Капитан (СИ)

Не могу сказать, на основании чего делался именно этот Смертник: изотопы или аннигиляция на основе антиматерии. Обычно в таких зарядах использовались супертяжёлые изотопы, и уже через несколько часов радиоактивный фон падал до природного, но я изучал совсем другие особенности и лезть под взрыв не собирался.
Мне нужно было просто пройти метров двести с холма, немного поменять направление и опять вернуться, чуть скорректировав траекторию, а потом идти обратно, наворачивая зигзаги. Карта Восходящего — это просто сокровище. Мне не надо было запоминать конкретный кустик, ставить метки, ломая ветки и втыкая флажки. Я шёл и отмечал точки, где нет связи с Наблюдателем.
Местные искины не вездесущи и имеют определенную зону покрытия, и в этом нет ничего удивительного. Какими бы совершенными ни были технологии, охватить всю Вселенную невозможно. Причин может быть миллион: от странной энергетической аномалии, которые в этом мире вполне могут встречаться, до элементарного выхода из строя пары ретрансляторов. В результате сигнал сюда мог не дотягиваться.
Как тут всё это устроено на рунах, гадать бессмысленно. Я в своей скрижали до сих пор не разобрался, а вот острый выступ, где почти сразу прекращалась связь с Наблюдателем, выглядел крайне неестественным. Если бы это были горы или стояло какое-нибудь сооружение, ещё понятно, но здесь простиралось ровное пространство. Для любой радиоволны, радиации и света обычного фонарика на ровном холме, поросшем травой и небольшими кустами, никаких препятствий не видел. Сигнал должен был плавно угасать, а не пропадать, словно наткнувшись на невидимую стену.
Пока ходили, я поглядывал на азур-индикатор в своём крипторе и следил за реакцией моего импланта. В точке отключения связи ничего, кроме самой связи, не менялось. Знаю, что рисковал, потому что на место подрыва может прилететь ещё один корабль, но к таким вещам вроде нашей аномальной потери связи, я тоже привык относиться крайне серьёзно. Именно с мелких странностей, обычно и начинаются большие гадости.
На то и друг в голове, чтобы я себе мозги не забивал. Симбионт построил карту, где он терял связь с Наблюдателем. Конечно, да! В окрестностях поселения, где траванули водоплавающих, находилась зона потери сигнала. Следующая — в районе обитания водяных ведьм и моей капсулы. Сама зона потери связи не была линией, дугой или чем-то ровным. Мой симбионт зафиксировал ещё несколько точек, когда я путешествовал со Склизкой и бродил по лесам сам. Но где бы сигнал ни прерывался, я не помнил никаких скал или фазированных решёток РЭБ.
Рисовалась странная и весьма впечатляющая картинка. Кто-то либо создал зону, закрытую от Наблюдателя, либо нашёл аномалию, создав себе уютное местечко. Прямо сейчас этот некто всеми правдами и неправдами выгонял отсюда лишних свидетелей. Чтобы что? Это пока тоже оставалось загадкой. Появился ещё один вопрос к Говорящей голове. Эти ребята живут по всему Единству и невероятно много знают, хотя выдают информацию весьма порционно. Во время разговора я так и не успел спросить ни про ведьм, живущих в сновидениях, ни про вытравленное поселение, да ещё много чего… Надо будет подготовиться и сразу на входе выдать весь список накопившихся вопросов.
Я запустил уже изрядно потрепанную руну «Чуткое ухо», сделал с десяток шагов в сторону и активировал руну когтя. Для активации требовала всего три капли звёздной крови. Мне слегка разжало челюсти немного удлинившимися клыками, зубы перестали полностью закрываться, клацая при разговоре. Ногти подросли, увеличив длину сантиметра на три, и свернулись, образовав острия, а волосы добавили жёсткости и встали дыбом. Склизкая ойкнула, а однорукий заржал, бескультурно тыкая пальцем оставшейся в рабочем состоянии руки.
Что хотел, то я сделал. И там, где была связь с Наблюдателем, и там, где её не было, руны работали, интерфейс Восхождение был доступен, а скрижаль функционировала по крайней мере на том дилетантском уровне, который я пока освоил. На взгляд аборигенов, маршрут выбирал весьма странно, отслеживая ту самую линию, где заканчивалась связь с Наблюдателем. Может, одно к другому отношения не имеет, а, возможно, это и была та самая ниточка, за которую можно вытянуть истину. Если всё было так, то мы уже слишком много знаем, ещё и борт спалили, чтобы нас просто так отпустить.
