Разнести повсюду весть (ЛП)

— Плыви по течению, — добавила Рита. — И — вауля! — мы помогли бедной Юни перестать думать о её муже, разве не так? Только представь!
Миссис Ледбеттер, при упоминании её мужа, вдруг, казалось, сдулась.
— Видишь, как это работает? — спросила Рита, глядя на миссис Ледбеттер и хмурясь. — Конечно, вы, южане, любите купаться в страданиях, не так ли? Вы по-прежнему не переступили через Гражданскую войну. Для вас нет ничего лучше, чем стегать дохлую лошадь, чтобы почувствовать себя важными. Скажи мне, Вилли. Сейчас санузел в доме там более распространён? Это гораздо удобнее, мы уж знаем.
— Нет ничего плохого в том, чтобы наложить хорошую кучу в лесу, — сказал я, слова вылетели раньше, чем я смог их остановить.
Я посмотрел на Джексона извиняющимся взглядом.
Амелия фыркнула.
— Не стоит начинать, не придётся и расхлёбывать, — тихо сказал Джексон, умоляя меня взглядом.
— Никто ничего не начинает, — сказала миссис Ледбеттер. — Мы извлекаем лучшее из худшего, ничего более. И я не выношу скучных людей, что моя дорогая невестка очень хорошо знает. Кроме того, когда она рядом, я чувствую себя лучше. Уже поднабрала пару складок, да, Рит?
— Я не жирная! — в ужасе произнесла тётя Рита.
— Мгновение на губах, всю жизнь на бёдрах, — поддевала миссис Ледбеттер. — Я бы дважды подумала о десерте. Кроме того, у нас нет корыта.
— Думаю, вам двоим нужно повзрослеть, — с раздражённым видом сказала Фрида. — Мы здесь для того, чтобы вспомнить дядю Стивена, знаете ли. Разве не так, Джордж? — Она повернулась за поддержкой к своему мужу.
— Конечно, — на автомате сказал Джордж, выглядя очень неловко.
— И ещё мы здесь для того, чтобы провести немного времени с детьми, — добавила Фрида. — Джеки, Вилли, думаю, то, что вы делаете, замечательно, и дети выглядят очень счастливыми. Из вас получается прекрасная семья.
— Спасибо, — ответил Джексон.
— Они ходят в школу? — спросила она.
— О, нам обязательно говорить о детях? — произнесла Рита. — Я твёрдо верю в старую пословицу “детей нужно видеть, но только в открытом гробу”.
— Твои дети приедут на похороны, Рит? — спросила миссис Ледбеттер, криво улыбаясь.
— Ты знаешь, что Аллен Джуниор не разговаривает со мной, — сказала Рита с таким видом, будто её ударили.
— Ох, не могу представить.
— Мам, не надо, — сказал Джексон. — Фрида права — мы здесь для того, чтобы вспомнить папу. Вы, ребята, не помогаете.
— Предоставь мёртвым хоронить своих мертвецов, Джеки, — ответила миссис Ледбеттер. — Кроме того, думаю, публичное выражение скорби — дурной вкус.
— Едва ли мы в общественном месте, — отметил Джексон.
— Чего ты от меня хочешь? — внезапно агрессивным голосом спросила миссис Ледбеттер. — Ты хотел бы видеть, как твоя мать рыдает, как потаскуха на конференции Баптистской Библии? В этом дело? Я не достаточно правильно скорблю? Ты хотел бы, чтобы у меня слёзы текли по сиськам, чтобы от туши оставались следы? Что, Джеки?
Джексон выглядел ошеломлённым этой вспышкой.
— Мы все скорбим по-своему, — сказал я.
— Да, Джеки всё нам об этом рассказал, — ответила миссис Ледбеттер. — Джеки, ты должен благодарить Бога, что я не выжила из ума и не заглатываю виски и не реву, как дура о твоём отце — в отличие от некоторых людей, которых мы знаем.
Глава 72
Семейное сближение
После полуночи меня разбудил странный ворчливый шум. Он доносился из коридора. Я настоял на том, чтобы оставлять нашу дверь открытой на случай, если одному из наших детей мы понадобимся посреди ночи.
Я быстро встал, накинул халат.
— Ааахххххх! Хах! Аааааххххх!
Шум доносился из комнаты Тони.
Я нашёл его лежащим на спине, одеяла спутались вокруг тела, на лице застыла маска ужаса, пока его руки били по воздуху.
— Арррррр! Хах!
Ему снился кошмар.
