Восток в огне (ЛП)

Затем был Ацилий Глабрион. Баллиста знал, что он был предубежден против него, крайне предубежден против трибуна-латиклавия. Всклокоченные волосы и борода, надменные манеры: северянину не нравилось в нем почти все. Он знал, что молодой патриций терпеть не мог служить под началом варвара. Если Турпион и был предателем, то только из–за денег или для того, чтобы предотвратить его окончательное разоблачение как убийцы Скрибония - значит, снова деньги. Но если Ацилий Глабрион окажется предателем, речь пойдет о dignitas, том непереводимом качестве, которое давало римскому патрицию повод верить в свое превосходство, повод в принципе существовать. Баллиста задавался вопросом, будет ли служба под началом восточного монарха лучше для достоинства римского патриция, чем унижение от подчинения приказам северного варвара. С определенной точки зрения восточный монарх мог показаться меньшим варваром, чем дукс-северянин.
Хотя Кастриций теперь отвечал за эту шахту, наблюдение велось за районом города, где стрела с зашифрованным сообщением поразила несчастного солдата, который, ожидаемо, умер через несколько дней после того, как доктор извлек стрелу. Четверо эквитов-сингуляров, которых Баллиста практически оторвал от сердца, вели более или менее скрытное наблюдение. До сих пор это не принесло никаких плодов. Как и следовало ожидать, Ацилия Глабриона и Турпиона видели когда те обходили посты. Все трое защитников караванов имели недвижимость в этом районе. Туда переехала христианская церковь Теодота.
Вернулся Кастриций. Он снова присел на корточки, и снова они заговорили о древесине, оливковом масле и свином жире, о расстояниях, плотности и инерции.
-Спасибо, центурион, большое тебе спасибо. - Услышав слова Баллисты, Кастриций преисполнился гордости. Он резко встал, но опыт уберег его голову от удара об одну из балок. Он ловко отдал салют.
Выйти на улицу было все равно что войти в духовку. Жар высосал воздух из легких Баллисты. Повсюду были движущиеся облака пыли. Северянин чувствовал привкус песка во рту, чувствовал, как он просачивается в легкие. Как и у всех остальных, у него был постоянный кашель.
Когда они шли к южной шахте, со стены раздался крик "малыш летит!". Большая часть группы бросилась на землю; Баллиста и Максим остались на ногах. Другие могли бы истолковать это как хладнокровие перед лицом опасности, но двое мужчин знали, что это неправда. Оба уставились вверх, думая, что если снаряд летит в их сторону, они могут увидеть ее лишь мельком и у них будет доля секунды, чтобы отскочить в сторону.
Со страшным рвущимся звуком камень рассек воздух над их головами и с грохотом вонзился в уже разрушенный дом. Поднялось еще одно облако пыли.
Мамурра ждал у входа в другую шахту, которая упиралась в самую южную башню стены, обращенной к пустыне.
-Доминус. - Его лицо расплылось в улыбке.
-Префект. - Баллиста улыбнулся в ответ. Они пожали друг другу руки, затем поцеловались в щеки, похлопав друг друга по спине. Они начали нравиться друг другу. Мамурра знал, что в том, что касается Дукса Реки, его совесть была абсолютно чиста. Ничто из того, что он сказал или написал о нем, не было несправедливым или злонамеренным. Здоровяк-варвар был хорошим человеком. Можно было спокойно положиться на то, что он поступит правильно.
Баллиста с отвращением посмотрел на вход в туннель – большие, грубо обработанные балки, неровный пол, зубчатые каменные стены, ненадежный навес крыши. Он шагнул внутрь. Темнота простиралась перед ним, кое-где наполовину освещенная масляной лампой в нише. В этой шахте было странно тихо после шума другой.
-Как дела? - спросил северянин.
 
-Пока все хорошо. - Мамурра прислонился к балке. -Как я и говорил, мы копали глубоко: под стеной, внешним берегом и рвом. Мы вывели туннель примерно на пять шагов за канаву. Там мы вырыли короткую поперечную галерею для прослушивания. В одном из храмов я нашел несколько старых бронзовых круглых щитов. Я поставил их к стене, и люди слушают через них.
-Жрецы возражали?
-Радости не проявили. Но, с другой стороны, идет война.
Хотя раб никогда не должен начинать разговор со свободным, Деметрий не мог сдержаться.
-Ты хочешь сказать, что это работает? Я всегда думал, что это может быть просто литературным приемом древних писателей.
Ухмылка Мамурры стала шире.
-Да, это старый трюк, но он работает. Они хорошо усиливают звук.
-А вы что-нибудь слышали? - спросил Баллиста.
-Как ни странно, нет, совсем ничего. Я вполне уверен, что если бы они прокладывали туннель поблизости, мы бы услышали их удары кирками.
-Должно быть, это хорошие новости, - сказал Деметрий. -Либо произошел обвал, и они бросили свою шахту, либо она сильно отклонилась от курса, и они далеко от нашей стены.
-Да, оба варианта возможны, - Мамурра выглядел задумчивым, - но, к сожалению, есть и третий. - Он повернулся к Баллисте. -Когда ты и Максим сказали мне, где начинается их туннель там, в ущелье, я предположил – я думаю, что мы все предположили, – что его целью было подорвать фундамент нашей самой южной башни, обрушить ее, чтобы никакая артиллерия оттуда не могла помешать их насыпи. Теперь я уже не так уверен. Все может оказаться еще хуже. Может быть, они намерены подкопаться под нашу оборону и позволить своим войскам подойти к нашей стене. Если это так, то они ждут, когда насыпь окажется близка к завершению, прежде чем выкопать последнюю часть туннеля, чтобы они могли атаковать сразу из двух мест.
Вся группа молчала, представляя себе неиссякаемый поток сасанидских воинов, хлынувший по насыпи, в то время как другой вырвался из-под земли; представляя себе абсолютную невозможность задачи попытаться остановить оба сразу.
Баллиста похлопал Мамурру по руке. -Ты услышишь, как они приближаются. Ты их поймаешь.
-Что тогда? - Деметрий многословно ухватился за это утешение. -Ты выкуришь их, бросишь пчел или скорпионов в их туннель, выпустишь обезумевшего медведя?
Мамурра рассмеялся. -Вероятно, нет. Нет, это будет как обычно – неприятная работа в темноте с коротким мечом.
Стрела летела прямо ему в лицо. Конвульсивно изогнувшись, Баллиста рывком вернулся в укрытие. Боковая часть его шлема ударилась о зубчатую стену, нащечник заскрежетал по шершавому камню. Он почувствовал, как напрягся мускул на спине. Он понятия не имел, куда полетела стрела, но она была слишком близко. Он шумно выдохнул, пытаясь привести дыхание в норму. Позади себя он услышал тихое рыдание.
Пригибаясь, на четвереньках, Баллиста подполз к раненому мужчине. Это был один из его посланцев, тот, что с Субуры. Стрела вошла в ключицу. Только перья все еще выделялись. Мужчина обхватил их руками. Его глаза были непонимающими.
-С тобой все будет в порядке, - сказал Баллиста. Он приказал двум своим телохранителям отнести раненого на перевязочный пункт. Бойцы с сомнением восприняли это дурацкое поручение, но все равно повиновались.