Дорогами Пустоши

— Дениш! Я не собираюсь его пытать и допрашивать. Но если меня не отвлекают посторонние эмоции, вести подобные переговоры легче. Так что подожди здесь, хорошо?
Передернув плечами, чтобы поправить скрытую под одеждой перевязь, детектив направился за алазийцем, а Бенита осталась в зале, ощущая себя белой вороной. Среди десятков посетителей, едва стоящих на ногах, она единственная была трезва как стеклышко.
Невольно взгляд снова возвратился к схватившей ее девушке, и Бенита подобралась: над невменяемой особой склонился немолодой мужчина с тоненькими усиками, похожий на сверчка. Он бесцеремонно шарил руками по податливому телу и довольно ухмылялся, а затем попробовал приподнять ее и повести за собой. В какой-то момент девушка пришла в себя и попыталась его отпихнуть, но сделала еще хуже — мерзавца ее сопротивление раззадорило. Он махнул кому-то, подзывая приятеля. Или брата? Уж больно похожи были мужчины.
Чем закончится их общение с девушкой, Бенита поняла с самого начала и больше не стала терпеть. Придав лицу встревоженно-обеспокоенное выражение, она подскочила к шатенке, оттесняя от нее незваных ухажеров. От напора невысокой упрямой девицы те опешили и выпустили добычу из рук. Бенита поспешила воспользоваться ситуацией.
— Я же предупреждала, чтобы ты не пробовала эту дрянь! А ты не послушалась. Вот что с тобой делать? — Громко выговаривая нравоучения, она закинула руку незнакомки себе на плечо. Все еще в полудреме, та больно вцепилась ей в волосы. Пришлось терпеть.
Бенита повернулась к незадачливым кавалерам, словно только что заметила их, и виновато улыбнулась.
— Ох, вы, наверное, хотели вывести мою кузину на воздух? Здесь невероятно душно! Не стоит больше беспокоиться, я сейчас же заберу ее домой.
Щебетать и в то же время волочь на себе почти бессознательное тело было не так-то просто. А тут еще и усач отмер, переглянулся со спутником и с подозрением уставился на нее.
— Что-то вы не похожи на родственниц, — категорично заявил он.
— Ой, да перестаньте, и кем я, по-вашему, являюсь? Сестрой милосердия? — попыталась отшутиться Бенита. Не тут-то было.
Бросать добычу усач не хотел. Ненавязчиво загородил дорогу, не давая пройти. В одиночку Бенита без проблем проскользнула бы мимо или огрела наглеца молнией, но не в нынешнем положении. Она напряглась, ожидая, что незнакомец попробует схватить ее, и тут брат усача внезапно растянул губы в улыбке.
— Выпей с нами. Твоя кузина обещала составить нам компанию, если мы угостим ее опиумом, — не подходящим его тщедушному виду басом протянул он.
— Не могу, уже поздно. Наши родители волнуются…
— Подождут, — отрезал усач, поддержав брата, и с ухмылкой добавил: — К тому же разве пристало молоденьким тьеннам посещать подобные места? Выйдет знатный скандал, если кто узнает. Вы же не хотите шума?
Он увлек девушек к свободному столику, не позволяя себя обойти. Бенита и развернуться нормально не могла, не уронив живую ношу.
— Что тьенна хочет попробовать? — спросил усач, кивком указывая брату, чтобы поухаживал за дамами.
— А что вы можете предложить? — Бенита с отвращением взглянула на опиум. Матушка постаралась на славу: от мысли, что придется пробовать наркотик, становилось дурно. — Я не поклонница опиума. Может быть, есть обычный сок или чай?
Сыграть святую невинность явно не удалось. Мужчины переглянулись и рассмеялись.
— Насчет чая не обещаем. Есть отличный чанду, недавно приготовленный.
— Маменька говорит, чанду для бедняков, — перебила Бенита, уверенно входя в роль Рози. «Кузину» она пристроила на стуле рядом с собой. Очень надеялась, что братья не захотят иметь дела с капризной обеспеченной девчонкой. Проще найти другую легкодоступную особу, чем огрести неприятностей.
Но, кажется, ее «кузина» или она сама чем-то их зацепила.
— Если тьенна хочет чего-то особенного, то специально для вас — йаге или «вино душ», как его называют туземцы. — Жестом фокусника усач вытащил на стол пузатую бутыль в плетеном чехле и наполнил стакан до краев. — Говорят, что это вино волшебным образом преображает мир вокруг. Представьте — вы окажетесь в диких джунглях. Будоражащие кровь удары барабанов, разноцветные легкокрылые бабочки, пение птиц. И все это в одном бокале! — Он попытался приобнять ее за плечи, Бенита едва сумела уклониться. Пахло от него опиумом, табаком и давно не мытым телом.
 
