Облик Огня (СИ)

Передние линии в строю сверкали начищенным до блеска серебром панцирей паладинов — рыцарей, которые базировались в Небесном квартале, но сегодня были призваны королем сюда без пояснения причин и в полной боевой готовности. Войны инквизиции стояли неподвижно, словно каменные статуи и даже их доспехи не шевелились от того, что они вдыхали душный и неприятно пахнущий воздух города. Забрало на лице каждого из рыцарей было опущено и все они были не тысячей мужчин Ордена Защитников, а одним паладином, который в случае гибели воскреснет тысячу раз прежде, чем падет окончательно.
Следом выстроились воины мобильной армии и Последнего Гарнизона — бесконечное множество мужчин и женщин с копьями, луками, мечами, арбалетами, булавами, секирами и щитами, одетых в отличие от предшественников в разнобой и державших строй только так, как они умели это делать на поле боя — безвкусно, но эффективно — в одну линию таких воинов вмещалось в три раза больше, чем в одну линию, в которой сейчас стояли паладины. Они не обучались тому, чтобы замирать в специальной стойке в течение продолжительного времени, плохо поддавались тренировкам и вообще были далеки от того, чтобы думать о том, выдерживают ли они высокую планку перед простолюдинами, которая заставит окружающих уважать их и захотеть к ним примкнуть. Вместо этого они вселяли настоящий ужас. Упорядоченный хаос, который царил в рядах тех, кто не относился к Ордену Защитников и ополчению, предупреждал любого здравомыслящего человека держаться от этой суровой толпы подальше и в тоже время заставлял безмолвно гордиться силой, которая постоянно стоит на границе между хаосом и порядком в их государстве.
Весь разносортный строй королевской армии замыкала горстка, относящаяся к городскому ополчению, — стражники, каждый из которых днем или ночью посменно сохранял порядок в городе и на выселках. В сравнении с основной массой они выглядели более-менее прилично, а у каждого из них на доспехах в области левого плеча был выбит знак квартала, за которым тот или иной страж порядка был закреплен. Сегодня подавляющее большинство несло на плече знак в виде крепости с тремя башнями равными по высоте, а само изображение говорило о том, что человек закреплен за Последним Гарнизоном. Редко меж стражников проскальзывали гербы с солнцем, отбрасывающим волнообразные лучи в разные стороны, с плотно набитым кожаным мешком или с развернутой книгой и другие очень четко отражающие суть остальных кварталов рисунки.
Каждый из воинов хоть и не показывал виду, сегодня изнемогал под палящим знойным солнцем, а дождь, прошедший накануне нисколько не выручал, а даже наоборот, давая испарину, заставлял еще сильнее изнемогать от духоты. По двору были рассыпаны манекены, набитые соломой и потрепавшиеся в ежедневных тренировках от тысяч колющих и рубящих ударов — сейчас они, как и остальные в Последнем Гарнизоне замерли в беззвучном ожидании королевского гнева. Ни у кого не было сомнений в том, что такой гнусный день обязательно должен закончиться чем-то скверным.
— Вы принесли клятву защищать своего короля и его семью! — громыхал голос Рогара Вековечного. — И что мы имеем? Ваши братья по оружию и клятве не смогли защитить мою дочь — вашу принцессу! Четыре дюжины! Четыре дюжины лучших воинов Дастгарда пали от руки жалкого медведя! — Король краснел от ярости подобно рубинам в его короне и тяжело дышал. — Знаете, что страшнее всего? Его сородичи продолжают оставаться частью Дастгарда и угрожать короне в лице Сарвилла Кхолда и в лице каждого, кто имеет отношение к этому треклятому кварталу!
Рогар стоял на самом верху мраморной лестницы, ведущей на пригорок в двухэтажное здание, сооруженное из белого камня, которое со всех сторон было подперто колонами — здание носило название Дом Войны. Оно являлось постоянным местом проведения военных советов. Также там часто проходили победные пиры или тайные собрания, посвященные делам государства или личным делам какого-нибудь знатного господина, заплатившего в городскую казну значительную сумму ситемов за решение его насущных вопросов. И, конечно, Дом Войны регулярно принимал под своей крышей главный совет Дордонии — Совет Тринадцати.
 
— Что мне сделать? — продолжал раздувать ноздри король, — Быть может, вместо каждого из вас взять на службу по медведю? Мало кто из них сгодится на королевскую службу? Какая разница, если каждый оборванец сойдет за четыре дюжины таких, как каждый из вас! Я сэкономлю хотя бы на еде! Хранитель Порядка. Прошу вас, поднимитесь ко мне.
