Семь. Гордыня (СИ)
— Кто? — не понял я.
— Женщина. Адвокатша. Отца аж перекосило от гнева. Ты знал, что наш отец расист и женоненавистник, — братишка вопросительно посмотрел на меня, не дождался ответа, и ответил сам. — Не знал. Ну вот. А потом он вызвал эту адвокатшу к себе в кабинет, приказал мне подождать за дверью, и наказал её… Очень громко, скажу я тебе, наказывал. Через полчаса она вышла от него растрёпанная, вся в слезах и соплях. Да уж.
— Трахнул, что ли? — уточнил я на всякий случай.
— Ну не томик Байрона же прочитал! Ясное дело, трахнул. А когда мне было пятнадцать, отец со своим деловым партнёром взяли меня на охоту. Только об этом тс-с-с! — Ванёк приложил указательный палец к губам. — Об этом не знает ни одна живая душа. Ушли на охоту три человека, а вернулись два. Прикинь какая невесёлая математика! Ик!
— Очень невесёлая, — подтвердил я.
— Вот-вот! Про то, кому пришлось рыть могилку — я молчу. Или уже не молчу, — пьяненько ухмыльнулся братишка. — Ик! После этого я стараюсь не ходить с ним ни на охоту, ни на какие другие мероприятия, ни на его сраную работу. Уж лучше закинуться абсентиком и забыться, чтобы не вспоминать обо всём этом. И ты знаешь, я тебе даже завидую. Лучше бы меня отправили в военку вместо тебя.
Дверь в нашу вип-комнатушку тихонько приоткрылась, внутрь прошмыгнул официант, незаметно пробрался к барной стойке и притих там, думая, что его никто не заметит.
— О! Игорёк! — тут же обратил на него внимание Иван. — Ну что? Где девочки?
— Они отказали, господин Гордеев.
— В смысле? — Ванька нахмурился, собрал в кучу разбегающиеся от количества выпитого за последние два часа абсента глаза и, набычившись, встал с дивана. — Серьёзно?
— Да. Мне жаль, но девушки не хотят подниматься сюда. Сказали, им и там хорошо.
— Ну и ладно, — легко смирился с отказом Иван. — Я не гордый, могу и спуститься. Алекс, — он ткнул в меня пальцем, — подожди меня здесь, я скоро вернусь.
Развернулся и резво двинулся к выходу.
И откуда в этом пошатывающемся тельце столько прыти? Я едва успел встать с дивана, а Ванька уже был в дверях.
— Погоди, Вань. Я с тобой схожу, всё равно засиделся.
— Нет! — моментально вспылил братишка. — Я сам! Я не маленький, не нужно со мной нянькаться.
Ну, не нужно, так не нужно — решил я и сел обратно, закинул ногу на ногу, положил голову на мягкую спинку дивана и прикрыл ненадолго глаза. Действительно, не маленький ведь. Да и клуб приличный, и охрана в зале, и Гордеева никто не тронет. Хотя, та история с Лизкой не давала мне покоя, но мы же в общественном месте, как-никак…
Иван вернулся минут через десять. Шумно ввалился в комнату, заказал у бармена что-то с интересным и труднопроизносимым названием и недовольно посопел. Я открыл глаза, глянул на его лицо и трясущиеся руки, и присвистнул. Ну, Ванька был прав в одном — веселее всё же стало, с этим не поспоришь.
Братишка стоял возле барной стойки перед Игорьком, закидывал в себя очередной шот алкоголя и размазывал кровавые сопли по своему лицу.
— Вань. Скажи мне, что ты упал на лестнице, например, — задумчиво проговорил я, внимательно осматривая близнеца Лизки на дополнительные увечья.
— Их было трое, — проворчал белокурый красавчик, не привыкший к отказам, и гордо добавил. — Но я им тоже накостылял будь здоров!
— Они внизу, или их увезла скорая? — хмыкнул я.
— Пошли в туалет приводить себя в порядок, — брезгливо скривился Ванька, взял из протянутой руки бармена сухие салфетки и принялся вытирать разбитое лицо.
— Ладно, посиди здесь, я скоро вернусь. И прекращай уже пить, пожалуйста, — я поднялся, ободряюще похлопал братишку по плечу и аккуратно оттеснил его от барной стойки.
— Не вопрос! — фыркнул мой неугомонный родственник, швырнул в сторону Игорька испачканные кровью салфетки, успел дотянуться до стоявшего на столике шота, опрокинул в себя очередную дозу выпивки, развернулся и неуверенной походкой пошёл к моему диванчику. Завалился на него, закинув голову назад, и притих.
