Петр Романов. Veni, vidi, vici (СИ)

— Какие новости? — сонно произнесла Клыкова, поднимая голову из-за моей спины. 
— Черт, все время забываю, что ты решил воспользоваться моим советом вот так радикально, — Петр поморщился, глядя на растрепанную головку девушки.
— Лучше не начинай, не то я начну вспоминать, как ты за Ларисой Ивановной на коленях ползал, — я потянулся и встал, умудрившись при этом укутать Настю от пристального взгляда оборотня. — О, богиня, молю лишь о поцелуе, — и я протянул руку, как нищий, просящий милостыню. 
— Ладно-ладно, я все понял, сам дурак, — замахал руками Петр, а потом невольно дотронулся до подбитого глаза, до сих пор до конца не зажившего. — В общем, на директора кто-то надавил, подозреваю, что это были родичи Назаровой, и занятия отменяются. Это будут каникулы, начавшиеся раньше времени. Продолжится обучение после Нового года, как положено. Наверное, Назарову хотят показать лучшим специалистам, чтобы убрать уже эту извращенную любовь к престарелым призрачным евреям. 
— О как. Тогда, наверное, нам нужно собираться в Кострому? — я натянул штаны и направился в сторону ванной. 
— А вот и нет, и тебе лучше дать подружке одеться, потому что буквально через пять минут сюда придет твой дед и лично сообщит, куда конкретно ты поедешь. Ну и я заодно, — Петр поднял глаза к потолку, затем посмотрел на Настю и Соню, — и они, куда же без них.
— Что же ты раньше не сказал, кретин, — Настя вскочила, закутанная в одеяло, схватила небрежно брошенную на спинку стула одежду, которую мы вчера даже в чистку не отдали, и бросилась в ванную впереди меня.
Надо сказать, что мы успели привести себя в порядок, когда в комнату зашел дед. Комната сразу же стала в два раза меньше, а он как специально не собирался садиться. 
— Я пришел сказать, что в Костроме сейчас небезопасно. Мы с Рыжовым пытаемся решить эту проблему, но пока тщетно. Это даже не прорыв, был бы просто прорыв — клирики давно бы справились. Это вообще нечто, не поддающееся объяснению, — он поморщился. — Наталия едет к матери. Твой отец оказался еще большим идиотом, чем я предполагал, но он до сих пор не может уйти от следствия по делу Агушиных. 
— Я тоже еду к маме? — мне хотелось в Кострому, но, раз дед говорит, что там опасно, то я, естественно не потащу туда всю свою ораву. 
— Нет. Я хочу, чтобы ты провел каникулы у Ивана с его семьей, — я нахмурился. Вот куда-куда, а к Ивану я точно не хочу. — Не хмурься, я не просто так тебя туда посылаю. Ты изменился, становишься мужчиной, я горжусь тобой, — и дед обнял меня за плечи, а затем резко отпустил. — Пора тебе начать вникать в дела клана. У Ивана какие-то нездоровые шевеления начались. Мне необходимо знать, чем это может грозить клану. 
— Какие шевеления? — я пытался понять, о чем идет речь. 
— Какие-то странные личности постоянно приходят в его дом. Очень много иностранцев. Мне это не нравится, а на мои запросы я слышу один ответ — все хорошо, брат, не волнуйся. С тобой поедет Сусанин, в качестве сопровождения. 
— Толку-то от него, — я махнул рукой. 
— От Сусанина много толку. Просто в качестве помощника его полномочия были очень сильно ограничены. Он не мог помогать тебе напрямую, это сразу бы зафиксировалось, и ты был бы дисквалифицирован. Анастасия, полагаю, ты поедешь с Петром? — Клыкова кивнула, напряженно глядя на высоченного деда. — Отлично. Иван предупрежден. Мне пора, а вы, дети, собирайтесь. Сусанин вот-вот прибудет и отвезет вас к моему брату. 
  
Глава 10
 
Чтобы соблюдать хоть какие-то правила приличия нам с Настей выделили две отдельные спальни в доме моего двоюродного деда. Правда, эти комнаты были соединены общей гостиной, но ведь отдельные же.
Жил Иван с семьей в Москве, совсем недалеко от того самого кладбища, где в склепе Шуйских был скрыт проход в спрятанную библиотеку, в которую я хотел вернуться со страшной силой. А еще этот дом был расположен по соседству с городским домом Щедровых. У этих домов даже общая граница была, с одним забором, который и разделял два крохотных парка. Забор был металлический и ажурный, практически не закрывая обзора, но пролезть через него смогла бы разве что кошка, средней упитанности. Соня сразу же попыталась, но застряла и теперь ненавидяще смотрела на этот забор, который, по ее мнению, ограничивал ее территорию. Ей дали свободу передвижения, что меня, конечно, удивило, на что Иван только отмахнулся, говоря, что ограничивать кошку ни в чем нельзя, даже такую большую, потому что проблем потом не оберешься, а когда она может гулять, где хочет, то ей это особо и не надо. Соня, конечно, сразу же попыталась опровергнуть эту непоколебимую истину, но сил ее хватило только на то, чтобы добрести до кухни и обосноваться там, жалобно мяуча периодически и, закатывая глаза, изображая голодные обмороки, выпрашивая таким способом колбасу у прислуги.
 