Воин, стоявший во главе паладинов, сверкая своим серебряным панцирем и высоким широким щитом, закрепленным на спине, поднял забрало и зашагал вверх по лестнице.
— Служу Вам, Ваше Величество! — произнес Дориан Орегх, когда поднялся на самый верх и преклонил колено перед владыкой, звонко ударив железной перчаткой о свою грудь и покорно склонив голову.
— Сколько лет вы являетесь Хранителем Порядка, господин Орегх? — спросил король, глядя в никуда — сквозь стройные ряды своих воинов.
— Семнадцатый год идет, Ваше Величество! — ответил Дориан, не меняя положения своего тела.
Каждый кто имел отношение к армии короля, приветствуя государя должен был преклонить колено и только с разрешения правителя мог встать на ноги. Сегодня Рогар заставил себя ждать и не отдавал хранителю приказа подняться.
— Семнадцать лет… Именно столько мне было когда я стал королем Дордонии и столько прошло с тех пор, как я правлю на этой земле. Все это время в королевстве царил безмятежный покой и порядок и, если кто-то решался нарушить его — платился за это головой. Но что-то пошло не так, как я задумывал. И я знаю что. Семнадцать лет… Столько было Лиане, когда ее похитил странник. Мистическая цифра… — Рогар по-дружески положил руку на разгоряченную сталь доспеха хранителя. — Господин Дориан Орегх, кто является вашей правой рукой? Кому вы доверяете так, как себе, и кто выполняет ваши обязанности, когда вы отбываете по поручению или, упаси Боги, вас подкосит тяжелая хворь?
Пот капал с покрытого, от удивления, морщинами лба хранителя, солнце продолжало нагревать тяжелый панцирь Дориана Орегха и с каждой секундой становилось еще жарче.
— Мой сын, Ваше Величество. Санли.
— Вот как? Стало быть, дело семейное. Что ж. Господин Санли, — выкрикнул король, — прошу вас присоединиться к нам здесь — на пороге Дома Войны!
Из первой линии паладинов вышел человек с таким же, как у хранителя, гербом на щите — змея, петляя, тянулась к своему хвосту, образовывая символ в виде двух овалов, соединенных по центру щита. Сын Хранителя Порядка поднимался по лестнице тем же шагом, что и его отец и лишь одно отличие было между ними — Санли снял с себя и держал в руке шлем в форме змеиной головы с открытой пастью, показывающей ядовитые клыки у подбородка и над бровями хозяина.
— Служу Вам, Ваше Величество! — произнес он, когда его колено ударилось о мрамор.
— Поднимитесь, господин Санли!
Сын Хранителя Порядка вытянулся в полный рост. Он был высок и худощав, а длинные до плеч золотые волосы растрепались и походили на солому.
— Господин Дориан Орегх, повторите клятву, которую приносит каждый, вступая на службу к королю, — приказал Рогар и отошел в сторону, где сел на специально приготовленное для него седалище, с выбитым гербом Вековечных на спинке трона.
— Да, Ваше Величество, — хранитель облизнул сухие губы и принялся вспоминать клятву, принесенную им при поступлении на королевскую службу слово в слово. — Сегодня. Завтра. Отныне и до скончания моих дней. Клянусь. Пока грудь наполняется священным воздухом Неймерии, ноги ступают по земле обетованной, а душа еще не нашла пристанища у берегов царства небесного. Клянусь. Король мой и жизнь моя — единое целое, и одно без другого не существует и существовать не может, как море без воды или небо без земли, а земля без неба. Клянусь. Охранять покой государя, моего короля и властителя королевства от любого, чьим разумом злой умысел сумел завладеть, и от того, кто Его великое и безмятежное правление потревожить удумает. Клянусь. Семья моего короля — моя семья. Клянусь защищать каждого из рода королевского, каждого по чьим венам течет голубая кровь с яростью самого свирепого зверя. Жизнь моя отныне и навсегда принадлежит государю, моему королю и властителю королевства. Грудь моего владыки — моя грудь. И если я еще дышу, то и мой государь дышит тоже, иначе быть не должно и быть не может. Клянусь, перед всеми Богами, жизнью и смертью, стоять на страже королевского покоя и нести слово божье с собой через годы. Да здравствует король! Да здравствует священный Орден.