Девочка для Черного (СИ)

Резник. Жуткое прозвище. И сам он жуткий. Но при этом вызывает намного больше симпатии, чем Черный. От него не чувствую той волны дикой похоти, поэтому и общаться проще.
Вот только смогу ли я реально обратиться к нему за помощью? Начальник охраны его боится. Рядовые сотрудники мало о нем знают. Разве так бывает? Конечно, я мало знаю про тюремные правила, судить тяжело.
Тут явно какая-то темная история, в которой лучше и не разбираться. Для меня главное, что операция прошла успешно. Пациент жив.
Теперь осталось понять, как выбраться из этой западни.
***
Остаток дня проходит спокойно. Вечер тоже. Ночью никто за мной не приходит, но я не расслабляюсь, не тешу себя иллюзиями.
Это временное затишье. Черный специально держит паузу, чтобы я привыкла и все приняла, больше не закатывала ему истерики. Не мешала.
Да. Гад уверен, я соглашусь на его правила. И как не согласиться? Он же не оставляет другого выбора.
Размышляю, как лучше поступить. Попросить телефон у Резника? Просто для звонка друзьям. Договориться о машине. Но вдруг меня не выпустят из тюрьмы?
Мужчина приходит навестить пациента утром. Только в дверях маячит начальник охраны, поэтому это плохой момент для разговора.
— Я еще загляну, — бросает Резник. — Вечером.
— Он будет еще не в состоянии общаться, — поясняю. — Нужно больше времени на реабилитацию.
— Не важно, — невозмутимо пожимает плечами. — Если он не очухается, то мы с тобой поговорим.
Замечаю напряжение в глазах начальника охраны.
Ему не нравится, что мы общаемся?
Резник уходит, и начальник охраны следуют за ним, а через пару часов меня ждет сюрприз. В кабинет заходит Светлана Викторовна. Улыбается, радостно выдает приветствие.
На долю секунды мне кажется, наш последний телефонный разговор мне приснился, и женщина не пыталась подложить меня под Черного.
Она ставит чайник, достает коробку конфет.
— Ты молодец, Таечка, такую сложную операцию сама провела. Мне Олег Сергеевич все рассказал. И как ты руководила, и как разобралась с тяжелыми ранениями. Он тобой восхищается. Даже шутит, что ты могла бы меня легко заменить.
— Нет, заменить не получится.
Я же не стану поставлять “девочек” для зэков.
Светлана Викторовна заваривает кофе, ставит передо мной чашку с ароматным напитком, а у меня ком в горле при одном взгляде на женщину.
Есть ли предел у ее лицемерия?
— Ну что такое, — хмурится она и нервно поджимает губы, усаживается напротив меня, подвигает коробку конфет поближе. — Ты почему на меня волком смотришь?
— Я хочу отсюда уехать.
— Опять эту песню завела? — в голосе проскальзывает раздражение, но женщина все-таки сдерживается, на конфликт не идет. — Тая, поверь, нам лучше не ссориться. Ситуация уже сложилась.
— Нет, — говорю твердо. — Я не стану делать то, чего вы от меня ждете. Пожалуйста, объясните это и вашему… заказчику.
Тоже стараюсь сдержать эмоции.
— Ты Резника давно знаешь? — вдруг спрашивает она.
— Что? — невольно приподнимаю брови. — Нет, конечно. Мы только вчера с ним встретились.
— Я так и думала, — кивает. — Ты поосторожнее с ним. Считаешь, он лучше Черного? Нет. Наоборот. Можешь, что хочешь обо мне думать, но я тебе зла не желаю.
Моя реакция слишком явно отражается на лице. С этим я уже ничего не могу сделать. Светлана Викторовна хмурится.
— Тебе отсюда не выйти, — наконец, заявляет она. — Ты же и сама поняла. Девочка ты умная, сообразительная. Вот и советую: реши все по-хорошему. И практику отлично закроешь, и денег заработаешь. Черный тебя не обидит. Характер у него тяжелый, не спорю. Но девчонки от него обычно довольные выходят. Нет, разное бывало, конечно. Сама понимаешь, если…
Светлана Викторовна замолкает, понимая, что сболтнула лишнее. Дальше снова начинает уговаривать и приводить какие-то аргументы, но я уже не слушаю. Тошно становится.
Она всерьез пытается убедить меня? Перед глазами мелькают кадры прошлой встречи. То, как Черный рвал мою одежду. Завалил, подмял под себя. Да как это животное может быть нормальным?!
 
