Извините, а герои городского фэнтези долго живут? (СИ)

– Дмитрий, это не обязательно…
– Людмила, я вообще не вижу смысла в этой записи…"
Да не парьтесь вы так. Это я балуюсь с диктофоном, который мне дала Таня, пояснив, что с ним будет проще: и отчёты заполнять легче, и узнать, не упустил ли я чего важного… Печально, правда, что в нашем случае диктофон абсолютно бесполезен. Мы действительно переместились в дознавательную, единственную на весь участок. Ее плюсом было то, что она полностью звуконепроницаемая, а для Моники гораздо более существенным было то, что сюда не проникал солнечный свет из-за подвального расположения. Сидим мы здесь уже около получаса, и за это время никто ничего дельного не предложил. Справа от меня сидела Моника, точнее, нависла надо мной, чуть ли не дыша мне в ухо. Моника Малк – это та девушка под паранджой, которая мне сорок минут назад призналась. Когда она сняла с себя паранджу, мне оставалось лишь присвистнуть, настолько она была красива. Если тридцать минут назад я считал, что белее чем у Кристины волос быть не может, то волнистую шевелюру до плеч Моники было невозможно описать каким бы то ни было цветом известной человечеству палитры, настолько ее волосы были неестественно-белыми. Кожа у нее была мертвецки бледная, глаза, несмотря на то что были как у мертвеца, были очень яркими и выразительными, ярко-алого цвета, ближе к зрачку переходящего в огненно-оранжевый, с какой-то настораживающей деталькой, которую я все никак не мог определить. Губы Моники были пухлыми и в меру напомаженными, а с правой стороны торчал через чур увеличенный клык, создающий иллюзию, что девушка прикусила губу. Фигуркой Моника не уступала Вике в ее образе порно модели, правда оценить точно мешал дорогой строгий костюм, не очень хорошо сочетающийся с некоторым безумием в лице носительницы. Да, именно ее безумие так сильно настораживало меня, хотя была и ещё одна серьёзная причина. Моника – вампир. Во-первых, нет, Святой Автор не решил посреди охренительной истории понадобавлять всяких вампиров и ещё какой-нибудь нечисти. Сделал он это лет так дохрена назад. Просто я обитаю в достаточно ухоженном районе, где кроме людей почти никого нету. Во-вторых, присутствие Моники вызывает ряд вопросов касательно убийства, задавать которые мне ноющая задница не хотела, оттого и позволяла.
Вампиры в этом мире – это, технически, ожившие мертвецы. Они не нуждаются в пище, воде, кислороде, но отчаянно нуждаются в крови (ну не удивительно ли?), их температура тела всегда равна температуре окружающей среды, а большая часть органов не работает, или работает иначе. Также, каждая семья вампиров является олицетворением некого порока (внимание, не путать со смертными грехами, это важно). Так, семья Малк, представитель которой абсолютно не уважает личное пространство конкретно меня, олицетворяет, как ни странно, безумие. Эту семью в принципе не любит никто, даже сами вампиры их сторонятся. Сильнее только ненавидят Носфов – вампиров, олицетворяющих уродство. Если остальные кланы хоть на людей похожи, то вот Носфы при обращении претерпевают чудовищные мутации, обезображивающие их до состояния ходячих средств от запора. Из-за этого они вынуждены жить в канализации. Из-за этого и влияния солнечного света. Для любого вампира встреча с солнечным светом становится концом песенки незадачливого кровососа, причем, все что от бедолаги останется будет тут же развеяно ветром. Вроде все сказал… А, вот ещё! При длительной жажде вампиры становятся бесконтрольными кровожадными чудовищами, способными голыми руками порвать… да легче сказать, что они не могут своими когтями порвать. После такой познавательной минутки не грех и задаться вопросом: на кой черт на расследование дела об убийстве отправили кровососку с психозом, прописанным в генах? Ответ то напрашивается, но как же не хочется, чтобы он был реальностью.