Охренеть! Разукрасить Гордеева в публичном месте. А ведь это наверняка видели другие посетители, возможно, кто-то это даже снял на камеру. Хреново. Некрасиво. Допускаю, этот придурок сам нарвался, но втроём на одного… Можно же было утихомирить пьяненького мажорчика и без рукоприкладства.
Я спустился по широкой лестнице в яркий, заполненный людьми зал ночного клуба. Немного постоял внизу, привыкая к суете и шуму, нащупал взглядом неоновую вывеску с силуэтом человечка в шляпе и тростью в руке, и двинулся туда.
В мужском туалете было светло, чисто, просторно и, главное, тихо. По ушам не била громкая музыка и крики веселящихся пьяненьких девчонок. Я подошёл к умывальнику, помыл руки, посмотрел на своё отражение в зеркале и освежил холодной водой своё усталое лицо, прогоняя сонливость. Справа от меня довольно гоготали и обсуждали недавнее происшествие тройка парней. Крепкие, трезвые, довольные жизнью и уверенные в себе. Не заметно, чтобы братишка им навалял. Да уж…
— Ты чего вылупился, парнишка? — заметил мой изучающий взгляд один из троицы, на кураже решив побыковать, спровоцировать и проучить ещё одного мажора.
— Да так, — пожал я плечами, выключил воду и отряхнул руки, — там трое дебилов перепутали моего брата с боксёрской грушей, вот смотрю, не вы ли те идиоты.
— А если и мы?
— Тогда вам не повезло.
— Или тебе! — с вызовом хмыкнул самый рослый из троицы.
— Ну или так… — пришлось согласиться мне с ним.
Я вышел из туалета, недовольно поморщившись на сбитые костяшки правой руки, тяжело вздохнул и пошёл забирать братишку. Скучно здесь.
На холодном белом кафеле туалета осталась лежать троица с выбитыми зубами, сломанными носами и челюстями, и мне было их совсем не жаль. Нужно уметь держать язык за зубами и хорошо выбирать тех, на кого решил залупиться.
Калечить я их не стал, Ванька не сильно пострадал, так что им, можно сказать, повезло — отделались лёгким испугом. Но настроение моё упало ниже плинтуса. Сам не знаю, почему. Наверное, ходить по ночным клубам и избивать беззащитных, хоть и наглых посетителей — это всё же не моё.
— О! Да ты хорош, братишка! Буду всегда брать тебя на гулянки, — довольно хмыкнул Ваня, разглядев мои сбитые кулаки и абсолютно не подпорченную физиономию.
— Это вряд ли… — я поднял Ваньку с дивана, подхватил под руки, и через пять минут мы покинули это негостеприимное заведение.
Аккуратно выведя золотой внедорожник на пустынную ночную городскую улицу, я не спеша поехал в сторону поместья отца. Пожалуй, на сегодня приключений достаточно.
Домой мы вернулись слегка за полночь. Я проводил еле стоящего на ногах братишку в его комнату, уложил в постель и отправился спать сам. Скоро на работу, а мне ещё нужно успеть нормально выспаться, чтобы не кунять завтра, вернее, уже сегодня, на рабочем месте.
Телефонный звонок среди ночи заставил меня подпрыгнуть на кровати. Я сел, пытаясь понять — где я, когда, почему, зачем… Уставился на светящийся в темноте экран телефона, и тяжело вздохнул, разглядев на нём время — три часа ночи. Я дома. В своей кровати. Да уж, эти сны меня доконают. Целый день проработал за сраным погрузчиком, пришёл домой, лёг спать и снова этот погрузчик во снах. Такое впечатление, что я никуда не уходил. Ещё и тело ломило, словно я действительно работал, а не спал. Бывает вообще такое?
А телефон тем временем всё звонил и звонил, а трубку брать не хотелось. Ещё раз вздохнул и дал телефону шанс заткнуться, посчитав до пяти, но он этим шансом почему-то не воспользовался.
— Да?
— Алекс! — выкрикнул мне в ухо телефон голосом Ваньки. — Какого хера ты так долго не берёшь трубу⁈
— Ой-йо! Полегче, братишка, — проворчал я, отодвинув телефон подальше от уха. — Вообще-то, я сплю. Ночь на дворе.
— Охренеть! Спит он, — недовольно проворчал близнец Лизки. — Бери машину и дуй ко мне, я сброшу локацию.
— В смысле? Я же тебя домой привёз пару часов назад, — я всё ещё не мог понять, сплю я, мне это снится, или это всё на самом деле.