Соседство с Щедровыми я обнаружил, когда прогуливался по парку в одиночестве, потому что жутко устал и от Петра, и от Насти, и хотел хоть немного от них отдохнуть. Все же человеку необходимо личное пространство, которого у меня внезапно не стало. Задумавшись о своих проблемах с преследующей меня свитой, я буквально столкнулся с Щедровым, который тоже решил прогуляться.
— Романов, а я думал, что ты в Костроме, — Щедров широко улыбнулся, подходя ближе к забору. В школе мы практически не общались после того случая, но теперь я был искренне рад его видеть.
— Я тоже думал, что буду в Костроме, — я обернулся на дом, возвышавшийся невдалеке. — Но дед решил, что так будет лучше.
— А где твоя пантера? — Щедров внимательно оглядел парк.
— Скорее всего, где-то под одеялом в моей кровати, хотя, возможны варианты. Не удивлюсь, если она свила гнездо возле батареи, и дрыхнет там без задних ног.
Как бы я не рад был его видеть, но почему-то о постоянном месте дислокации той же Сони, я не спешил делиться. Не то, чтобы я ему не доверял, но сам факт того, что Щедров находился здесь, да еще и в непосредственной близости к склепу Шуйских меня почему-то напрягало. И то, что он прикинулся, будто не знает, где мы находимся, и то, что теперь о таких небольших секретах в виде утерянной библиотеки могут знать, да и скорее всего уже знают третьи лица, которых я никоем образом не собирался посвящать в такого рода открытия.
— А я думал, что она наоборот будет носиться по саду, — Щедров сунул руки в карманы своего короткого пальто. Я же был все в той же куртке клирика, которая оказалась удивительно теплой.
— Я тоже так думал, но ровно до тех пор, пока Соня не вышла на крыльцо. Она потрогала лапой снег, посмотрела на меня таким взглядом, словно я ее не на прогулку вывел, а, как минимум, к проруби, в которой хочу утопить, и убежала в дом, оставив меня стоять на крыльце, как полного придурка, — Щедров хохотнул, и мы замолчали. Тему моих девушек не поднимали, она была слишком скользкой, хотя я просто видел, что он чуть ли не умирает от любопытства, горя желанием узнать подробности. Молчание затягивалось, и я уже хотел попрощаться, но тут Щедров огляделся по сторонам и подошел к забору поближе.
— Романов, — тихо позвал он, намекая, чтобы я подошел поближе. Я тоже оглянулся, и, никого не увидев, подошел к забору вплотную. — Я тут в старых архивах копался. Оказывается, городской дом Шуйских мои предки строили. И они в планах отметки делали... — он замялся, облизал губы и быстро заговорил, чтобы не передумать. — В общем, тут такое дело, Шуйские всегда одни и те же защитные заклятья использовали. Они их любили не на содержимое накладывать, а, грубо говоря, на стены. И нужно было поэтому специальные усиленные участки устанавливать, чтобы дом от переизбытка давления энергии не сложился, понимаешь? — я нахмурился и медленно помотал головой, а потом энергично закивал.
— Ты знаешь, что на полках библиотеки за защита стоит? — громким шепотом спросил я.
— Да, я даже записал, вот, — он вытащил руку из кармана и как можно незаметнее всунул в мою ладонь клочок бумаги. — Я в парк-то пошел, чтобы подумать, как ее можно обойти. Ты не думай, я не собирался без тебя туда лезть, — он был предельно серьезен. — И никому ничего не рассказал. Сейчас, когда мы вышли из-под вассалитета Агушиных, мне проще стало жить. Ты мне жизнь спас тогда в подземельях, а я свиньей неблагодарной быть не собираюсь. — Он быстро зашептал, вглядываясь мне в глаза. — И никто не знает о склепе, я даже родителям не сказал. Слишком все скользко, тем более, их до сих пор прессуют на тему, известно ли им еще о чем-либо, о чем те не удосужились рассказать. Они в своем вообще уме, подозревать родителей в покушении на собственного сына.