Семь. Гордыня (СИ)
Но парню понравилась сама атмосфера, чистота, стерильность, чёткость, порядок — как будто всё здесь создано под линеечку, по какому-то строгому, чётко выверенному плану. Да и баснословно дорогое современное оборудование, выглядевшее, словно техника с космического корабля, заставляло его мальчишеское сердечко учащённо биться в благоговейном трепете. А ещё ему понравилось отношение людей к нему и его сестре. Страх, зависть, почтение, уважение, трепет — такие приятные и будоражащее сознание чувства.
— Ну как тебе? — раздался довольный произведённым над братом впечатлением голосок Лизы.
— Впечатляет! — Алекс не кривил душой, говоря это. — И вся лаборатория принадлежит нашей семье?
— Не только лаборатория, всё здание и всё, что находится в нем.
— Ого! Зачем столько? Мы ещё и недвижимостью занимаемся? Сдаём помещения?
— Какое «сдаём», дурачок⁈ — Лиза весело рассмеялась. — Здесь только наши компании и только наши сотрудники.
— Здесь же пятьдесят этажей! — парень удивленно покачал головой и осмотрелся ещё раз, словно видел все эти этажи насквозь. — И всё наше?
— Угу.
— Даже не могу представить, что делают на остальных этажах.
— Все, что нужно для приумножения капитала, — девушка демонстративно подняла указательный палец вверх, показывая важность сказанного. — Ни один кабинет не простаивает. Три телеканала, шесть радиостанций, адвокаты, компьютерщики, даже банк на первых двух этажах. Ещё что-то… — она на секунду нахмурилась, — но я в этом не сильно разбираюсь. Попросишь Вовку, он тебе экскурсию проведёт, всё покажет и расскажет.
— Хм… Интернет, банкинг, телерадиосеть, адвокаты. А как в этот список попала исследовательская лаборатория? Что-то не вяжется.
— О! Это мое личное детище, — обрадовалась сестра Алекса и даже подпрыгнула на месте от переизбытка чувств — младший братишка задал правильный вопрос. — Пять лет назад я выпросила у отца угол на тридцатом этаже и привела троих сотрудников. Сейчас это разрослось, сам видишь во что, а сотрудников стало в сотни раз больше.
— Да уж. Наверное, неплохой доход от твоих экспериментов.
— Хм.
— Чего хмыкаешь?
— В денежном плане мы полностью убыточный сектор.
— В смысле?
— В прямом. Мы продали несколько патентов и исследований, но это не покрыло наших расходов.
— Работаете на перспективу? — парень понятливо кивнул.
— Можно и так сказать.
Лиза снова улыбнулась младшему брату. Парень определённо ей нравился — не такой умник, как Васька, но и не такой дурак, как её близнец Иван. Звёзд с неба не хватает, но что-то она в нём такое замечала, что-то такое, что выдавало в нём породу Гордеевых. Сила, спокойствие, рассудительность, холодный блеск глаз, трезвый взгляд, которым он изучал всё, до чего добирался. Да, он явно не понял и десятой части того, о чём она говорила, но слушал и пытался всё это осознать. Интересный он, если взять его под опеку, и поднатаскать, он может далеко пойти. Нужно обязательно выпросить его у отца, пока на него не положил глаз Васька, или пока не испортил Ванька.
— Скорее, работаем для себя, а не на перспективу, — пояснила Лиза, вынырнув из сладких грёз. — То, что мы здесь делаем, никогда не будет продаваться. Эти исследования только для семьи. Для тебя и меня, Алекс. И для наших братьев, и отца. Мы семья, братишка. Запомни это.
— Я запомнил, — кивнул парень, слегка нахмурив лоб.
— Хорошо. Тогда пойдём в мой личный отдел разработок, я покажу тебе самое интересное.
— В твоей личной лаборатории есть ещё более личный отдел разработок?
— А то! — хмыкнула девушка, взяла младшего брата за руку и целеустремлённо потащила его за собой. — Даже не спрашивай, всё равно здесь ничего больше не скажу. Сам всё увидишь…
Пусть был недолгим. Ещё один этаж на лифте, длинный коридор, утыканный камерами и датчиками, и парочка остановилась перед огромной массивной дверью.
— Да что вы тут такое охраняете⁈ Охренеть! — возмутился или скорее восхитился Алекс, насчитав по пути четыре дула автоматических турелей под потолком. — Даже у нас в академии не было такой техники, а мы тренировались на самых последних военных разработках.