Слева от меня сидела Людмила Волкова, судя по всему, единственный адекватный член группы. Мда, а ее предки с фамилией не заморачивались: морда волчья – значит Волкова. Про нее сказать ничего не могу, слишком мало мне известно про фури. На вид она ровесница Тани, у фури хоть продолжительность жизни равна человеческой, а не как у Моники. Монике может быть и двадцать, на которые она выглядит, и двести двадцать. А что, раз тело не стареет, то и от старости не умрет. А то, что тело и так мертво, так это мелочи. Одета Люда была в серый строгий костюм, пошитый именно для ношения фури со всеми нужными параметрами а ля отверстие для хвоста и прочих.
 
Напротив, рядом с дующейся лоли-лисодевкой стоял Мик, уже полчаса, грузящий нас на тему того, насколько он великий, и как же нам повезло быть его сопартийцами. Насколько же нужно быть не в здравом уме, чтобы… Здравый ум? У человека, зовущего себя Героем и размахивающего полуторником направо и налево? Да он, сука, считает, что это такая игра с глубоким погружением, о чем вы? Про лоли-лисичку рядом с Миком я могу сказать ещё меньше, чем про Людмилу.
Такая вот группа. С каждым словом Героя я все больше терял веру в то, что мы хотя бы определим причину смерти того бедолаги. Кстати, я бы назвал убийцу Пикманом, да бы сделать отсылку, но во-первых, если ее кто-то поймет, то возникнут неприятности, так как тут, увы, про Лавкрафта и его "зов Ктулху" или "галерею Пикамана" никто не слышал, а во-вторых, незачем русского гражданина называть по пендосски, а то ещё скандал начнется. Вот если бы он подписался под своей картиной, то тогда бы и вопросов не было. А что касается Лавкрафта, я даже аккуратно у Мика спросил, знает ли он что это. Ответом мне было: "Это что, модификация на World of Warcraft?" Мда, знаю я, какие модификации обычно на "Love-" начинаются…
– … как только мы приступим к этому квесту, на нас скорее всего сразу сагрятся все преступники этого города, но я даю вам слово, что каждый мой боевой товарищ переживет это… – Святой Автор, сколько уже можно нести этот бред. Неужели у этого Героя ни разу не проскакивала мысль, что что-то в этой жизни он делает не так?
– Придурок, мать твою! – а ну иди сюда…, да я прикалываюсь. Ладно, на самом деле меня этот кадр скоро до кипения доведет. – Шел бы ты дальше побочные квесты выполнять, хули ты в сюжетку полез? – четыре пары глаз сошлись на мне, Моника смотрела с восхищением, герой с непониманием, лисичка с угрозой, а волчица с уважением.
– Дмитрий, мой верный товарищ, этот город не проживет и дня, если я не буду успевать его спасать, – Мик сразу же вернулся к своей роли, стоило мне посмотреть на него.
– Да ну в задницу! – Волчица поднялась со стула, стукнув лапами по столу. – Я, черт побери, взрослая женщина и профессиональный детектив. И вы все мне нафиг не сдались, – с этими словами она вышла из дознавательной, хлопнув дверью. Если честно, я тоже так хочу…
– Что ж, наша партия потеряла товарища, но это не беда, я смогу заменить своими великолепными навыками покинувшего нас следопыта… – и Мик снова начал нудеть.
– Извините, – в дознавательную вошла Таня, – я украду вашего руководителя на минутку, – я только слез со стула, когда краем глаза заметил, как Герой с важным видом направился к Тане. Нет, ну это уже даже не наглость, это охуение запущенной степени. Благо, маневр Мика заметил не только я, но и Моника. Она в один прыжок оказалась рядом с Тайоджи и плавным движением руки бросила его в стул. От прилетевших в себя более сотни килограмм мяса и металла, стул с грохотом улетел в стену, смявшись от удара. Я посмотрел на довольную моську Моники, на испуганное лицо Евы и на ухмыляющуюся Таню. Поди, мое лицо сейчас тоже расплылось в злорадной улыбке.
– Постарайтесь не убить друг друга к моему возвращению, – бросил я и вышел из дознавательной.
***
– Дима, – Таня резко обняла меня, пытаясь впитать в себя, не меньше, – судя по всему, это очень серьезное дело. Во-первых, именно из-за него здесь был Император, а во-вторых, скорее всего, подозреваемый – вампир, – отпустив меня, Таня продолжала держать меня за плечи.