Убийца великанов 2 (СИ)

— Печать Прокуратора.
Повисло неловкое молчание.
— Это медальон…
— Я знаю, что это такое, и где это достать, — перебил Лисовин и хотел еще что-то добавить, но только открыл рот и тут же закрыл. Он долгое время сидел неподвижно, хмурил брови, о чем-то размышляя. В конце концов Филипп не выдержал:
— «Любой заказ, какой бы он ни был». Это ваши слова. Или я зря трачу свое время?
— Зачем она тебе? — Лисовин перешел на «ты». Значит, согласился.
— Это уже не твое дело.
— Это очень дорого обойдется.
— Назови цену.
После непродолжительного спора по поводу аванса, они быстро согласовали все условия сделки и разошлись. Заявку заполнять не стали, уповая исключительно на безупречную репутацию обеих сторон. Лисовин отказался от предложения пропустить по стаканчику, так что они просто пожали друг другу руки, скрепляя договоренность.
— Сыч, ты здесь? — как только ушел Лисовин, в кабинет заглянул Артур.
— Шатун, запалов еще нет. Ты первым узнаешь, когда они будут готовы, — вздохнул Филипп. — Это не на рынок сходить. С взрывчаткой нельзя торопиться. Процесс сложный, и требуются ресурсы. Много ресурсов.
— Я все понимаю и потревожил тебя не из-за этого. Тут тебе кое-что передали, — Артур раздвинул металлические пальцы в перчатке, демонстрируя кожаный мешочек.
— Что это?
— Гербовая брошь Стригидаев. Какой-то одноглазый бродяга всучил мне его в руки и сказал передать тебе.
Филипп развязал тесемки и обомлел. Внутри лежала серебряная гербовая заколка в виде совы, чтобы скреплять тартан. Изумрудные глазки блеснули, будто подмигивая старому знакомому. Металл потемнел, а на расправленных крыльях виднелись бурые капельки запекшейся крови.
— Отец никогда с ней не расставался.
— Тут еще письмо, — Артур передал ему короткую записку, в короткой имелось лишь указание места и времени. Кто бы это ни желал с ним встретиться, ему удалось вызвать у Филиппа неподдельный интерес.
— Похоже, что придется прогуляться к докам после заката.
— Я пойду с тобой.
— Нет.
— Роберт был моим другом.
— Шатун, я возьму с собой кого-нибудь из парней. А ты вообще-то должен сидеть в тайнике.
Сыч являлся птицей высокого полета, и ему никто не посмел бы что-то сделать. Во-первых, из страха перед магией. Во-вторых, у него уже с десяток раз пытались отжать «Ледяной Шинок», но получали не только от самого Сыча, но и от имперцев. Тогда в Лармаде все уяснили, что с ним лучше сотрудничать и не мешать вести дела, как Филипп считал нужным. Но бродить с наступлением темноты по Лармаду в одиночестве тоже глупо, ибо дураков везде хватает.
Не доходя до нужного места, им преградили дорогу. Филипп поудобней перехватил трость, а Генр потянулся к мечу.
— Вечер в створки, Сыч, — Плеть скинула капюшон, открывая лицо. Она была ненакрашена и выглядела уставшей. Но еще более привлекательной, чем Филипп ее запомнил.
— Отбросим ненужные прелюдии, — отрезал он, не отвечая на воровское приветствие должным образом.
— Драки не будет, — она продемонстрировала пустые руки. — Я-то одна. А кто этот красавчик с тобой? Твой новый дружок? Симпатичный. Так и знала, что ты предпочитаешь южан.
— Что ты себе позволяешь, шала… — взбесился Генр от ее двусмысленного предположения.
— Откуда у тебя это? — быстро вмешался Филипп, показывая гербовую брошь. За подобные предположения в свой адрес он проучил бы любого. Но Плеть была женщиной, а его учили не бить женщин первым, а лучше вообще уйти от конфликта с ними.
— Не так быстро. У меня есть то, что заинтересует тебя гораздо больше, — кокетливо проворковала она.
— Плеть, я не собираюсь с тобой спать.
— Но я продаю информацию, а не дарю.
— Хорошо, пошли, — тут же изменил свое мнение Филипп. — Где ты хочешь?
— За деньги, Сыч. Я не путаю удовольствие и выгоду, — хрипло рассмеялась она. — Глупые мальчишки, вообще не знаете правил хорошей игры, а пытаетесь переиграть. Куда вам со мной тягаться?
