Няня для майора (СИ)

Черт. Надо бы проверить Абесинку... Слишком тихо. Подозрительно тихо. Да! В гробу я это видал! Не грудничок – сама своих тараканов пусть травит. И нет, я не перегнул! А даже если и так – сама напросилась.
Предательски урчит живот. Ну да, на больничной еде, еще и разодранным трубкой горлом, долго не протянешь. А если и протянешь, то ноги вперед. Вариантов нет. Первым делом срываю бинт с подвязанной руки. Ребра они мне так поберечь решили, ага. Итак дышать не могу – ощущаю себя толстухой в корсете Дюймовочки. Вторым пунктом освобождаю голову. Дырок там нет, раз не сквозит. А шишки, раны и ссадины пускай проветриваются, быстрее заживут. Со скоростью беременной улитки передвигаюсь в направлении холодильника. Дьявол! Меня ощутимо раскачивает из стороны в сторону, перед глазами мелькают цветные пятна. Теперь понятно, почему мне показан постельный режим. Хрена с два! Я справлюсь. Русские – не сдаются!
Первый рубеж с трудом, но мне удалось преодолеть. Открываю холодильник. Так. Нужно что-то калорийное, вкусное, чтобы малые ели. С охлажденным мясом надо будет позже разобраться, а пока хватаю кусок сочной свинины, упаковку бедрышек. Так, нужны еще овощи, лоток с яйцами, томатная паста. Прекрасно. И как мне с этим теперь дойти? Дудки. Никто не встанет между обедом и голодным мужиком. Даже травмы, будь они неладны! До столешницы – рукой подать. В принципе, проще всего чуть отклониться назад, упереться спиной в холодильник и оттолкнуться. Это придаст мне ускорения по перемещению в пространстве.
Подумал – сделал. И все бы закончилось прекрасно, если бы не лоток яиц, который в пути решил потерять парочку белковых продуктов. Однако, додумывал я об этом уже в полете на пол. Забавно – продукты успели долететь до пункта назначения. Оставшиеся яйца, надеюсь, тоже. Я же, поскользнувшись на мерзкой луже, пытаясь сгруппироваться, красиво так, летел спиной вниз.
Упал на зашитую сторону. Решил, если сломаю ребра или разобью голову – будет финиш. А швы можно и заново наложить. Непроизвольно взвыл и выругался. Только бы малые не слышали. Пожрал, называется. А встать теперь как? Черт! У меня ушиб всей раненой тушки. Как же больно.
Топот. Мля. Вот только этого не хватало. Из-за своего расположения, я не знаю, кто это, но догадываюсь.
– Лучше уйди, – заранее подаю рычащую команду, пока меня не обнаружили в таком щекотливом положении. Я не красна девица в первую брачную ночь, чтобы стыдливо очи прятать, но мое самолюбие слишком потрепано прошедшей неделей.
– Бабайка, нас бомбят? Что за грохот? – совсем рядом раздается голос Абесинки.
– Исчезни, я сказал!
Не успел прогнать – перед лицом возникают босые ноги с розовым педикюром. Красивые такие пальчики. Нахрен!
– Антон! Антон! Ты в порядке? Что случилось? Где болит? Я скорую вызову! Подожди! Потерпи, ладно?
У нее что, паника? Вот только панических атак мне не хватало. Должно быть, она боится боли, поэтому так реагирует.
– Инна, – только и успеваю схватить за щиколотку, однако девушка реагирует не сразу, пытается резко вырвать ногу и…
Ну конечно же! Связался на свою голову! У меня снова рассажена губа, а это рыжее недоразумение сидит на попе на полу. Носом хлюпает. От обиды, наверное.
– Абесинка, прости. Я не хотел, чтобы ты упала, – произношу как можно мягче. – Не надо никуда звонить, ладно? Я просто шлепнулся. Ну, бывает. Вот как ты сейчас, например... Очень больно?
Заплаканное личико смотрит на меня большими глазами. Апельсинка тихо всхлипывает. Что я за долдон?! Опять довел девочку. Ну и на кой мне этот детсад сдался? Делаю выдох и резкий рывок. Отталкиваюсь левой рукой от пола, подставляя вперед ноги. Сжимаю до скрипа зубы, и я уже стою на коленях. Дьявол!
– Ин, ну правда. Извини.
Всхлипывает, размазывая слезы по лицу.
– Я снова разбила тебе губу. Неуклюжая. Я тебе приношу одни проблемы. Почему ты со мной возишься? – переворачивается на четвереньки, подползает ко мне близко. Я бы сказал, слишком. Весь воздух вокруг окутывает запах Абесинки – что-то цитрусово-цветочное, легкое, невесомое. – Можно?
