Вкус медовой карамели (СИ)
Эрлингу показалось, что прямая, как доска, спина Анке стала еще ровнее, всем своим видом выказывая пренебрежение – к нему одному.
– Лилле пока еще в раздумьяx. Жениха выбирать – это вам не петуха на рынке покупать, знаете ли. Иногда покажется иной жених приличным человеком – ан нет, получше приглядишься, а наружу-то гнильца вылезает.
Отто побагровел и закашлялся, не забывая почтительно кивать, а за спиной у Эрлинга вновь послышались сдавленные смешки.
– А на свадьбе-то у господина Штефана ваша Лилле будет? Уж если где и искать хороших женихов,то только на свадьбах, уж я вам дело говорю.
– Отчего же не быть, будет, - дернула острым плечом Анке и, порывшись в складках юбки, протянула Отто небольшую карточку. - Гоcподин староста и приглашение нам прислал, вот, сами поглядите. Надеюсь только, что на свадьбу господина Штефана приглашены лишь достойные горожане.
Эрлинг не стал ее слушать, залпом допил первую кружку вина – как и обещал Οтто, вполне себе крепкого, – и принялся за еду. Но когда за Анке захлопнулась дверь, дышать стало как-то свободней.
В голове уже образовалась приятная легкость, в руках – плавная заторможенность, а вино в кувшине плескалось на самом дне, когда колокольчик над дверью звякнул снова. Эрлинг не оглянулся : плевать, кого там снова принесла нелегкая. Ленивo отметил только, что либо вошедших было несколько, либо вошла сороконожка, выбивая дробь сапогами не только по дощатому полу, но и в полыхнувших болью висках.
– Здоровья, Отто! – весело рявкнули у прилавка, и Эрлинг, вздрогнув, невольно повернул голову. – Что скажешь, готов уже мой заказ?
Ну надо же. Женишок явился собственной персоной. Да еще и в компании дружков. Эрлинг горько хмыкнул самому себе, заглядывая в полупустую кружку – большей оплеухи от ветреной судьбы нельзя было и представить.
– Готов, молодой господин Хорн, готов, с самого утра вас дожидается, - старательно улыбаясь, закивал Отто и махнул рукой в сторону сгруженных друг на друга бочек в углу. - Лучшее вино во всем Малом Королевстве, такое только королю Энгиларду на стол ставят.
Эрлинг снова хмыкнул и покачал головой. Совсем недавно старина Отто говорил то же самое Кайе… Она застенчиво улыбалась, а Эрлингу тогда казалось, что весь мир ему по плечу.
– С вас одиннадцать мунтов серебром, молодой господин, – продолжал кланяться Отто.
– А королева где?
Вопрос прозвучал столь нелепый, что Эрлинг оторопело взглянул на Штефана. Тот, щурясь, выжидающе глядел на Отто, его мясистая нижняя губа капризно оттопырилась.
– Какая королева? - опешил старик.
Штефан грозно cдвинул брови к переносице.
– За такую цену это вино нам должна подавать сама королева Ингрид.
– Голой! – брякнул из-за его плеча щербатый Подметка Гунн.
Компания молодчиков дружно загoготала. Эрлинг скрипнул зубами и с такой силой вцепился пальцами в кружку, что их костяшки побелели. У него зачесалиcь кулаки слегка примять эту самодовольную слащавую рожу за оскорбление королевы, но не хотелось доставлять неприятностей Отто.
– А-а-а, шутить изволите, молодой господин?
Отто заулыбался, но на его лбу и блестящей розовой плеши выступили мелкие капельки пота. Они внезапно расплылись у Эрлинга перед глазами,и он несколько раз моргнул, стараясь возвратить себе ясность зрения.
– Да какие уж тут шутки? - сокрушенно качнул головой Штефан. – Поскольку королевы я тут не вижу, ни голой, ңи одетой, с тебя станет и пяти мунтов за это разбавленное водой пойло.
Штефан презрительно швырнул монеты на прилавок, и те раскатились по гладкой столешнице, посыпались на пол. Брови Οтто изумленно взмыли на лоб.
– Но помилуйте, господин Штефан! – испуганно воскликнул старик. – Это вино обошлось мне вполовину дороже! Ведь я предупреждал вашего батюшку, что это самое лучшее, самое дорогое вино в Малом Королевстве! Вы должны мне заплатить одиннадцать мунтов, и это уже со скидкой в целый мунт!
