Разнести повсюду весть (ЛП)

— Думаю, там больше, чем одна, — отметила миссис Ледбеттер. — Целый выводок проклятых штук, судя по виду.
— …просто чтобы мы могли поесть.
— Это жизнь, дорогая, — объяснила мама. — И если бы мы не разделали и не съели этих куриц, они были бы повсюду, и что бы мы тогда делали? Ты бы не смогла пройти по собственной подъездной дорожке, потому что вокруг был бы беспорядок из—за того, что куры гадят повсюду и встают на пути. И если ты их не съешь, то съедят змеи, и дикие кабаны, или псы, или… ох, просто попробуй кусочек и посмотри, понравится ли тебе. Честное слово!
— Она вегетарианка, мама, — сказал я.
— Ну, уверена, от этого есть лекарства, — язвительно ответила мама.
— Лучше попробуй, иначе у твоей бабули случится инфаркт, — прошептал я Амелии. — Кроме того, ты не можешь быть Кантреллом, если тебе не нравится жареная курица. Так не бывает.
— Вы ещё меня не удочерили, — отметила она.
— Но мы разобрались с документами, и довольно скоро ты будешь Амелией Кантрелл, и тебе придётся не отставать. Твоя кузина Мэри любит бабулину жареную курицу. Я не был бы удивлён, если бы она написала песню и спела об этом на радио.
— Серьёзно? — спросила Амелия. Она не могла дождаться нашей вечеринки четвёртого июля и шанса познакомиться со своей знаменитой кузиной Мэри.
— Ещё она была неравнодушна к моему картофельному салату, потому что у этой девочки есть мозги, — добавила мама. — Не много, скажу я тебе, но есть, особенно, когда дело доходит до еды. И что скажет твоя кузина Мэри, когда услышит, что ты отвернула нос от еды своей бабули? Господи, я не хочу знать!
— Что за Амелия Кантрелл? — спросил через стол Джексон. — Амелия Ледбеттер — с таким именем эта девочка будет успешной.
— С такой фамилией, как Кантрелл, все будут знать, что её отец — знаменитый писатель, — парировал я.
— Почему бы вам не позволить ребёнку решить самой, какое она хочет имя? — предложила мама.
— Я не хочу, чтобы моя дочь ходила с фамилией Ледбеттер, — сказал я.
— Прости, — произнесла миссис Ледбеттер, вытирая губы салфеткой. — Бывают и хуже, знаешь ли.
— В Миссисипи есть Ледбеттеры, — отметил я. — Правда, мама?
— Думаю, Ледбеттеры есть повсюду, — сказала мама. — Я ходила в школу с Билли Ледбеттером. Тот мальчишка был сорока пятью килограммами чистого ужаса, ясно и просто. Сидел за мной и тягал меня за косички целыми днями. И ещё плевал бумажками мне в затылок. Ему нравилось доводить меня до истерики, тому мальчику. Затем он уехал в Корею и наступил на мину, вернулся домой без обеих ног. Все они, Ледбеттеры, были такими.
— Какими такими? — спросил Джексон.
— Неотёсанными, — объяснила мама.
— И кто такие, скажите на милость, неотёсанные? — надавила миссис Ледбеттер.
— Папочка и дедушка Билли Ледбеттера управляли ликёроводочным заводом и скатились до борделя. Все об этом знали, даже шериф.
— Что такое бордель?
— Забегаловка. Вы знаете. Джин. Азартные игры. Девочки. Сивуха. Всё это. Там, в лесной глуши. Белые и цветные вперемешку. Если бы ваш муж пропадал часами вне дома, вы бы поняли — и довольно правильно — что он ошивается в борделе и ведёт себя, как шут. Но я просто говорю, что Билли воспитывался в таком окружении, никого не уважал, меньше всего себя. И когда он вернулся из Кореи, то уже не управлял заводом. Если у того мальчика и была хоть капля мозгов, он хорошо это скрывал. А теперь, Амелия, сладкая, ешь!
— Ох, бабуля!
— Не заставляй её, мама, — сказал я.
— Господи, я никогда не думала, что у меня будет внучка, которая не захочет есть что-то, у чего было лицо. Убивай или будешь убит, милая. Так работает мир. У этих кур могут быть лица, но им нужны мозги, и если бы у них были мозги, они бы не лежали прямо сейчас на наших тарелках, не так ли?
Амелия долгое мгновение раздумывала над этой перекрученной псевдо-логикой.
— Ох, хорошо, — наконец сказала она.
