Башня тишины (СИ)

— Стучать? — ожила трубка.
— А че?! Рука бойца долбить устала?! — рявкнул Руслан. — Стучи и не ной!
Он шел вдоль камня, ведя по нему рукой, и вдруг почувствовал пальцами скругление. То есть он добрался до противоположного края валуна. И при этом никого не нашел. А звук удара…
— Продолжать? — спросил вдруг Дауд, но не из телефона.
— А я приказывала остановиться? — ответил ему строгий женский голос.
Руслан слышал голос Дауда, но его здесь нет. Либо он совершенно беззвучно ходит вокруг валуна от Руслана и говорит… Не из того места, где стоит? Звук исходит практически из головы Руслана… А второй голос — это Амина?
— Дауд, я сегодня как? Совсем кукуха поехала? — поинтересовался он у трубки.
— Зачем? Как обычно, да!
— Ясно… Стучи в ритме, который я тебе надиктую. Раз, раз, раз…
Руслан взял в другую руку камень и стал стучать по гавалдашу так же, как велел Дауду. Просто повторяя тот ритм, который слышал в своих… галлюцинациях?
— Раз! Раз! Раз-два! Раз! Раз! Раз-два!
Он посмотрел в том направлении, где видел искры. Теперь это были не отдельные всполохи, а целый фейерверк. Искрила будто бы стена. Ровный квадрат.
— Раз! Раз! Раз-два!
Искры вдруг пропали. Такое ощущение, что стена, которая чему-то сопротивлялась, наконец-то сдалась.
— Всё, прекращай! Иди сюда.
— Иду, да-а-а! Зачем орешь, телефон же есть!
— Ору? Я?
— Хватит, а-а-а!
Руслан удивленно постучал по подбородку трубкой, слушая гудки. Явно в этом месте что-то не так со звуками. Стук, который он слышал недавно, пропал. Да и голоса тоже.
— Руслан! — заревел у самого уха Дауд.
— С ума сошел?! Чего ты орешь?!
— Ай, да-а-а! Чего орешь!
Оба замолчали. Некоторое время пытались сообразить, что происходит. Руслан попытался первым: шепотом, таким тихим, каким только мог, спросил:
— Так тоже громко?
— Да, но терпимо, — проорал шепотом Дауд.
— Веди меня к той скале, — Руслан указал пальцем. — Ты сказал, квадратная?
— Да.
Он ожидал, что и звуки шагов будут громкими. Что каждый отскочивший камушек будет грохотать, как Сизифова игрушка, но нет. Странный эффект распространялся только на голос.
Дауд остановился, взял его руку и положил на скалу. На ощупь она не отличалась от гавалдаша. Разве что не было сколов. В остальном — такая же шершавая, холодная и… Очень холодная, понял Руслан, прямо-таки обжигающе!
Он хотел было отнять руку от скалы, но не смог. Рука примерзла. Как когда-то язык к качелям. Но тогда он хотя бы знал, что качели на морозе лизать не надо. А это что за подстава?
— Ай, да-а-а! — удивленно проорал Дауд. — У тебя иней на руке!
— Заткнись, — вежливо попросил Руслан.
Теперь холод не просто обжигал ладонь, он стал проникать вглубь руки. Он будто бы вползал в Руслана, как живой.
— Не холодно? — с тревогой в голосе спросил Дауд.
Судя по всему, странный эффект усиления звуков набирал все большую мощь: от рева у Руслана заболела голова.
— Ай, да-а-а! Лед на руке! Лед!
— Завали, а? — галантно предложил Руслан.
Холод добрался до костей и стремительно рванул вперед. Через запястье в лучевую и локтевые кости, оттуда в сустав, и все за несколько секунд.
Дауд сообразил, что дело плохо, и дернул Руслана за плечо, чтобы отодвинуть от стены. Руслан вознес хвалу Ахурамазде, что у этого ебани-гуля недостаточно дури, чтобы вот так вот отделить человека от его собственной примерзшей руки. Но если верить ощущениям, он был очень близко. Еще бы чуть-чуть, самую малость — и он либо переломал бы кости, либо оторвал бы руку.
Дауд решил, что одной попыткой ограничиваться нельзя, уперся ногой в стену и попытался снова. На этот раз Руслан закричал от боли. Звук, вероятно, получился таким сильным, что Дауда не просто оглушило, но парализовало. Он застонал, и его усиленный многократно голос ударил по ушам Руслана. Ударил почти буквально. Закружилась голова, как в нокауте, зазвенело в ушах, ноги подкосились, он едва не упал, но удержался, схватившись второй рукой за стену, и… едва не закричал, но каким-то чудом сумел справиться, понимая, чем это обернется для Дауда.
