Башня тишины (СИ)

— Зачем ругаешься? Я же не думал, что так искать будут. Совсем уж… Бросим машину, не переживай.
— Да никто бы не подумал, на самом-то деле. Ладно, извини.
Скоро он почувствовал, как заложило уши. Очевидно, они поднимались в горы. Еще через какое-то время асфальтовая дорога сменилась на грунтовку. Но несмотря на это Дауд старался не сбрасывать скорость. Машина ревела двигателем, прыгала на кочках и подозрительно похрустывала чем-то. Только серпантины убедили водителя ехать осторожнее.
Руслана все равно укачало. Причем так сильно, что он потерял счет времени. Просто лежал и боролся с тошнотой. Почему-то пахло серой, и это только усугубляло ситуацию.
— Плохо? Совсем бледный, да! — Голос Дауда вернул его в реальность. — Даже через грязь видно!
— Очень, — признался Руслан. — Отвратительно.
— Подыши воздухом, полегчает.
Дауд помог ему выбраться из машины, и действительно стало лучше. Холодный воздух (наверное, они забрались довольно высоко) пах озоном. Пока он валялся в полубессознательном состоянии, снова шел дождь. Или какая-нибудь чертова буря.
— Мы приехали?
— Да, — подтвердил Дауд. — Огонь рядом совсем, надо ногами подняться. Но тут неудобно…
— Неси, — сдался Руслан.
Дауд легко подхватил его на руки и пошел, ритмично шурша гравием.
— Горы. Растет тут мало что. Так, трава зеленая, да. Но тут не очень высоко. А впереди заснеженные вершины видно. И воздух такой прозрачный. Горы рядом совсем. Кажется, будто руку протянешь и дотронешься. Там горнолыжные курорты построили зачем-то. Не знаю, кому это надо. Что за глупый вид спорта? И удовольствия никакого, и горы уродуют…
— Ты как бабка старая, не нуди.
Дауд ничего не сказал, молча пошел куда-то. Руслан открыл глаза, посмотрел в сторону движения и сразу же увидел огонь среди привычного мутного ничего. Но это был странный огонь. Почему-то в нем были только оттенки красного. Ни желтого, ни синего, что особенно логично в случае с горящим газом, он не увидел. Второе, что показалось Руслану странным, — огонь не реагировал на движения воздуха. Ветер должен был бы наклонять или, как минимум, колебать пламя, но этого не происходило.
— Пришли. Что дальше? — остановившись, спросил Дауд.
— Сначала на землю меня поставь, а там подумаем.
Дауд сделал как велено. Потом молча отошел на несколько шагов и закурил. Руслан осмотрелся, но кроме огня ничего не увидел. Он подошел ближе, но споткнулся и едва не упал. Ощупал препятствие. Влажные камни, из которых сложен постамент. Тот самый чахартак — четыре колонны и купол.
— Я не знаю, что делать, — признался он.
— Давай еще подумаем, — то ли подбодрил, то ли попросил Дауд. — Амина тут просто сидела.
— Ну, посидеть-то я могу. — Руслан так и сделал, присел на постамент. — Но что если я так и не пойму?
— Ну…
— Если мы не сможем в башню войти, что будешь делать?
Дауд не ответил, и Руслан почему-то не стал повторять вопрос. Скорее всего, на него нет никакого ответа.
— Снова ты, — он услышал смутно знакомый голос. — Пришел осквернить еще один храм?
— Эм-м-м…
Руслан вдруг понял, что это голос мобеда, того самого, с которым он ругался в другом храме. Но на этот раз он не вызывал привычного синестетического эффекта.
— Простите, — вздохнул Руслан. — Я не со зла, я просто… Да нет, именно что со зла. Разозлился на вас. Мне все это такой чушью казалось. Джинн еще этот сратый.
— Понимаю.
Руслан ожидал, что священник что-то скажет или отчитает его, на худой конец, но тот молчал.
— Как войти в башню? — спросил он. — Вы же знаете, да?
— Ничего сложного. Любой человек, получив благословение семи бессмертных святых, может это сделать. Но ты не человек.
— Дракон, да? — усмехнулся Руслан. — Аждаха. Змей, порождение Аримана и зло во плоти. Соответственно, благословения мне не видать?
— Это хороший вопрос, — усмехнулся мобед. — Зло хочет войти в обитель добра. Стоит ли пускать его?
