Свадебное путешествие (СИ)
Граф закрыл глаза и ровным голосом спросил:
— А Виола где?
— Поехала в порт.
— Одна?
Кипарис нахмурился:
— Разумеется, нет! С подругой и её братом.
— Они очень волновались, и мы отдали им свою карету, — добавила Тамара.
— А сами вы как добирались, пешком?
Сантолина растеряно переглянулись, не понимая, отчего такие мелочи могут иметь значение:
— Мы взяли попутный экипаж…
— Но его, конечно, уже нет! — Гиацинт оттолкнул кресло и встал, будто распрямилась пружина. — И чёрт с ним, с экипажем!
Граф был уже у двери. Бросив через плечо: "Я скоро вернусь", — он умчался в ночь.
61. На площади с памятником
.
В порту было тихо. Чайки спали, люди делали вид, что спят.
Переговариваясь вполголоса, по набережной гуляли парочки. Горели фонари.
Гиацинт долго бродил по набережной, глядя на спящий "Дельфиниум". Когда он бегом летел сюда, то уже наполовину уверил себя, что весть о пожаре — неправда.
Были они с Виолой сегодня в порту, почти полдня, даже больше. Нет на рейде военных фрегатов! Ни одного. И не было днём. Разве что с неба они могли упасть, как молнии, и загореться. Но если это кому-то сильно понадобилось, могли и упасть!
Он бродил по набережной, надеясь увидеть Виолу. Её там не было. Понятно, они разминулись. Тот, кто это устроил, очень точно всё рассчитал. Что ж, придётся возвращаться обратно, в особняк Сантолина. Виола и её спутники наверняка уже там.
Граф последний раз глянул на тихую спящую акваторию и корабли. Небо всё ещё затянуто тучами, но неплотно. В разошедшихся швах облаков блестели кусочки звёздного шёлка. Гиацинт развернулся и двинулся вверх по улице к площади Ратуши.
Мысли прыгали в такт шагам.
"Главное, что Виола не одна. Натал вооружён, в конце концов…"
"А помогло ему это, когда они торчали в запертом театре, как в мышеловке? — звенел в голове другой голос, не желающий слушать успокаивающие доводы. — А если случилась беда? Ну что ты сделаешь, что?"
— Заткнись, — приказал этому голосу Гиацинт. — Поднимать панику раньше времени я не умею и не буду. Зря стараешься.
Мысли ехидно ухмыльнулись своему хозяину:
— Паниковать ты, значит, не умеешь, да? А как насчёт элементарной осторожности?
— Плевать мне на ваши фокусы. С ними всё в порядке, ясно?! У Натала есть пистолет и коробка патронов в кармане. Стреляет он отлично. А больше полсотни человек на них просто не нападут.
— У Натала, — хихикнула мысль. — А у тебя?
— Да… Мой у Розанчика. Смешнее не придумаешь…
Он уже вышел на площадь с памятником Фернандо Медичи. Часы на башне Ратуши тускло блестели, вместо луны. Тишина. Скамеечки, дома вокруг. Перейти площадь, свернуть за угол, сразу направо светится особняк Сантолина. Две минуты идти.
Гиацинт, не останавливаясь и не оглядываясь, всё равно внимательно смотрел по сторонам. Ничего себе! Ему показалось, будто ожили бронзовые мавры на памятнике. Точно: их не четыре, а немножко больше, где-то двенадцать. Хорошо, четверо-то бронзовые, а остальные?..
От постамента отделилось несколько смутных фигур и двинулось к нему.
— Граф, куда вы так спешите?
Он остановился и засунул руки в карманы брюк.
"Ага, значит, ждали именно меня. Прелестно!"
Пропади оно всё пропадом: и светлый, почти белый придворный костюм, который за милю светит, как маяк, и самый дурацкий на свете обычай не носить в гостях шпагу.
"И оставался бы в гостях, кой чёрт тебя понёс ночью на улицу?.. Теперь выпутывайся как знаешь".
Он знал — как. Гиацинт вырос в таком же портовом городе и хорошо помнил уличные правила этикета. А там чётко сказано, что не носить с собой оружие, если гуляешь по ночам, просто неприлично. Или сиди дома, или не провоцируй всех честных людей в округе.
Ещё раз обругав себя последним болваном и проклиная в душе все придворные приличия, граф достал из кармана нож. Не глядя, повернул кольцо на ручке.