— Хватит, — нервно сглатываю. — Пожалуйста.
— Чем он тебе не нравится? — удивляется женщина. — Красивый же мужик! Девки сами липнут.
— Прекратите.
— Тая, мы живем в мире, где всем управляют мужчины, — деловито продолжает она и явно надеется меня приболтать. — Это везде так. И всегда было. Иногда женщине нужно подстроиться. Уступить. Неужели не видишь, что тебе хуже будет? Он же в любом случае возьмет.
— Я должна проверить состояние пациента.
Поднимаюсь и выхожу, направляюсь в палату. К счастью, Светлана Викторовна молчит и не пытается меня остановить.
Прохожу мимо пункта охраны, поворачиваю в другой коридор. Но дойти до нужной комнаты не успеваю. Застываю перед массивной темной фигурой.
Черный появляется настолько быстро и резко, что я даже не понимаю, откуда он взялся. Специально поджидал меня в этом коридоре?
Рефлекторно делаю шаг назад.
Он ухмыляется и ловко обходит меня. Перерезает дорогу обратно, загоняет в угол так, что сбежать теперь не получится.
Горячая ладонь накрывает мое горло. Припечатывает к стене.
Это не больно. Но жутко до дрожи.
— Куда торопишься? — хрипло спрашивает Черный. — Ко мне?
Ничего сказать не могу. Просто не получается. Губы приоткрыты, но изо рта не звука не удается выдавить.
— Что смотришь? — скалится.
Отрицательно мотаю головой.
— А не важно уже, — отрезает Черный. — Время вышло.
  
8
 
Его взгляд мрачнеет, а пальцы скользят по моей шее. Вверх-вниз. Поглаживают медленно, с обманчивой осторожностью. От каждого движения по телу пробегает очередная волна ледяной дрожи. Мои нервы на пределе.
Черный ясно дает понять, что разговаривать он со мной больше не собирается. Хочет совсем другого. Пока одна его ладонь продолжает удерживать меня за горло, вторая распахивает мой медицинский халат и опускается на талию. Прикосновения у этого подонка властные. Жадные.
Меня трясет. Отчаяние душит. Сама не понимаю, как удается справиться с паникой и тихо выдать:
— Ничего ты сделаешь.
Гад оскаливается. Издевательски приподнимает бровь. Ну конечно, он уверен в том, что обладает полной вседозволенностью. Только как сказал начальник охраны, “здесь и другие есть”. Вот мой единственный шанс спастись.
— Меня защищает Резник.
Пальцы мерзавца застывают. Он больше не поглаживает мою шею, не проходится по талии, чтобы притянуть ближе. Теперь даже его руки как будто становятся холоднее.
В глазах Черного вспыхивает ярость. Ледяная. Губы кривятся в пугающей ухмылке.
— Чего? — хрипло бросает он. — Повтори.
Вид у него такой, что повторять страшно.
Но надо идти до конца.
— Резник, — очень стараюсь, чтобы голос не дрогнул. — Я под его защитой, поэтому ты не можешь меня тронуть.
— Правда? — хмыкает.
И тут же его ладонь пробирается под свитер, еще и настолько ловко и порывисто, что я задыхаюсь от неожиданности. Но в следующую секунду оцепенение слабеет.
— Пусти, — шиплю.
Впиваюсь ногтями в его руку. Царапаю, пробую отстранить от себя. Не могу выносить его наглые прикосновения.
Больной урод.
Он хватает меня за волосы, сгребает все пряди, резко наматывает на кулак и дергает, заставляя запрокинуть голову назад. Вглядывается в мое лицо.
— Ты откуда Резника знаешь? — цедит Черный и чуть ли зубами не скрежещет. — Когда он успел тебя…
Дальше звучит такое грязное ругательство, от которого у меня глаза до предела округляются.
Нет, я слышала это слово и раньше. Но уж точно не в свой адрес. И не так.
А дальше сыплется такая брань, что хочется зажать уши ладонями.
— Хватит! — выпаливаю. — Прекрати!
Он замолкает. Скорее от неожиданности. В темноте его жутких глаз вспыхивает удивление. И даже захват на моих волосах немного ослабевает.
— Что ты такое несешь? — нервно закусываю губу.