Тени города Энкёрст (СИ)
— Ах да, — сквозь бесконечный слой пудры каким-то образом просочился румянец, а рука замахала веером чуть интенсивнее прежнего, — на прошлую декаду мсье Рю рисовал мой портрет для собственной галереи искусств. Большая честь стать моделью для столь признанного во всем мире мастера.
Орн слышал от Эрсуса, как известный художник собирал в свою коллекцию исключительно стариков. Голых стариков. Был у него странный фетиш, который все принимали, но не понимали.
Возможно, поэтому геронтофил-творец шествовал под руку с седовласым священником, опирающимся на трость и слепо смотрящим вдаль.
Ранее главу церкви Искупления и по совместительству одного из богатейших герцогов Френсиса Рэдхарта, Орну доводилось видеть в начале военной кампании, когда войска только-только собирались под знамена Бальдера. Помимо щедрого финансирования епископ так же вверил в команду зеленых и пылких юнцов, умудренного военным опытом Йорвульфа, — лучшего военачальника чертовой Вердании. Однако, за короткий промежуток времени общения со слепым герцогом Орн понял одну важную вещь. За напускной вежливостью Френсиса Рэдхарта скрывалось многое. В основном отвращение. Орн, Мартин да и все вокруг были для Френсиса чем-то вроде насекомых. Никчемных букашек, с которыми, к несчастью, приходилось еще и разговаривать. Впрочем, как только они переставали быть полезными, ничто не мешала священнику раздавить их подошвой сапога.
— Смею предположить, Бальдера здесь нет, — епископ криво усмехнулся, — какая досада.
— Ваша милость, меня зовут Орнут Морус, я…
— Вы «правая рука» Бальдера, я знаю. Господин советник, я потерял зрение, а не голову. Думать и слышать я могу не хуже многих.
Орн сглотнул, наблюдая за бесцветными зрачками епископа. На его фоне, они здесь все представали невежественными слепцами.
— Полагаю, Винсент изволил, сразу направится с ревизией в винные погреба, — пожилая женщина слегка кивнула головой, с плохо скрываемым раздражением, — я бы на вашем месте беспокоилась, иначе на коронации мы будем пить только яблочное бренди.
«Винные погреба?»
«Герцог?»
«Пить?»
Орн побледнел, пряча трясущиеся руки за спину. Зараза, не хватало чтобы герцог отбросил копыта хлебнув королевского вина. Ладно, у Орна есть ненужная собака, на которой относительно безопасно можно тестировать алкоголь, но вряд ли гончая-алкаш есть в закромах Ван Рейна.
— В таком случае, позвольте отлучиться, поприветствовать гостя, так сказать, — капля холодного пота скользнула меж лопаток по позвоночнику, — не дай бог заплутает, поскользнется ненароком, ударится, у нас тут знаете какие скользкие полы, жуть, вы не представляете, я им говорю: застелите коврами все, так они нет, не подходит к дизайну интерьера. Ха-ха-ха, извините.
Советник заблеял, как агнец на заклании, но на лицах присутствующих не было и следа веселья, их лица вообще ничего не выражали кроме презрения.
— Уверяю вас, душа моя, — епископ держался за трость и смотрел куда-то влево от Орна, — Винсент Ван Рейн подобен саранче, что выжирает плоды виноградников, и никакие скользкие полы его не остановят.
— Тогда тем более, мне нужно отлучиться! Все ради сохранения запасов, мы же не хотим что бы милорд перепил, или захлебнулся не дай бог, — Орн побелел пуще прежнего, наблюдая как у господ брови синхронно взметнулись вверх — шучу я, конечно же шучу, ничего с ним не приключится, ручаюсь. Мартин, ты ведь позаботишься о наших гостях, правда?
— Непременно, — ни один мускул не дрогнул на лице шифра, пока в голосе звенела ледяная ярость, — непременно позабочусь, Морус.
В который раз почувствовав возле шеи метафорическое лезвие гильотины, советник быстро поклонился в нелепом реверансе, а вернее неистово затряс головой, и наплевав на всякий дворцовый этикет спотыкаясь и скользя, стрелой помчался в погреб.
Советник так мчал последний раз в детстве, когда Бальдер упер боек молотка у сапожницы по прозвищу Чокнутая Роберта. Для больной женщины она достаточно резво бегала и не менее точно швыряла предметы. У Орна по сей день есть небольшой рубец на затылке от киянки молотка. А потом ее за это повесили… не имеет права простолюдин поднимать руку на благородных. Таков закон.
