Восток в огне (ЛП)

Прежде чем Баллиста успел отдать какие-либо приказы, Мамурра появился на разрушенной башне. Префект инженерии организовывал рабочую бригаду, чтобы сбросить с башни разбитые останки болтомета, и посылал людей, чтобы вытащить запасное артиллерийское орудие со склада. Трупы присоединились к остаткам машины на земле, а живых заставили привести в действие оставшуюся баллисту.
На данный момент главная проблема защитников заключалась в том, что одна осадная башня оставался в строю. Она возобновила свое болезненное наступление на Пальмирские ворота. Пока она стоял и была способна двигаться, у всей артиллерии защитников, которая могла прицелиться в нее, не было другого выбора. Только башни на крайнем севере стены пустыни смогли нанести ответный удар по мучившей их артиллерии Сасанидов.
Последняя «Берущая города» получила ужасный удар. Снова и снова гладкие круглые артиллерийские снаряды, шестифунтовые и двадцатифунтовые, со страшной скоростью врезались в башню. Болты из баллист и стрелы вызвали хаос среди множества людей, тащивших бегемота. Осадная башня покачнулась, казалось, пошатнулась, но затем, с новыми людьми на веревках и с ужасным визгом тысяч деревянных креплений под сильным давлением, она снова двинулась вперед.
Дважды рабочие бригады мчались впереди осадной башни, чтобы разобраться с ловушками Баллисты. Тщательно замаскированные ямы в ста и пятидесяти шагах от ворот были засыпаны, но за это пришлось заплатить ужасную цену. Бригады наткнулись на почти сплошную стену из искореженной стали. Ямы были частично заполнены их телами.
«Берущая города» неумолимо катилась дальше. Если она доберется до ворот, если ее абордажный мост опустится на платформу сторожевой башни, осада закончится, город падет. Баллиста знал, что теперь есть только одна надежда остановить осадную машину, приближающуюся к воротам. Знали ли персы, что всего в двадцати шагах от ворот была спрятана еще одна яма? Сурен не подошел так близко. Насколько знал Баллиста, ни один перс не подходил так близко. Но предупредил ли их предатель?
Все ближе и ближе подходила обтянутая кожей башня. Запах неотделанных шкур, дерева и человеческого пота предшествовал ей. Тридцать шагов, двадцать пять: никакой рабочей бригады впереди нее. Двадцать шагов. Ничего. Неужели Баллиста просчитался? Может, балки ловушки были слишком крепкими? Сможет ли осадная башня беспрепятственно пересечь ловушку?
Раздался глубокий, глубокий стон. Поверхность дороги сдвинулась, скрытые доски над ямой начали прогибаться под тяжестью башни. Донесся характерный запах. Одна за другой доски ломались. Башня накренилась вперед. Мужчины закричали.
Баллиста схватил лук и стрелы. В ноздри ему ударил сильный запах смолы. Он поднес стрелу к жаровне. Наконечник вспыхнул. Сделав глубокий вдох, он вышел из-под укрытия зубцов. Он вздрогнул, когда персидская стрела пролетела мимо его лица. Он выдохнул и заставил себя перегнуться через стену, не обращая внимания на опасность, сосредоточиться на том, что нужно было сделать. Он смутно осознавал, что снаряды отскакивают от камня вокруг него. Там было темное отверстие ловушки. Он набрал воздуха в легкие, натянул тетиву и выпустил стрелу. Стрела, казалось, ускорилась, за ней вился дымный след.
Другие огненные стрелы устремились в яму, в горловину большого терракотового сосуда, который был спрятан там. С ревом нафта воспламенилась. Пламя взметнулось вверх, обвиваясь и облизывая осадную башню, устремляясь вверх по ее переходам и лестницам внутри. Мужчины закричали. От Баллисты пахло чем-то вроде жареной свинины.
"Бал-лис-та! Бал-лис-та!", раздавались со стен кличи, "Бал-лис-та, Бал-лис-та".