 
Её рука, в отличие от того раза, сама ложится на скулу. Большой пальчик ползет к «обиженной» губе. Сидим, глаза в глаза. Почему мне кажется, что Инна пытается приручить меня?
– Что ты делаешь? – едва слышно произношу, из-за чего нежный пальчик соскальзывает мне в рот. Почему-то сразу возникает желание облизать его. Ну-нах. Убираю руку Инны от своего лица.
Ищу глазами опору, чтобы подняться. Дожил, мля. Хорошо, Демон этого не видит, а то ехал бы я пристегнутым к каталке прямиком в больничку. Психиатрическую, вероятнее всего. Столешница на расстоянии почти вытянутой руки. Ну хоть так. Выдох. Цепляюсь за опору, сжимаю зубы, осталось лишь резко встать. И вот, наступает момент, когда я на это решаюсь, как в мой левый бок вжимается что-то очень теплое. Твою мать!
Инна
Ну почему этот гад снова плюется ядом? Я же знаю, каким он умеет быть! Добрым, хорошим, заботливым… Я же без задней мысли про ручки ляпнула! Просто мне не хватало присутствия Бабайки, чего уж там. И это странно. Хотя, почему? Мне нравится общество майора, пока в его голове не переключится тумблер. Я же была уверена, что мы с ним типа друзьями стали. А он… У-у-у, волчара бешеная. Ну точно. Словно попала в первое наше с ним знакомство.
Конечно, я сорвалась и убежала в свою комнату. Долбанный извращуга! Почему ему его сосиску не открутили? Знал бы, как девочкам хамить! И, главное, весь такой израненный! Спасибо, что живой. Мне его пожалеть хотелось… Гад! Бабайка и есть! Переспать я с ним хочу, ага! Даже в его мечтах такому не бывать! «Спи спокойно ночью мама. Я болею за Динамо». Скотина! Точно – голову ему отбили. Выдумать такое!
Подозрительный грохот из кухни заставляет меня напрячься. Воры? Какие воры!? Там же Бабайка! Один! Мамочки! Быстро сбегаю вниз. Осматриваю гостиную – не видно. Иду к обеденной зоне. В глаза бросается небольшая скорлупка от яиц. Тело тут же пробивает нервная дрожь. Я слышу бубнёж майора, но не могу разобрать ни слова – слишком громко ухает моё сердце. Раз я не вижу Бабайку, значит он не стоит на ногах. Стало быть…
Захожу за барную стойку. Мамочки!
Скрючившись на полу, прямо на плитке, лежит майор. Почти у самых моих ног. И это могло бы оказаться приятным, если бы не его бледное выражение лица. Ему же больно! Надо что-то делать! Лепечу вслух слова о скорой и чем-то еще, собираюсь бежать за телефоном, как моя нога встречает некое сопротивление. Хочу вырвать ногу, но неожиданно оказываюсь на полу. Смотрю на майора. Слезы против воли ручьями стекают по щекам. Господи! Я снова разбила ему губу. А он все равно хорохорится, подбодрить пытается. Ну вот! Теперь это наш Бабайка! Вижу, как через боль, он встает на колени. Подползаю ближе. Хочу оценить нанесенный губе вред. Такой теплый… Несмотря на щетину, мне приятно прикасаться к Антону, а он… Отталкивает меня! И что я хотела? Тот факт, что Бойков не женат, не говорит о том, что у него нет женщины. Ну конечно же есть! Должно быть, боится дать мне ложную надежду. Да какую к черту надежду? Разве я не понимаю, что просто не могу ему нравится! Я же ходячая катастрофа!
Бабайка тем временем собирается встать на ноги. Я должна помочь. Резко прижимаюсь к его левому боку и обнимаю вокруг талии. Под руками ощущаю повязки, но даже через них пробивается жар тела Антона. Майор напрягается. Наверное, я слишком сильно прижалась.
– Больно? Я сделала тебе больно? Прости!
– Абесинка, уйди подобру, – чуть слышно хрипит он.
– Я хочу помочь, – жалобно пищу в ответ я.
Неожиданно, на мою спину опускается мужская рука. Неужели он не гонит меня?! Говорят, для счастья человеку нужны тридцать секунд объятий ежедневно. Считаю. На сорок третей мне на спину легла и вторая рука. На пятидесятой в мою макушку утыкается нос. А потом… Он снова отталкивает меня!
– Иди, проверь Утенка, пожалуйста, – опустив глаза в пол, просит Бабайка!