Она явно наслаждалась ситуацией. Выводила из себя. И Филипп поддался. Когда он сделал шаг в ее сторону, то Плеть достала серый ком и резко развернула плотную шерстяную ткань прямо перед его лицом. Он дернулся как от удара и помотал головой, словно прогоняя наваждение.
 
Тартан его отца. Тот самый симметричный тартан главы рода Стригидаев с двумя стержневыми линиями черного и белого цвета, пересечение которых является центром симметрии и которые связывают по диагонали квадраты различных оттенков серого из-за особого наложения нитей друг на друга. Последовательность при этом такова, что по диагонали такой тартан абсолютно симметричен. Основной узор защищает от, ветра, морозов, осадков и жары. Остальные полосы идут в четырех направлениях — юг, север, запад и восток, — и отвечают за дополнительную защиту от самых простых воздействий магии Света, Звука, Гипноза и Смерти.
— У меня нет с собой денег, — Филипп едва коснулся ткани, как одернул руку, словно ожегшись. — В записке ты не просила. Но я даю тебе слово, что расплачусь, как только…
— Полно, Сыч. Это тоже подарок. Как я сказала, я продаю информацию. И дорого, — Плеть скомкала тартан и протянула ему, Филипп тут же машинально прижал его к себе.
— Десять людоедов? Пятнадцать? — это очень много за любые сведения, но она уже дала ему гораздо больше.
— Не торопись. Моя информация стоит намного дороже.
— Что за информацию ты тогда предлагаешь? И за сколько?
— А сколько тебе не жалко за убийцу отца?
За эти сведения он отдал бы все на свете. И Плеть это прекрасно понимала, потому не дожидаясь ответа, продолжила:
— Завтра на этом же месте в это же время. Только в следующий раз прихвати с собой деньги, Стригидай, — карие глаза смотрели с вызовом, а полные губы изогнулись в ехидной улыбке. Сегодня Плеть поставила Сыча на место. И он, наконец, за ней побегает. Привстав на носочки она чмокнула ошеломленного Филиппа в щеку, затем развернулась и ушла.
— Конечно. До завтра, — пробормотал он и скинул на землю свой подбитый мехом замшевый плащ, набросил родовой тартан на плечи и плотно запахнулся, перекидывая его на спину, чтобы протянуть на поясе юбкой. В завершение он скрепил его гербовой заколкой-совой так, чтобы не сваливался, но руки при этом оставались свободны.
— Тебе идет. Можно не волноваться, что отморозишь что-то важное. Только если ты вот так пойдешь до Шинка, тебе наши, то бишь стервятники, отрежут это что-то важное, — попытался пошутить Генр, даже без намека на улыбку. Имперцы запретили тартаны первым же делом, так как это какая-никакая, а магическая защита не столько от холода, сколько от усиливающих удары дубинок, которые так любит пускать в ход стража по любому поводу и без. Поэтому тартан Филиппу все же пришлось снять и нести за пазухой. Но даже в сложенном виде от него разливалось комфортное тепло по всему телу.
Ребенком Филипп прижимался к теплой ткани и играл со складками, пока отец учил его грамоте и счету. Потом плакал и силой сжимал края с кисточками, когда умерла мать. Не захотел обнять, когда отец отправил его в Лармад из Риу. Тогда во время расставания Филипп наговорил много злого и несправедливого. Не было и дня, чтобы он не жалел о тех словах, ведь он и представить не мог, что это будет их последняя встреча. О смерти отца он узнал от Леды. Хрупкая Леда не могла оставить тело своего спасителя на улице, поэтому она в одиночку дотащила его до разграбленного арсенала. А через пару дней из-за имперской ракеты здание обвалилось, навсегда лишив отца шанса на достойные похороны.
Леда не знала, кто убил Роберта Стригидая. Но теперь Филипп узнает и сможет за него хотя бы отомстить. Возможно, тогда, наконец, сможет попрощаться и отпустить его. Простить себя и двигаться дальше.
Весь день Филипп провел, как на иголках. Никогда еще время не тянулось так медленно. Он собрал аж пять сотен людоедов — почти все имеющиеся в его распоряжении деньги. За такое астрономическое количество золота можно купить крепость, а также пару-тройку деревень, и еще лет десять жить припеваючи. Но Филипп заплатил бы Плети и больше, если бы Леда в последний момент не отобрала залоги от заказчиков с текущих сделок.