Восток в огне (ЛП)

Она была удивительно мала для города такого размера, и Деметрию было легко найти то, что он хотел: онейроскопа, толкователя снов. Он сидел в дальнем углу, у входа в переулок, где стояли проститутки. Несмотря на холодный ветер, он был одет только в рваный плащ и набедренную повязку. Его молочные глаза невидяще смотрели вверх. Его шея была изможденной, вены вздулись, пульсируя сквозь почти прозрачную кожу. Он не мог быть никем иным, как онейроскопом.
При звуке шагов Деметрия пугающие белые глаза повернулись в его сторону.
- У тебя есть сон, который может открыть будущее, - хрипло прокаркал старик по-гречески. Предсказатель снов попросил три антониниана, чтобы раскрыть его значение, и остановился на одном. - Сначала мне нужно узнать о тебе. Как тебя зовут, как зовут твоего отца, в каком полисе ты родился?
- Дион, сын Пасикрата из Прусы, - солгал Деметрий. Его беглость объяснялась тем, что он всегда использовал одно и то же имя.
Пожилая голова склонилась набок, словно раздумывая, стоит ли что-то сказать. Он решил не делать этого. Вместо этого он задал ряд дополнительных вопросов: раб или свободный? Род занятий? Финансовое положение? Состояние здоровья? Возраст?
- Я раб, секретарь. У меня есть кое-какие сбережения. Мое здоровье в порядке. Мне девятнадцать. - честно ответил Деметрий.
- Когда тебе приснился этот сон?
- Шесть ночей назад, - ответил Деметрий, считая включительно, как и все в таких случаях.
- В котором часу ночи? - спросил я.
- В одиннадцатом ночном часу. Действие вчерашнего вечернего вина давно прошло. Было далеко за полночь, когда дверь из слоновой кости, через которую боги посылают ложные сны, закрывается, а дверь из рога, через которую проходят истинные сны, открывается.
Слепой кивнул.
- А теперь расскажи мне свой сон. Ты должен сказать мне правду. Ты ничего не должен добавлять и ничего не должен опускать. Если ты это сделаешь, пророчество окажется ложным. Вина будет не моя, а твоя собственная.
Деметрий кивнул. Когда он закончил рассказывать свой сон, онейроскоп поднял руку, призывая к тишине. Рука слегка дрожала и была покрыта старческими печеночными пятнами. Время тянулось все дальше. Агора быстро пустела.
Внезапно старик заговорил.
- Здесь нет стервятников мужского пола; все они самки. Они пропитаны дыханием восточного ветра. Поскольку стервятники не испытывают безумного сексуального желания, они спокойны и непоколебимы. Во сне они означают истину, достоверность пророчества. Это сон богов.
Он сделал паузу, прежде чем спросить:
- Твой кириос обитает на агоре? - когда ему сказали, что это не так, старик вздохнул.
- Какая жалость. Оживленная агора была бы благоприятным знаком, но сейчас... - он пожал плечами, - это нехорошо. Это символ смятения и беспорядка из-за толп, которые стекаются туда. В твоем сне есть греки, римляне и варвары. Будет путаница и смятение, вызванные всем этим, испытываемые всеми.
- В сердце происходящего - статуя. - Он слегка поморщился, как будто испытывая дискомфорт. - Статуя двигалась? - Деметрий пробормотал, что он так не думает. Рука старика метнулась вперед и костлявой, твердой хваткой схватила юношу за руку.
- Думай! Подумай очень тщательно. Это имеет огромное значение.
- Нет–нет, я уверен, что это не так.
- Это, по крайней мере, уже кое-что. - с губ предсказателя снов свисала струйка слюны. - Статуя была из золота. Если бы твой кириос был бедным человеком, это указывало бы на будущее богатство, но твой кириос не бедняк, он богат и влиятелен. Золотая статуя указывает на то, что он будет окружен предательством и заговорами, ибо все, что связано с золотом, подстрекает людей к коварству.
 
Без предупреждения старик поднялся. Стоя, он оказался на удивление высоким. Он безапелляционно прохрипел, что сеанс окончен. Он сожалел, что пророчество не было лучше. Он начал шаркающей походкой удаляться в сторону переулка.
- Подожди, - позвал Деметрий. - Подожди. Неужели нет ничего другого? Ты что-то недоговариваешь мне?'
Старик обернулся у входа в переулок. - Статуя была больше, чем в натуральную величину?
- Я не уверен. Я... не думаю, что это было так.
Старик рассмеялся ужасным смехом.
- Тебе лучше надеяться, что ты прав, мальчик. Если бы это было так, то это означало бы смерть для твоего любимого кириоса, Баллисты.
В очередной раз Максиму стало ясно, что, каким бы прирожденным бойцом он ни был, из него никогда не получится офицера. Это была скука, сплошная изнуряющая чертова скука. И так продолжалось уже два дня. Наблюдать за артиллерийской стрельбой было вполне любопытно, хотя и немного однообразно. Несомненно, было бы веселее, если б стрельба велась по живой цели. Но смотреть на то, как они изготовляют снаряды, было невыносимо. А что касается стен, то если вы видели одну большую стену, то видели их все. Но вся эта скука оказалась пустяком в сравнении с сегодняшним утром.
Как и положено любому хорошему римскому военачальнику, у которого что-то на уме, Баллиста созвал свой консилиум. Он состоял только из Мамурры, Ацилия Глабриона и Турпиона, а также Деметрия и Максима. В соответствии с древнеримской добродетелью, они встретились очень рано утром, в первом дневном часу. С тех пор они обсуждали численность населения Арета. Очень долго. По данным последней переписи населения, в городе было зарегистрировано 40 000 мужчин, женщин и детей, и из них 10 000 были рабами. Но можно ли доверять этим цифрам? Перепись была проведена до того, как Сасаниды захватили город, и с тех пор многие погибли или бежали. Некоторые вернулись бы, и с вторжением следующей весной многие хлынули бы сюда из деревень. Возможно, в конце концов то на то и вышло.
Как раз в тот момент, когда Максим подумал, что вот-вот закричит от тоски, Баллиста сказал, что им придется принять эти данные в качестве ориентира.
- А теперь настоящий вопрос. Как мы будем кормить всех с марта по ноябрь, когда мы в осаде? Давайте начнем с имеющихся запасов продовольствия, - он посмотрел на Ацилия Глабриона.
- IIII Скифский накопил запасы зерна и масла, которых хватит нашей тысяче человек на двенадцать месяцев. - Молодой аристократ старался не выглядеть самодовольным. В этом не было необходимости.
- У почти тысячи милитес XX Когорты дела идут похуже, - сказал Турпион с кривой улыбкой. - Сухих запасов хватит на три месяца, а свежих - всего на два.
Баллиста посмотрела на Деметрия. Глаза юноши были расфокусированы, его мысли витали где-то далеко.
- Деметрий, записи по городским резервам и трем защитникам караванов.
- Прости, кириос, - в замешательстве мальчик на мгновение перешел на греческий, а затем продолжил на латыни. - Извини, господин. - он сверился со своими записями. - Все охранники караванов говорят одно и то же, что у них достаточно припасов для своих иждивенцев, включая наемников, на двенадцать месяцев. Кстати, все трое утверждают, что у них около трехсот наемников. В городских запасах достаточно зерна, масла и вина для всего населения на два месяца.