— Вкус немного специфический, но эффект того стоит. Выпейте, тьенна, и мы вас отпустим, — громогласным басом заявил его брат, намекая, что отказ не принимается.
Пить Бенита, естественно, не собиралась. А вот испарить… Если действовать быстро, то не заметят. Бенита еще раз покосилась в ту сторону, куда ушел Квон. Если бы только он появился! Как назло, напарника видно не было, и она шепнула над стаканом. Не учла одного — испарений, поднявшихся от ее колдовства и которые она непроизвольно вдохнула. Тут не обычные винные пары, даже притворяться не пришлось, что стало дурно. Девушка с трудом сдержала тошноту.
Наркотик подействовал мгновенно. Но вместо обещанных бабочек и ярких сочных красок со всех сторон обступила тьма. Звуки отрезало, мир вокруг рушился на глазах. Бенита с криком отпрянула, когда недавно крепкая столешница превратилась в трухлявое дерево, вдоль которого ползали жирные белые личинки, и чуть не оттолкнула ставшую мумией «кузину». Если это были обещанные видения, то слишком реалистичные. С лица и рук сидящего напротив мужчины клочьями слезала кожа, обнажая мышцы, а затем и кости. Раскрыв гниющий, без единого зуба рот, он рассмеялся и протянул к ней руки. Девушка попробовала отбиться от трупа, но не преуспела, а челюсть мертвеца ходила ходуном, словно он собирался оторвать от Бениты кусок.
Сознание окончательно погасло, оставив одну-единственную мысль: выжить! Позвать на помощь. Все окружающие превратились в куски мертвой плоти и уставились на нее своими пустыми глазницами. Бенита не была трусихой, но худшие твари с горного перевала не могли сравниться с этой дрянью.
Надо искоренить этот оплот зла! Боевой маг она, в конце концов, или нет?!
Бенита щелкнула тумблерами, ощущая знакомую вибрацию магии вокруг, и мертвец наконец-то отпустил ее. Ага, испугался! То ли еще будет! Перед глазами все плыло, было тяжело сосредоточиться. Девушка раскинула руки и выпустила две яркие шаровые молнии, собираясь разнести все к чертям.
— Стой!
Голос, пробившийся сквозь окружающую ее вату, походил на голос Квона. А ведь напарник тоже в этом рассаднике монстров! Надо поторопиться и спасти его!
— Бенита, успокойся!
Ее снова схватили, и на этот раз накатила такая волна спокойствия, что сопротивляться расхотелось. Молнии ушли в пол, и она сама осела бы на пол, не подхвати ее кто-то на руки. Снова мертвец? Значит, все-таки съедят? Или разорвут на куски?
Она закрыла глаза, не желая видеть очередной оживший труп.
Если ее собираются съесть, то пусть делают это побыстрее. Она очень устала. Так устала, что поднять веки не в силах…
Бенита очнулась под утро в незнакомой полутемной комнатушке, укрытая легким покрывалом. Весьма, стоит заметить, сомнительного качества — на грубой ткани виднелись подтеки, словно тот, кто его стирал, торопился или не умел этого делать. Пружины от пропахшего сыростью матраса впивались в спину. В груди ныло от неприятной сосущей пустоты. Надеясь, что ошиблась, Бенита щелкнула тумблером, силясь вызвать молнию. Слабый, чуть заметный разряд проскользнул по браслету и тотчас погас. Опасное оружие стало обычным украшением из кожи и металла, тяжелым и неудобным. Можно было бы снять ставшие бесполезными браслеты, но тогда она точно разревелась бы, а истерику лучше оставить на вечер. Или на завтра. Или не устраивать вообще, ибо стыдно лейтенанту так себя вести. С тех пор как девушка надела браслеты, она впервые не ощущала в них магии, и теперь будто ослепла и оглохла разом.
 
Последнее, что Бенита помнила, — как испарила «вино душ». Дальше сохранились обрывочные воспоминания: монстры вокруг, настойчивый голос Квона, требующий, чтобы она успокоилась, тяжесть такая, что нет сил пошевелиться.