— Значит, не на самых, — хмыкнула Лиза. — Кто же даст курсантам самые-самые?
— Тоже верно, — задумчиво пробормотал Алекс и добавил. — Я думал, банк на первом этаже.
— Так и есть, — довольная произведённым эффектом, подтвердила брюнетка.
— Тогда зачем здесь дверь из банковского хранилища?
Дверь действительно похожа сейфовую — огромный, бронированный, пятитонный кусок стали с круглой поворотной ручка, глазком и двумя бойницами. Алекс удивлённо приложил ладонь к двери, ощупав холодный металл, и несколько раз безуспешно дёрнул за ручку.
— Закрыто, — коротко резюмировал он.
— Ещё бы! — хмыкнула Лиза.
Девушка приложила свою маленькую ладонь к боковой панели, дождалась короткого писка, опустила лицо к незаметному видоискателю и через несколько секунд ручка на двери закрутилась сама, а дверь медленно поехала в сторону с тихим шипением.
На них никто не обращал внимания. Люди были увлечены своими делами. Кто-то зарылся в компьютере, кто-то препарировал крысу прямо на рабочем столе, а рядом стоящая компания из пяти человек в белых халатах увлечённо это обсуждала. Кто-то колдовал над пробирками в защитном костюме в специальной комнате со знаком предупреждающими о биологической опасности на толстых стёклах. Только пару человек заметили Лизу и незнакомого паренька, кивнули им и продолжили заниматься своими делами.
— Что такое секретное вы здесь исследуете или разрабатываете? — удивлённо выдохнул Алекс, не особо надеясь на откровенность сестры. Но та его удивила.
— Много чего.
— Например?
— Например? — переспросила девушка. — Пойдём.
Спустя минуту и два поворота по коридору они уже стояли возле огромных холодильных шкафов, тянущихся до самого потолка. Перед этим, правда, ещё раз пришлось пройти сквозь толстую бронированную дверь, чуть меньшего размера, чем первая, и надеть защитные костюмы и маски, как сказала Лиза, загадочно ухмыльнувшись — в целях безопасности. Лиза распахнула стеклянную дверку холодильника, нахмурилась и задумчиво принялась изучать содержимое, вглядываясь в надписи на пробирках и полочках.
— Вот это сыворотка правды, — девушка продемонстрировала брату невзрачную мензурку с прозрачной жидкостью и маркером «СП-07–098» на ней.
— Тоже мне, секретность, — разочарованно пожал плечами Алекс. — Такие даже мы в академии использовали на тестах.
— Вот это яд, очень сильный, — продолжала перечислять девушка, не замечая колких реплик брата. — Противоядия нет. А в этой пробирке… Пока нет названия, рабочее название «ХП-17–047».
— Почему «ХП»?
— Хрен пойми, — расшифровала брюнетка. — Наверное, назову его «Пыточник»… Да, так себе название, но я в этом не сильна.
— И в чём смысл? Что эта сыворотка делает?
— Если вколоть это реципиенту, он будет ощущать сумасшедшую, непередаваемую боль в течение суток. Такую боль, которую никогда раньше не испытывал. Это словно… словно все нервные окончания бьются в агонии.
— Это смертельно? — Алекс нахмурился.
— Нет, — Лиза небрежно отмахнулась от брата и поставила пробирку на место, — это фантомные боли. Но противоядия пока нет, так что нужно ждать, пока препарат выведется из организма сам, а это двадцать четыре-тридцать шесть часов.
— Без побочек?
— Зришь в корень, братик! — девушка довольно хмыкнула. — Два из десяти подопытных свихнулись, ещё у двоих периодически появляются симптомы даже после вывода препарата из организма.
— Палач, — хмыкнул Алекс.
— Точно, палач! Хорошее название. Назову его в честь тебя — «Палач-А». Как тебе? — Лиза улыбалась во все тридцать два зуба и восхищённо посмотрела в глаза брата.
— Так себе, — хмыкнул тот. — Сомнительная почесть.
— А вот ещё одна интересная и забавная штучка, — в руках брюнетки оказалась очередная промаркированная пробирка. — Распространяется воздушно-капельным путём, можно распылить аэрозольно, как с перцового баллончика, можно подлить в жидкую пищу, или внедрить через систему вентиляции.