— Да что во мне такого злобного-то? Ну, я, может, и не особо праведник, конечно… Но вообще-то несправедливая получается история. Есть очень детерминированное мироустройство, в котором каждому необходимо выбрать сторону в войне. Добро либо зло. И каждый получит по заслугам соответственно тому, какой вклад он внес в борьбу света и тьмы. Допустим, я хочу встать на сторону добра, но так как я дракон, созданный Ариманом, — у меня такой опции нет? Просто потому, что меня заранее определили к плохим? Но мой-то выбор что-то должен значить?
 
— А ты хочешь встать на сторону добра? — поинтересовался мобед.
— Эм-м-м… Ну… Да!
— Зачем?
— Что значит «зачем»? — растерялся Руслан. — Потому что… Ну, это же единственно верный путь. Все остальное — беспутье.
— Это не экзамен на знание зороастрийских догматов. Зачем тебе становиться на сторону добра?
— Ну… Хотелось бы живым выбраться из всей этой истории, если честно.
— Убей хозяина джинна.
— Я не знаю, кто он. Да, предполагаю, но… Если я ошибаюсь?
— И что тогда?
— Получится, что человека убили ни за что. Не то чтобы я принципиальный противник убийств. Бывают же смертные казни, в конце-то концов. Просто они как минимум не доставляют мне удовольствия. Если ошибусь — это будет абсолютно бессмысленное убийство по моей вине.
— Я знаю хозяина джинна и могу убить его, если ты попросишь.
— Суровые у вас тут… священники.
— Тот, кто желает смерти другому, сам заслуживает смерти. Это видится мне справедливым.
— Одной большой проблемой станет меньше, — хмыкнул Руслан. — Очень соблазнительно, конечно. Да и в любом случае, если я войду в башню, то погибнет кто-то еще. Либо девочки, либо Октай.
— Нет, — возразил мобед, — в твоих сестрах нет черной крови.
— Уже проще. Значит, нужно выбрать, кто умрет? Хозяин джинна, я или Октай?
— Получается, что так.
— Допустим, я соглашусь на ваше предложение. Хозяин джинна, кем бы он ни был, умирает, а я получаю время на то, чтобы придумать, как войти в башню.
— Зачем тебе входить в башню, если проблема перестанет существовать?
— Ха! — Руслан на секунду обрадовался, потом опомнился. — Это, конечно, очень соблазнительно… Но я обещал одному гулю, что верну ему хозяйку. Все равно нужно войти в башню… Стоп! Если в Амине есть черная кровь, значит, она тоже дракон?
— Не тоже, а дракон.
— В каком смысле не тоже?
— Вы и есть Аждаха.
— Че-е-его? — Руслан даже не растерялся, он прямо-таки рассыпался.
— Дракон больше, чем человек. Он не обязан помещаться в одном теле. Но вы одно.
— Подождите, подождите… Допустим… Черт, я как-то… Интересная концепция… Но если мы — Аждаха, то почему Амина вошла в башню?
— А почему она не может войти?
— Вы же сказали, что это могут сделать только люди!
— Нет. Я сказал, что любой человек, получив благословение семи бессмертных святых, может это сделать. Но ты не человек.
— Так… Согласен, не одно и то же. Значит ли это, что для драконов предусмотрена какая-то другая процедура?
— Вероятно, ты можешь войти в башню силой.
— Как?
— Я не знаю. Я не дракон.
— А человеческий вариант мне доступен? Получить благословения и войти?
— Может быть. Никто не ожидал, что зло попробует пройти путем добра.
— Ладно, хотя бы с этим более-менее разобрались. Почему нельзя было сразу это все рассказать?
— Ты не слушал.
— Согласен. Подождите! Октай! В нем же тоже черная кровь. Значит, он тоже дракон?
— Да.
— Так, то есть теоретически могут быть еще?
— Да.
— Сколько нас всего?
— Четверо.
— Кот?!
— Дракон — не обязательно человек.
— Господи! Так, а что будет, если кто-то из нас погибнет?
— Нет никакого «кто-то из нас», есть один дракон.
— То есть все погибнут?
— Вы не можете погибнуть. Черная кровь найдет дорогу. Через землю, через насекомых, через животных она снова доберется до человеческой формы, и вы снова станете собой, осознаете себя. Через сто лет, через тысячу или через пять. В сотне человек или в одном, но змей пробудится. Так было и так будет.