается, и там появляется Уилл. Я чувствую, как сдуваюсь почти слышно. В интервью редко важно первое, второе или третье, что говорит испытуемый. Настоящее раскрытие требует времени. Требуется терпение при распутывании. И Грей был близок к тому, чтобы сказать правду.
— Эй, — говорит Уилл, присаживаясь на кровать. — Что я пропустил?
Я бросаю взгляд на Грея, и он почти незаметно кивает.
— Мы просто говорим о родителях Кэмерон. Об интрижке ее отца. Похоже, ситуация сложнее, чем мы думали.
— О, да?
Я снова смотрю на Грея в поисках какого-нибудь знака согласия, прежде чем сказать:
— Девушка Троя беременна.
— О, вау. Это очень много значит.
Грей говорит:
— Пожалуйста, не говорите ее родителям, что я что-то сказал.
— С нами у тебя полная анонимность, — уверяет его Уилл.
— Вот что я имею в виду, Грей. Вот как ты можешь помочь Кэмерон.
Грей долго молчит, его руки сгибаются на коленях. Наконец он говорит:
— Кэмерон начала вспоминать то, что было раньше. — Последнее слово застревает у него в горле. — С тех пор, как она была маленькой.
— Что именно? — мягко спрашиваю я.
— Вы действительно не можете сказать ее родителям. — Грей закрывает глаза, а затем снова открывает их, похоже, готовясь к тому, что придется заплатить за правду. Я чувствую его страх и беспокойство. Мы просим его вытащить темные секреты Кэмерон из коробки, в которой он хранил их для нее. Как ее самый близкий друг, он и есть эта шкатулка. — Вы должны пообещать мне.
Мы оба киваем.
— Она хотела перейти на противозачаточные средства. У нее не было секса или чего-то в этом роде. Не думайте так. По-видимому, это должно быть правда здорово для кожи.
— Так и есть, — говорю я. — Многие девушки делают это по этой причине.
— Верно. Как бы то ни было, она попросила меня сходить с ней в бесплатную клинику. Однажды, несколько недель назад, мы поехали на автобусе в Форт-Брэгг после школы. Это было похоже на эту пикантную взрослую штуку.
— Продолжай, — настаиваю я. — Ты ходил в бесплатную клинику.
— Верно, но женщина там не дала бы ей рецепт просто так, не проведя полного обследования. Я ждал ее, ничего особенного, но когда она вышла, она была очень тихой и замкнутой. Я продолжал спрашивать, что случилось, но она даже не сказала мне, пока мы не были на полпути домой в автобусе. Это было ужасно.
— Что было ужасно? — спрашивает Уилл.
— Медсестра сказала ей, что у нее были шрамы. — Его лицо застывает, а затем морщится. Проходит минута, прежде чем он может продолжить. — Типа, внутри ее тела.
Я чувствую, как у меня внутри все переворачивается.
— Она когда-нибудь упоминала при тебе своего дядю? Дрю Хейга?
Грей качает головой.
— Я так не думаю.
— Как насчет кого-нибудь другого? Мужчины? Думай, Грей.
— Там не было никаких мужчин. Не то, чтобы она когда-либо рассказывала мне об этом. После того дня она снова замкнулась и вообще не хотела говорить со мной об этом. Мы не так вели себя друг с другом.
Он всего лишь ребенок. Конечно, он чувствовал себя бессильным, но и Кэмерон тоже. В противном случае она бы положилась на него, своего лучшего друга. Она бы сказала ему, если бы у нее были слова.
— Ты действительно храбрый, что так откровенен с нами, — наконец говорю я. — Это может быть важно, Грей. Я думаю, что кто-то однажды причинил Кэмерон боль. Этот человек мог вернуться в ее жизнь, или она могла встретить кого-то нового, кто сблизился с ней таким же образом. Ты не можешь винить себя за то, что не знаешь, как сделать это лучше. На самом деле нет никакого способа сделать это. Понимаешь?
Кивка Грея почти не выдно. Я вижу, как он изо всех сил пытается простить себя.
— Не мог бы ты дать нам знать, если вспомнишь что-нибудь еще? Вообще что-нибудь? — спрашивает Уилл.
Я подхожу ближе к подушке, опускаюсь на колени и вытягиваю руки.
— И ещё, Грей…
— Да?
— Ни в чем из этого нет твоей вины.
— 22-
Когда мы с Уиллом возвращаемся к машине, мы молчим. Долгое время он даже не заводит двигатель. Прямо за моим окном ветка эвкалипта прислоняется к стеклу, отчего скопившиеся серо-зеленые листья кажутся увеличенными, усыпанными каплями дождя.