Роза для короля! (СИ)

Стоящие рядом с ней мужчины были подобраны советом, чтобы свидетельствовать то, что сейчас происходит здесь, на алтаре богов. Но то, что происходило, никак нельзя было охарактеризовать. Алтарь всегда был неживым, холод камня должен был убить того, кто не угоден богам и вообще-то до этого он исправно это и делал. Так почему же сейчас на лице лежащей на нем девушки улыбка радости, счастья и удовольствия?
А Мэл видела странный сон. Вот она плавится под губами и руками невидимого любовника, который подводит ее к взрыву и наслаждается ее телом, ее стонами, криками. И вот она, получив то, что так жаждало ее тело, обнаженная стоит по колено в песке, который утешает ее, как мать утешает упавшего ребенка, снимая с его лица горечь и стыд. А теперь она стоит по пояс в воде, которая омывает ее, смывает недавние поцелуи с ее кожи, охлаждая ее кожу, еще чувствующую чужие губы на себе, еще помнящую как ее целовали. А теперь ее освежает ветер, который шевелит ее длинные светлые волосы, высушивая их и переплетая их в две косы, которые укладывает осторожно на ее плечи, а потом высушивает слезы счастья на ее лице, от недавнего любовного приключения. А вот она стоит по колено в снегу, но ей не холодно, она знает что холод успокаивает ее сердце, успокаивает разум, чтобы проснуться, чтобы встретиться с теми кто отправил ее к богам, кто пытался заставить усомниться в себе и своих поступках, кто сейчас наблюдает за ее телом там в комнате, кто бесстыдно рассматривает каждый миллиметр ее обнаженной кожи.
«Пора вставать. Пора вернуть себе свою жизнь», – шепчут чьи-то губы, прохладой опаляя ее голые плечи и она улыбается этому голосу, живому и ласковому. Ведь этот голос она уже слышала, там далеко, в той жизни. И она открывает глаза.
  
ГЛАВА 27 Матушка, а вы жестоки …
 
Накао отшатнулась, когда алтарь вспыхнул огнем, и в этом огне лежала Мэлисента, живая, улыбающаяся. А огонь ластился к ней, пробегая по ее коже, и агрясь на стоящих вокруг алтаря мужчин и женщину: – Что это?
– Ее вторая магия, магия света, – прошептал один из стоящих рядом с Накао мужчин. Его черный камзол отражал блики огня, а на его лице играла улыбка превосходства. – Я хочу попросить госпожу разрешить меня остаться рядом с вашей дочерью, хочу посмотреть как магия жизни будет вести себя в эти несколько дней.
Накао кивнула, еще и сама не понимая, на что она согласилась: – Но почему магия жизни? Она ведь владеет магией смерти…
– Вот это и интересно, – наконец подал голос второй мужчина. Длинные белые волосы лежали на его плечах, сливаясь с белым камзолом, а он спрашивал Накао. – Куда вы отправили свою вторую дочь тридцать лет назад? Где она росла?
– Я не успела спросить.
– У вас была целая ночь, чтобы расспросить эту женщину о ее жизни за пределами нашего мира. И что вы сделали? – кривая улыбка отразилась на его лице. – Надеюсь, вы хорошо выспались госпожа? Я передам своей госпоже, что ваша ошибка может стоить нам жизни, – прошептал он и повернулся к стоящему напротив алтаря мужчине. – Я остаюсь. Хочу тоже увидеть, что еще может дать этому миру эта женщина.
– Но как она прекрасна, – шептал мужчина в черном камзоле, не спуская глаз с Мэлисенты.
– Питер, если вы думаете, что я вам дам прикоснуться к дочери, после того как боги приняли ее, то вы ошибаетесь, – почти крикнула Накао.
Мужчина оторвал восхищенный взгляд от лежащей на алтаре Мэл и повернул голову к советнику: – Это решать не вам. Она принцесса, детородного возраста и алтарь изменил ее, она сможет выносить и родить девочку, сможет заменить не только вас, но и весь совет триединства, ибо она владеет, как магией смерти, там и магией жизни, а нейтральная магия ей не нужна.
– Накао, ваша дочь пришла в этот мир не по вашей воле, а по воле богов, так что, кто будет ее мужем или любовником, решать только ей, – мужчина в белоснежном костюме тряхнул головой. – Я согласен, она прекрасна.
А стоящая Накао наблюдала за игрой света и тьмы на алтаре, игрой двух магий вокруг тела ее дочери: – Она не должна была возвращаться. Дазан, Питер нужно все это остановить. Она нас погубит.
 