Потеряв по дороге один тапок, Орн впечатался в тисовую дверь. Ухватился за железное кольцо в бычьем носу ручки, он с силой потянул его. В нос удар аромат сырости, плесени, мокрого дерева и, конечно же, вина! Ах, сколько совиньона, или чего-то еще.
— Добрый день, мсье, — кучерявый среброволосый мужчина с морщинками возле печальных глаз, почтенно поклонился, — вы на аудиенцию к герцогу Ван Рейну?
— Да, простите, а вы это он? — Орн жадно хватал ртом воздух, чувствуя как болезненно колет в районе печени. Спорт это определенно не его сильная сторона.
— Нет, что вы, — мужчина еще раз поклонился, — я Айвен, дворецкий семьи Ван Рейн, а вы должно быть советник Орнот Морус. Наслышан о вас.
— Приятно познакомиться, — откашлялся Орн, думая, о чем таком, дворецкий мог быть наслышан. Подвигами биография советника богата не была, геройствами тем более.
— А где, собственно говоря, герцог?
— Вон там, — дворецкий махнул длинным черным рукавом с позолотой, указывая вглубь погреба, — но боюсь, вы опоздали.
— Опоздал? — Сердце не могло опуститься ниже пяток, а так хотело.
— Да, — трагично развел руками Айвен, горестно вздыхая, — посмотрите сами.
Орнот на негнущихся ногах прошел в потемки коридора, минуя гигантские дубовые бочки, покрытые пылью и паутиной. Он не мог понять, это кровь стучит в висках или океан вина плещется в бочонках. Чавкающий звук льющейся воды разносился по скудно освещенным факелами уголкам погреба.
За поворотом он увидел герцога, голого по пояс, лежащего в луже алой жидкости. Отблеск огня играл на зеркальной поверхности разлитого вина, пока Винсент Ван Рейн лежал под бочкой со шпунтом во рту.
— Он, он живой? — советник осторожно приблизился, чувствуя, как волосы седеют на макушке.
Вместо ответа, герцог распахнул раскрасневшиеся от пьянства глаза и с небывалой прытью накинулся на Орна. Винсент крепко сжал его в объятиях, повиснув точно обезьянка, только липкая, гладковыбритая обезьянка, с длинными черными волосами. Он облизал щеку Орна и глубоко потянул носом, будто вдыхая саму душу советника.
— Ммм, «Юдоль» и «Мореноль». Какими губами к нам, сударь? — Винсент не ослабляя хватку повернулся к дворецкому, — Айвен, напомни мне, кто это, че эт за хмырь? Он из налоговой?
«Губами? Может, судьбами?» Орн вроде бы слышал, что у герцога на фоне перепоя развилась забавная болячка, которую ученые умы называют не иначе как акатофазия. Бедняга Винсент порой говорит слова схожие по звучанию, но весьма далекие по смыслу.
— Орнот Морус, советник короля, мсье.
— Орнусик Бобрино! — Ван Рейн издал радостный вопль, дыша смрадным перегаром прямо в лицо Орну. — Сколько рулет, скользко зим. Мы же с тобой не виделись целых… — он попытался сосчитать на пальцах, но сбился на третьем.
— Мы с вами видимся впервые, милорд, — сдавлено выдал Орн, пытаясь вылезти из объятий герцога.
— Да какая разница? Главное, что сейчас мы вместе и тебе точно запомниться этот пень, когда ты встретил меня — Винсента Ван Рейна! — торжественно объявил он, растрепывая кудри на голове советника.
Похоже, это было одно из тех знакомств, когда ты, завидев человека издалека, осторожно припускаешь в противоположную сторону. Опасное знакомство.
— Уж не сомневаюсь…
Мартин
Дуновения ветра пробирались в укромный уголок дворцового сада, искусно украшенного зодчими родом из каких-то неприлично стародавних времен. Алебастровые статуи молчаливо и грозно пялились со своих постаментов на пришлых гостей, которые имели такую наглость потревожить их одиночество. Мартин их всецело понимал, он тоже не любил когда его беспокоили.
Осенняя листва пестрым кругом обступила восковое древо, словно они родом с его стеблей. Что казалось Мартину странным, ибо с ветвей так и не упало ни одной капли воска за все время. По приданию, хотя россказням и сказкам Мартин верил так же, как пьянице, который обещал больше никогда не брать в рот. К шлюхам этот пример тоже относится. В общем, это место имеет интересную и глубокую историю, но она нафиг никому не сдалась.