 
Но на этом суровые испытания в городе Арет еще не закончились. Вид горящей башни и их людей раззадорил Сасанидов. Зазвучали трубы, загремели барабаны. Аристократы выкрикивали команды.
«Пер-оз, Пер-оз!», «Победа, Победа!», донесся гордый клич из пустыни. " Пер-оз, Пер-оз!".
Подобно огромной волне, разбивающейся о берег от неистовства моря, персы вышли из-за своей линии осадных щитов и направились к стене. Штурмовые колонны насчитывали несколько тысяч человек, каждый из которых был закован в доспехи. Сасанидские богатыри, клибанарии, спешились. Аристократы даже несли свои собственные осадные лестницы.
Человеческой волне оставалось преодолеть пятьдесят шагов, пятьдесят длинных, длинных шагов. С первого же шага люди падали, отброшенные назад болтом из баллисты, пронзенные стрелами, сжимая ноги, разорванные чесноком, жалобно крича, когда колья, спрятанные в ямах, пронзали мягкие ткани, царапали кости. Люди падали толпами – когда пересекали открытое пространство, когда спускались в канаву, когда снова выбирались наружу. Сасаниды оставили ряды своих убитых и умирающих, но они достигли земляного вала у стены Арета, они подняли осадные лестницы на зубчатые стены, и первые из них начали подниматься.
Теперь простые, но порочные приемы, отточенные поколением за поколением злой, бессердечной человеческой изобретательности, были пущены в ход против Сасанидов. Когда лестницы ударились о стену, защитники бросились вперед с деревенскими вилами. Зацепив стойки между зубьями, солдаты сдвинули лестницы в сторону. Несмотря на стрелы, свистевшие у них над ушами, к ним присоединилось еще больше защитников; они напирали, напирали все сильнее. Когда один человек упал, его место занял другой. Те осадные лестницы, которые не были хорошо закреплены у основания, соскользнули вбок, набирая обороты, теряя людей, некоторые врезались в соседние лестницы. Воины Сасанидов кубарем покатились вниз, на неумолимую землю.
Огромные камни, которые едва могли поднять три или четыре человека, были втащены на парапет. Секунду они колебались, а затем покатились вниз. Сбрасывая людей с лестниц, разбивая перекладины, непоправимо раздвигая стойки, камни падали на землю.
Высоко над зубчатыми стенами парили три новых гигантских крана Баллисты. Были нажаты рычаги, и огромные цепи освободили свои здоровенные валуны. Там, куда они попадали, в мгновение ока лестницы превращались в труху, люди превращались в месиво.
На всем протяжении Стенной улицы царила бурная деятельность. Команды из четырех легионеров просунули хорошо обернутые металлические шесты через ручки больших металлических котлов, подвешенных над кострами. Поспешно, но осторожно они подняли пылающие чаши, пятясь от их сильного жара. Они осторожно подтащили свою плюющуюся, потрескивающую ношу к краю. Кряхтя от усилий, они взвалили шесты на плечи, а затем, что было опаснее всего, осторожно, очень осторожно, перевалили содержимое через парапет.
Персы закричали. Раскаленный добела песок стекал вниз по стене, вниз по земляному валу. От песка загорелись волосы и одежда. Крошечные песчинки проникали сквозь щели в броне, в глазницы шлемов, обжигая и ослепляя. Люди бежали, крича, срывая с себя доспехи, ставшие предательскими, попадая в агонизирующий, обжигающий песок. Люди катались по земле, били себя кулаками, не обращая внимания на стрелы защитников, которые продолжали сыпаться дождем.
Бойня под стенами была огромной. И все же не все лестницы Сасанидов были отброшены в сторону или разрушены. Ярко одетые воины, в шелковых кафтанах, украшенных лентами, развевающимися вокруг стальных доспехов, поднимались по целым лестницам. Теперь не было никакого пения. Они берегли дыхание для восхождения, для того, что ждало их на вершине.