Стальное шестидюймовое лезвие вылетело сбоку и распрямилось до упора. Цепь нападавших медленно приближалась.
Он глянул через плечо:
"Так, всего восемь. Нет, девять. Ещё один квадратный тип в тёмном плаще и итальянской широкополой шляпе. Главарь, наверное. "Руководитель!" Ну и стой, где стоишь", — мысленно пожелал ему Гиацинт
Видимо этот, в шляпе, уловил, что сейчас думают о нём. Он хрипло приказал:
— Сдавайтесь, граф. У вас нет оружия и нет выбора.
"Да неужели?! Видимо, мы в первый раз встречаемся, синьор. И, возможно, в последний".
Но вслух Гиацинт этого не сказал, только процедил сквозь зубы:
— Ну что ж, сыграем, раз вам так хочется…
Подкинул в ладони нож и ринулся первым.
.
Один рухнул, даже не вскрикнув, второй, от страшного удара в живот захрипел и стал медленно оседать. Гиацинт просто швырнул его тело в сторону нападавших и рванулся бежать.
Дорогу ему преградил главарь, до этого державшийся в стороне. Граф с трудом, удивлённо отбил занесённый кинжал.
"Чёрт! Он же левша. Вечно мне везёт, как утопленнику! Всё как нарочно, один к одному…"
Отражая удары с двух сторон и быстро сообразив, что то ли он им нужен живым, то ли, по единственному приятному совпадению, у них тоже нечем стрелять, он выкручивал чьи-то руки, наносил удары кулаком по лицам и рёбрам, стараясь ускользнуть от стальных лезвий со всех сторон. Вот один из нападавших так вцепился в плечи, что Гиацинт, сбрасывая его, мимоходом здорово полоснул кого-то по животу. Потом кинулся вперёд, оставив в руках у нападавшего свой камзол, а сам, с разгону падая, сбил ещё одного. Перекатился через него и снова встал на ноги.
Этот тип в шляпе, с наглой, где-то виденной раньше усмешкой, опять рядом. Надо его убрать с дороги и поскорей. Граф коротко размахнулся ножом и застонал от злости:
"Да чтоб ты провалился, чем ты думаешь?! У него же это не ударная сторона. Как в зеркале…"
В ту же секунду его правую руку что-то пронзительно обожгло. Нож со звоном упал, высекая искры на мостовой. Гиацинт развернулся и всей левой половиной корпуса — сжатым кулаком, локтем, плечом, коленом так врезался в главаря, что у того тоже выпал кинжал и, наверняка, искры вспыхнули перед глазами. Путь был свободен.
Сохраняя равновесие, граф сделал шаг назад. Сильный удар кастетом в висок обрушился на него, погасив сознание.
62. "Если бы…"
.
В комнате особняка мальчишки после ухода Гиацинта с минуту сидели в оцепенении, не веря, что всё происходит на самом деле, а не во сне. Наконец, Розанчик судорожно вздохнул:
— Ой, ненавижу я эту фразу!
— О чём ты? — шевельнулся Джордано.
— "Я скоро вернусь". Когда так говорят, значит, вообще неизвестно, когда будут.
Джордано кивнул, глядя прямо перед собой:
— Все на свете так говорят. Это первое, что приходит на ум любому мужчине в случае опасности: "Ждите, я скоро вернусь". Мы тоже когда-нибудь…
Стукнула входная дверь внизу. На лестнице послышались шаги.
Друзья кинулись к двери. В комнату вошли Виола и Амариллис. Натал, заходя последним, прикрыл дверь. Джордано растерянно смотрел на них.
— Ну, как… там…?
— Тю-тю "Дельфиниум", да? — отвернувшись, прошептал Розанчик.
— Нет. Цел, слава Богу. — (это Виола). — Никакого пожара нет. Всё обман.
— Нет?
Паж даже не успел обрадоваться спасению жизни яхты, когда новая тревога стеной встала перед ним: их было трое!
— А вы не встретились? — спросил он, уже зная, что они ответят.
— С кем?
Он вздохнул:
— Значит, нет…
Амариллис цепко обвела взглядом небольшой зал с пирующими гостями.
— А где… — начала она.
Джордано перехватил её вопрос и поднял голову, отвечая за всех.