 
Какая-то часть Руслана лихорадочно соображала, что он может сделать в этой странной ситуации и почему она так напоминает сказку про смоляное чучелко. Он перебирал все, что знал про Кшатра Варью. Покровитель мужчин, металлов, небесной тверди. Кшатра — это ведийское кшатрий, это власть, это не просто власть, но власть над собой и демонами! Кшатра — это сила, которая приходит от союза человека и бога. «Союз» на авестийском и есть «маг».
Но пока он это думал и пытался вернуть контроль хотя бы над руками, холод добрался до плеч. Когда он доберется до жизненно важных органов, все закончится. Руслан невпопад подумал, что не с того начал. Вполне вероятно, что надо было идти по порядку. Сначала Воху Мана, потом Аша Вахишта и так далее…
Он прислушался, пытаясь понять, в сознании ли Дауд. Ничего не вышло. Как будто все звуки мира пропали, кроме голосов. Руслан прикинул, как еще можно проверить, жив ли Дауд вообще. Можно нащупать ногой, но это малоинформативно… Разве что гуль пнет его в ответ.
Руслан вдруг осознал, что усиливается не только голос. Когда Дауд попытался оттащить его от скалы, физическое воздействие явно возросло. Если сейчас пнуть Дауда, то можно переломать ему кости…
Холод стал распространяться по позвоночнику вверх и вниз. В груди и животе еще сохранялось тепло (хотя, очевидно, ненадолго), а вот голова… Как будто бы мысли замерзли… Лицо плохо шевелилось…
Он снова вспомнил проклятые качели, которые лизнул нарочно. Просто потому, что мама сказала не лизать. Ну и что? Прилип, конечно…
Сознание совсем заволокло, Руслан будто бы слышал треск льда. Он повернул голову в сторону Дауда, глубоко вдохнул через нос, задержал дыхание на пару секунд и подул. Снова втянул воздух носом. Если воздействие, оказываемое ими друг на друга, усиливается, то есть вероятность, что дыхание разморозит Дауда.
После третьего выдоха он совсем замерз. Тело стало каким-то далеким, воспоминания реальными, объемными. Дауд рассказывал недавно о чужой памяти? Ну вот, например, постоянно повторяющееся воспоминание. Не сон, нет.
Он обессилен, связан, почти ничего не видит. Один глаз совсем заплыл, другой залит кровью. Но смотреть тут не на что. Он лежит в собственном доме. Веревки затянуты так туго, что он почти не может дышать.
— Убью! Убью и заберу его жен! — спорит с кем-то голос.
Точнее сказать, ни с кем. Он безумен. Это все знают. И остается только надеяться, что голоса в голове убедят его не убивать.
— Я склоняюсь перед твоей волей, — вдруг говорит голос. — Я заточу его в темницу!
И снова он чувствует свободное падение. И снова круг света над ним стремительно сужается, а потом вдруг взрывается, рассыпается на несколько кругов.
Руслан почувствовал, что по его лицу течет вода. Нет, не поток, скорее просто капли стекают к бровям, собираются в уголках глаз, на кончике носа. Текут по щекам, застревают в щетине. Он почему-то чувствовал каждый волосок, с которым соприкасаются капли.
— Живой? — спросил Дауд.
— Нет.
— Ничего страшного, да. Я тоже — и ничего.
— Прости, — поняв, что пошутил не очень корректно, вздохнул Руслан.
— Ты ни при чем, — отмахнулся Дауд. — Как себя чувствуешь?
— Чем ты меня разморозил? Водой? — Руслан принялся стряхивать с головы капли. — Откуда ты ее взял-то?
— А? — растерялся Дауд. — Попросил вон туриста, да. Люди в мелочах добродушные.
— А ты сам как? Успел замерзнуть или… — До Руслана наконец дошло. — Опиши-ка последние пять минут.
— Чего рассказывать? Ты гавалдаш стучал, меня попросил другой стучать. Потом я тебе звоню, не берешь. Пришел сюда, ты лежишь. Полил тебя водичкой, ты сидишь. Надо было все-таки что-то на голову, да!
— Пу-пу-пу, блять…
— Не ругайся, да! — в голосе Дауда возникли странные красно-черные разводы. — Сколько говорю!