Стоящий рядом с ней Дазан Хитс, раб и слуга советника жизни Теффаны усмехнулся, сверкнув серыми глазами: – Я скорее остановлю вас госпожа, чем разрешу погибнуть ей.
Черноволосый мужчина, Питер Итон, слуга и раб советника смерти Накашимы, усмехнулся: – Я сын и брат, но сейчас я готов ради этой девушки убить и сестру и мать, только бы быть рядом с ней. Так что вы госпожа хотите сделать?
Накао отшатнулась, понимая, что она в меньшинстве. Эти двое мужчин не владели магией родов, да, но по их прекрасно сложенным фигурам можно было с уверенностью сказать, что силы у них в руках хватит, чтобы решить все в свою пользу, а пользоваться магией рядом с алтарем богов всегда было чревато, потому она смирилась: – Хорошо, ради дочери я дам вам право первенства. Но у нее уже есть мужья, как вы с этим справитесь?
– Мы разберемся, это уже будет наша жизнь. Главное ведь вы в нее не лезьте, а то можем случайно спутать с врагом, – Дазан тряхнул головой, показывая Питеру, что магия успокаивается, значит, девушка скоро очнется. – Нам пора дать нашей госпоже переодеться в более подходящий наряд.
– Мэлисента владеет землями Эделин, по праву рождения, завтра я отправлю ее туда, чтобы вы могли наблюдать за ее магией без вреда для империи, – Накао сделала шаг назад, разрывая расстояние между алтарем, мужчинами и дочерью.
– Сегодня, госпожа, а лучше сейчас. Я не привык ждать, – стоящий перед ней Питер Итон качнул головой и встал перед Накао закрывая поднимающуюся на алтаре Мэлисенту, своей спиной.
Рядом с ним в два шага встал спиной к Мэл, Дазан: – Велите принести одежду госпоже.
Накао фыркнула, но согласилась: – Через час открою портал в земли Эделин. Но кто до этого будет с моей дочерью? Вы? – иронию в ее голосе услышала даже встававшая во весь рост Мэл.
– Одеться я могу и сама матушка. Надеюсь, больше ко мне нет претензий, или и дальше будем играть в женское рабство? Так я против любого насилия, особенно над собой любимой, – Мэл подхватила лежащую на алтаре сорочку в которой ее сюда привели и набросив ее на себя выдохнула. – Вот так уже лучше, чувствую себя человеком, а не вещью. А что вообще происходит?
Двое стоящих перед ней мужчин синхронно повернулись к ней и поклонились. Мэл замерла, перед ней только что склонили головы два прекрасных сильных юноши, и их контраст сразу бросался в глаза: – Ух, ты, прямо – беляночка и розочка. И почему я сразу вас не заметила? А, ну тогда я вообще ничего не видела, кроме алтаря. И что так и будем стоять?
Накао потерла виски и вздохнула: – Мэлисента, идем, тебе советом назначены эти двое слуг, для защиты  и назначено новое место обитания – твои земли по праву рождения.
– Одежду госпоже, – напомнил, выпрямившись Дазан.
– Конечно, но если вы так спешите, то может, лучше мы сразу передадим ее гардероб у портала? – Накао улыбнулась дочери и подхватив ее под локоток двинулась к двери, которую любезно открыл черноволосый Питер.
Мэл двигалась за Накао, принимая все, что происходило с ней в последнее время с ледяным спокойствием: – И что мне там делать?
– Что хочешь милая, но покидать ее тебе нельзя пятьдесят лет, – с улыбкой ответила Накао, двигаясь к лестнице. – Сейчас пройдем в зал с пентаграммой и переместимся. Ничего не бойся, там все будет по высшему разряду, обещаю.
– Ой, что-то мне это не нравится. Да и пришли ко мне моих мужей, – добавила Мэл, всматриваясь в фиалковые глаза матери.
– Конечно милая, сразу же, как только вы отбудете, – ее улыбка была уж больно слащавой, как показалось девушке, но позади нее, дыша ей в след  топали двое мужчин, приходилось не сбиваться с шага и принимать слова матери на веру.
Накао заставила дочь и двух ее сопровождающих мужчин встать в центре пентаграммы и открыв портал помахала рукой: – Прощай Мэл, надеюсь, еще свидимся. Да, и мой совет будь понежнее с мужчинами, там давно не было госпожи, немного рабы распоясались, а слуги вообще от рук отбились.