— Тони! — позвал я, не думая, не помня, что он меня не слышит.
Я сел на кровать, взял его за плечи, чтобы мягко встряхнуть. Он боролся со мной, его тело застыло, он размахивал руками. Он скулил, вопил, стонал.
 
Он намочил кровать, и та пахла мочой.
— Тони! — снова позвал я.
— В чём дело? — спросил Джексон, вдруг появляясь рядом.
— Ему снится кошмар.
Тони ворчал в странной, болезненной манере, будто даже во сне пытался сформулировать слова, предложение, протест, зов о помощи.
— Тони! — снова произнёс я, тряся его.
После нескольких тревожных мгновений его глаза распахнулись. Увидев меня, он отдёрнулся, на его маленьком, худом лице было выражение чистого ужаса.
— Хахххх! — простонал он, прижимая руки к груди, будто чтобы защититься.
— Тони! — воскликнул я, не зная, что ещё делать.
— Аааааххххххх!
Его рот открылся, вырвался стон, затем он разрыдался — самые несчастные, ужасные, жалостливые слёзы, которые я когда-либо видел, будто бедняжка в безумном ужасе.
— Тони, — снова сказал я, протягивая руки, пытаясь привлечь его внимание.
Он попятился на кровати, упал с другой стороны, скрутился в комочек на полу, обвив руками колени и прижимая их к груди, крепко зажмурив глаза, его стоны и рыдания были полны мучений.
Я поспешил к нему, но он ушёл в своё безопасное место и не обращал на меня никакого внимания.
— Мистер Джек, что случилось? — спросила Амелия с порога.
— Принеси мне полотенце и одеяло, — велел я.
— Мистер Джек?
— Ему снится кошмар, сладкая, — сказал ей Джексон. — Можешь принести полотенце из ванной?
— Он в порядке? — спросила Амелия.
— Он будет в порядке.
Она поспешила уйти и вернулась с полотенцем, которое я обвил вокруг талии и ног Тони, прежде чем завернуть его в одеяло и поднять на руки.
— Что ты собираешься делать? — спросил Джексон, его глаза были полны беспокойства.
— Посижу с ним.
Я понёс его в нашу спальню. Джексон и Амелия шли следом с напуганным видом.
— Эй, вы, всё хорошо, — сказал я, забираясь в кровать с Тони на коленях, держа его как маленького ребёнка. — Я просто посижу с ним, пока он не почувствует себя лучше. Можете идти спать дальше.
— Ты уверен? — спросила Амелия.
— Почему бы тебе не принести ему одного из его мишек? Может, это поможет ему прийти в себя.
Она без слов подчинилась, вернувшись с новым плюшевым медведем, которого мы купили Тони после нашего первого визита. Я коснулся мягкой шерстью руки Тони. Будто чувствуя присутствие мишки, он протянул руку, щупая его, но отказываясь открывать глаза, чтобы посмотреть. Я вложил игрушку ему в руки, и он крепко обнял её, зарываясь лицом в бежевую шерсть.
— Видишь? — сказал я Амелии. — Он будет в порядке.
— Он будет в порядке, мистер Джек? — спросила она, игнорируя меня.
— Конечно, — сказал Джексон. — Почему бы тебе не вернуться в кровать? Тебе что-нибудь нужно?
— Он разбудил меня своим криком.
— Мне жаль.
— Всё нормально.
Она поплелась к двери.
— Мистер Джек?
— Что, сладкая? — спросил он.
— Мне обязательно идти завтра на похороны?
Джексон вздохнул, будто ему напомнили о чём—то, что он отчаянно хотел забыть.
— Нет, если не хочешь, — наконец сказал он.
— Я не могу перестать думать о…
Она вдруг замолчала, застенчиво вытирая глаза.
— Я знаю, — сказал Джексон. — Если не хочешь идти, ты не обязана.
Она развернулась, будто чтобы уйти, но снова задержалась с встревоженным выражением на лице.
— Почему бы тебе не взять одеяло и подушку и не прийти спать с нами? — предложил я. — У нас будет ночёвка.
— Серьёзно? — спросила она, её лицо прояснилось.
— Здесь куча места, и я знаю, что мистер Джек чувствует себя лучше, когда ты рядом. Что скажешь?
— Ну, хорошо.
Она поспешила уйти.
— Ночёвка? — повторил в тишине Джексон.
— Семейное сближение, — сказал я. — Ей тяжело из-за похорон.
— Я знаю.
— Может быть, ей просто нужно почувствовать себя в безопасности, — предположил я. — Как Тони.