  
Меня интересовал ещё один вопрос. Если граница видимости Наблюдателя находится где-то здесь и простирается дальше, в зону теневых земель, то это огромный кусок круга. На месте любого искина я бы попытался восстановить работоспособность аппаратуры. Просто не заметить такой кусок не смогла бы даже самая примитивная система контроля.
Мужик в своем роде тоже оказался водоплавающим и отлично водил всё, что держалось на воде. А звали его Шторм на Палубе, можно просто Шторм. Из Людей Моря. Основные города располагались на островах на очень большом удалении отсюда, но и расстояния, на которые заплывали представители его народа, были немалые. Он с детства любил приключения, рос нормальным ребенком, помешанным на дальних странствиях, тайных островах и разбойничьей добыче. Они с семьей практически всё время жили на своем корабле, торговали, пиратствовали понемногу, перевозили грузы, охраняли водные караваны. Через их воды пролегали очень удобные торговые маршруты, которые и были источником дохода, а ещё Людей Моря нанимали для дальних путешествий.
Шторму с самого детства нравились далекие походы, в которые уходили корабли для того, чтобы притащить новые ресурсы, добыть редких водяных гадов и уникальных животных, которые живут на островах, разбросанных по всему морю. Особенно нравились ледяные экспедиции. Море уходило в теневые земли и замерзало в кромешной тьме, без света игг-древа. На узкой полоске, где льдин больше, чем воды, располагался гигантский архипелаг островов с заброшенными древними городами. Туда регулярно отправлялись экспедиции отмороженных на всю голову искателей поживы, и если удавалось не стать добычей ледяных чудовищ и ничего дополнительно не отморозить, то из тех мест привозили немало ценного.
География была обширна, и здоровяков вроде нашего можно встретить по всему кругу. Каботажным плаванием никто тоже не брезговал. Существовал целый флот небольших корабликов, которые способны пройти по рекам и выйти в близлежащее море, пережидая шторма в уютных бухтах. Иногда, поднимаясь по рекам, оставляли корабли и навьючивая тауро, совершали большие пешие переходы. Не пренебрегали ни одним путешествием, лишь бы дома не сидеть.
Не очень далеко находилось одно из таких удобных мест. В просторный морской залив впадала широкая река, а вокруг стояли бесконечные леса. Большие корабли оставались в заливе. Помельче — уходили на пару сотен километров выше по течению, а дальше вверх можно было везти грузы в небольших лодках, и там уже были владения Народа Воды, родственников Склизкой.
Все леса вокруг занимали Люди Леса, с удовольствием торгуя и с речными, и с морскими водоплавающими, поставляя им свои товары. По крайней мере два десятка лет назад тут жизнь кипела, а народа жила — тьма! На одной из перегрузок товара, которая длилась несколько дней, молодой Шторм на Палубе среди Людей Леса присмотрел себе красотку поволосатее. Для него, кроме порта приписки, ничего не поменялось. Он теперь водил караваны лодок по лесным рекам, на которых опасностей было не меньше, чем в открытом море. С друзьями и соплеменниками Шторм всегда мог увидеться в заливе, куда приходили морские суда, но всегда возвращался к своей волосатой красавице, которая ждала его на уютном дереве.
Это я, конечно, шучу. У Народа Леса — отличные дома, основаны города, и они такие же люди, только имеют свои особенности организма вроде жаберных щелей Склизкой. Кроме охоты и собирательства занимались ремёслами, отлично разводили скот, добывали множество ценных ресурсов и являлись желанными наёмниками в других племенах, выполняя роль следопытов.
На стыке обитания разных племён и сред обитания переходный образ жизни был нормой, а у Людей Моря встречался очень часто. Лесовики оценили могучую комплекцию молодого Восходящего, и только радовались отношениям влюблённых и тому, что помимо природных умений пробраться через любую чащу теперь у них в поселении есть настоящий морской волк. У молодых — свой дом, любимое дело в виде опасных речных приключений, детишки, которые прекрасно ориентировались не только среди подлеска, но и в такелаже и навигации, а потом началось вот это всё…