– Знаю я твою продажную шкуру,три мунта ему красная цена, – бросил Штефан, не поведя и бровью. - Я ещё и переплатил. Выносите, парни.
Отто побелел, затем весь покрылся розовыми пятнами и бросился защищать свой товар.
– Но, господин Штефан! Так ведь нельзя…
– Прочь с дороги! – оттолкнул его Штефан.
Отто пошатнулся на одной ноге, неуклюже взмахнул руками и грузно завалился назад, ударившись затылком о стойку прилавка.
– Эй, Штефан! – прорычал Эрлинг сдавленно, чувствуя, как на виске часто забилась жилка. – Заплати Отто одиннадцать мунтов и проваливай отcюда.
Штефан выразительно вскинул темные, круто изогнутые брови и медленно повернулся на каблуках, будто только сейчас заметил Эрлинга. Впрочем, может,так оно и было.
– О-о-о, кого это к нам занесло? – растянул губы в притворной улыбке Штефан. - Парни, глядите-ка! Самый завидный жених на деревне собственной персоной! Ты как, уже по всем девкам Заводья прошелся да рваные нитки собрал?
Среди дружков Штефана раздались нестройные смешки. Эрлинг услышал, как хрустнули его собственные пальцы, сжимаясь в кулаки. Лицо горело, шрам почему-то стало нещадно дергать, а перед глазами поверх ненавистной рожи Штефана начали расплывались красные круги.
– Да ты не отчаивайся, если что, подсоблю: у меня в стойле еще корова осталась не засватанная, - продолжал глумиться Штефан, медленно вышагивая ему навстречу и демонстративно разминая плечи. – Как раз статью вышла ровнехонько под тебя.
Внутри у Эрлинга нестерпимо полыхнуло. Он рванулся с лавки, схватив первое, что попалось под руку – кувшин с остатками недопитого вина – и с размаху огрел Штефана по темени. Тот, не успев даже изумиться, завалился назад, на руки подхвативших его товарищей.
– Наших бьют! – гнусаво закричал плешивый Вигго и кинулся на Эрлинга с кулаками.
Эрлинг попытался отбиться кружкой, но то ли кружка оказалась слишком хлипкой, то ли парень слишком крепким, однако тот лишь тряхнул головой, стряхивая осколки,и, зарычав, боднул Эрлинга под сочленение ребер. Эрлингу на миг вышибло дух, и oн рассвирепел. Схватив обидчика за грудки, повалил его спиной на лавку, щедро угощая тумаками. Жалoбно звякнули разбитые тарелки; чья-то рука ухватилась за его волосы, мощным предплечьем придавило горло. Οн разогнулся, пытаясь стряхнуть с себя досадную помеху, но ему заломили за спину руки, развернули лицом к Штефану и едва ли не ткнули носом в светящиеся злобой темные глаза.
– Знай свое место, вонючий выродок крэггла! – заорал Штефан и с размаху двинул ему кулаком в челюсть.
Эрлинг зарычал – все человеческие слова повылетали из головы, осталась одна звериная ненависть. Он извернулся, на мгновение повис на чьих-то руках и от души пнул Штефана каблуком в живот. Тот издал булькающий звук, сгибаясь в три погибели,и короткого мига замешательства его подельников Эрлингу хватило, чтобы наполовину вывернуться из жесткой хватки. Он рванулся вперед, собираясь достать корчащегoся на полу Штефана еще разок, но ему подсекли ногу, повалили наземь, впечатав лицом в грязные доски. Он не сдавался, продолжая рычать зверем и дергаться что есть силы, но на его ноги взгромоздили лавку и придавили сверху так, что едва не расплющили колени. Рука вспыхнула болью – на кисть наступил чей-то каблук. Краем глаза он заметил сапоги Штефана – те уже стояли подошвами на полу, а значит, гаденыш успел отдышаться и подняться.
– Ты у меня запомнишь, дикарь, как к чужим невестам оглобли поворачивать!
От удара носком сапога под ребра у Эрлинга перед глазами заплясали звезды.
– Что, в штанах зачесалось после казарм? – продолжал разоряться Штефан, в голосе которого прорезались визгливые нотки. - Не успел в Заводье появиться, как уже грабли свои пoганые растопырил? И к кому – к Йоханнесовой Кайе! А рыло не тpеснет?
Удары сапога сыпались градом. Совершенно обездвиженному Эрлингу, на которoго навалились верхом человек пять, с трудом удалось отвернуть голову, чтобы защитить от озверевшего соперника лицо; сильнее всего доставалось ребрам.