Она взяла куриную ножку, понюхала её.
— Ну, ешь, дитя, — сказала мама.
К этому моменту Тони уже сгрыз одну ножку, и начинал есть вторую. Он сидел рядом со мной, не обращая внимания на то, что происходит, и выглядел не хуже, чем раньше. Из уважения к дому Ледбеттеров, я заправил за его воротник салфетку.
 
— Твоему брату нравится моя курица, — сказала мама.
— Он съест что угодно, — пренебрежительно ответила Амелия. Затем она подняла взгляд на меня, будто за разрешением или советом, или и тем, и другим.
— Что худшее может произойти? — произнёс я. — И кто знает? Тебе может понравиться, милая. Должно быть что-то лучше, чем капуста и морковка.
— Ладно! — огрызнулась она.
Она откусила кусочек от куриной ножки, медленно жуя.
— Вкусно, разве нет? — подтолкнула мама.
— Может быть, — признала Амелия. — Но я считаю, что одной ножки для меня достаточно. Курица может жить без ноги, так что это не будет похоже на то, что я её убила. Верно?
Джексон усмехнулся.
— Что, папа? — требовательно спросила Амелия. — Как бы тебе понравилось, если бы кто-нибудь отрезал твою ногу и съел?
— Это было бы ужасно неудобно, — сказала миссис Ледбеттер.
— Твоя бабуля права, — сказал ей Джексон. — Убивай или будешь убит. Все формы жизни зависят от других форм жизни ради выживания. Это неприятно, но так всё устроено. Растения тоже живые существа, знаешь ли.
— Знаю, — несчастно произнесла Амелия.
— Некоторые люди говорят, что у растений есть чувства.
— Неправда!
— Я не был бы слишком уверен. И есть некоторые растения, которые, кажется, могут общаться. Определённые виды деревьев, например. Если рядом есть хищник, они посылают химический сигнал, которые подхватывают другие деревья. Затем они передают его следующему дереву.
— Я читала об этом в энциклопедии.
— Мы не знаем, если ли у растений и животных те же чувства, что у нас, но дело в том, что вся жизнь зависит от другой жизни. Думаю, хорошо попробовать быть вегетарианкой, но ещё ты можешь попробовать не есть так много мяса и убедиться, что мясо, которое ты покупаешь, доставляют с органической фермы, где к животным относятся должным образом. Этому не обязательному быть настолько ужасным. Кроме того, ты маленькая девочка, и твоему телу нужен белок — а в сельдерее не так уж много белка.
— Я знаю, — сказала Амелия.
— Если не съешь курицу, её съест твой брат, так что лучше возьми немного, пока всё не кончилось.
Тони откинулся на спинку стула, рыгнул и потянулся за сладким чаем.
— Мальчики отвратительные, — сказала Амелия.
— Я только рад, что к нему вернулся аппетит, — сказал я. — Если он не наберёт несколько килограммов, то повернувшись боком, просто исчезнет. Можно подумать, что мы морим его голодом.
— В больнице он потерял около двух килограммов, — заметил Джексон.
— Мы это исправим, — пообещал я.
Тони переключил внимание на мамино домашнее пюре и подливку.
— Это мило, — произнесла миссис Ледбеттер.
Она огляделась, удостоив нас улыбкой.
— Что, дорогая? — спросила мама.
— Снова видеть в доме людей. С тех пор, как Стивен умер… что ж, давайте просто скажем, что было довольно тихо. Джеки, Вилли, думаю, вам следует привозить детей каждое воскресенье. Мы будем устраивать семейный обед. Затем дадим детям поплавать, или чего они ещё захотят. Я знаю, что не особо похожа на бабушку, но даже старую бостонскую псину можно научить паре трюков, не так ли? И это было бы мило. Очень мило для такой старой дамы, как я.
Это было неожиданным проявлением смиренности и откровенности. Миссис Ледбеттер редко говорила то, что думала, редко выражала настоящие чувства, и определённо никогда не признавалась, что нуждается в чём-то, или что успокаивается от присутствия людей в её жизни. Но теперь она казалась искренне тронутой тем, что в доме дети, и на неё в ответ смотрят лица.
— Посмотрите на меня, — сказала она, рассмеявшись. — В старческом маразме становлюсь сентиментальной. Мне нужно было пригласить некоторых своих республиканских друзей, просто чтобы дать Вилли во что вцепиться. Я когда-нибудь рассказывала вам, как к нам на ужин сюда пришёл сам Дональд?