Второй Шанс 2 (СИ)

— Ты предлагаешь умирать, каждый раз перед тем, как осуществлять перенос? — рассмеялся старый академик.
— Это было бы очень неприятно! Но мы должны понять, что в это время происходит в организме!
— Говори конкретнее! Но, что-то мне подсказывает, что мне это не понравится!
— Для того, чтобы понять, какие препараты использовать для создания условий отрыва личности от мозга, нам необходимо понять, что происходит с организмом в этот момент, — сказал Саша, — я не готов как Пауль Эрлих испытать шестьсот пять разных препаратов. Да и на ком их испытывать? И как понять, что личность отделилась?
— А что предлагаешь ты? — спросил с недоумением старый академик.
— Я предлагаю наблюдать за больными в предсмертном состоянии. Брать у них кровь, изучать ее биохимический и гормональный состав. Сравнивать его с кровью здоровых людей, и понять чем они отличаются. Возможно, найдя эти отличия, например, разницу в концентрации электролитов, ферментов, гормонов, мы сможем сами собрать такой коктейль, который при введение здоровому человеку сможет смоделировать в его организме состояние, при котором его личность покинет его тело.
— То есть, вызвать в его теле состояние агонии? — старый академик покачал головой. — А ты не боишься, что вместе с личностью — от тела испытуемого — оторвется и его жизнь? И мы его просто убьем?
— Да, риск такого исхода есть. Поэтому, в качестве испытуемого, буду я, — твердо сказал Саша. — Я уже один раз прошел через это, да и Катя все равно уехала. И потом, не все так страшно. Мы рассчитаем максимальную концентрацию веществ, которые вызывают агонию, но будем вводить их не в такой же концентрации, а постепенно увеличивая дозу. Может быть, состояние отрыва сознания, наступит при их меньшем уровне, не вызывая состояние агонии.
— Ясно. Ты вот что, Саша, брось это про Катю. И никто тебе не позволит рисковать жизнью! Я не позволю. Чтобы мне потом кое-кто голову отвернул, — так же твердо сказал дед и тут же прикусил язык, осознав, что сболтнул лишнего.
— Да кто Вам открутит голову? — даже не заметив его оговорки, сказал юноша.
— Да хотя бы твой папа! — вывернулся дедушка Кати. — Но мысль очень интересная. Все изучают феномен смерти с точки зрения предупреждения ее наступления. А мы будем изучать наоборот! Кстати, ты знаешь, как умирал Академик Иван Павлов?
— Слышал, что-то.
— Слышал он что-то, — проворчал Сергей Порфирьевич, — он же был настоящий ученый. Когда он понял что умирает, он вызвал секретаря и стал ему диктовать свои ощущения! Как холодеют ноги, руки. А когда в дверь палаты кто-то случайно постучал, он закричал: — Не мешайте наблюдениям. Академик Павлов умирает!
— Великий человек и ученый, — вздохнул Саша. — Значит теперь конкретно. Нужно организовать забор крови у умирающих пациентов, хотя бы три раза во времени, причем последний раз сразу, когда они умрут. И провести максимально развернутый анализ всех возможных показателей крови. Сосредоточиться, в первую очередь, на концентрации калия. И гормонов, по возможности.
— Почему калия?
— Избыток калия может влиять на работу сердца, вплоть до его остановки.
— Ну с калием проблем не будет, а вот с гормонами будут. Их определение весьма трудоемкое занятие, — сказал дедушка Кати.
— Думаю, нужно сосредоточиться на гормонах надпочечников, инсулине и гормоне роста. И конечно, все остальные.
— Сколько человек нужно обследовать? — спросил старый академик.
— Полагаю, надо начать с десяти. Если увидим, что какие-то показатели повторяются постоянно, то перейдем к составлению рецептуры трансперсонального коктейля, — предложил юноша.
— Звучит как меню в баре! — рассмеялся дедушка Кати. — Но ты знаешь, мне нравится! Хорошо, переговорю с нашими академиками от медицины.
— Вот этого не нужно. Толку не будет.
— А что ты предлагаешь?
— Первое, нужно получить разрешение на сбор этих образцов. Это лежит на Вас. Потом, договориться в реанимации нескольких больниц, и домов престарелых. И в-третьих, самое главное, заплатить тем кто будет набирать кровь. Может быть, по рублю за каждую пробирку, — сказал Саша.
  
— Что? Платить за работу, которую они и так должны делать? — возмутился старый академик.
— Поверьте мне, так будет лучше! Это для них лишняя работа, их нужно заинтересовать! — настаивал юноша.
— Я не буду платить свои деньги! — упрямился вредный старик.
— Я Вам дам деньги, — твердо ответил Саша.
— Вот ты упертый, еще более упрямый, чем я!
— Сергей Порфирьевич, поверьте, так будет лучше. Я немало провел экспериментов в прежней жизни. Люди должны быть заинтересованы в своей работе.
— Хорошо, — буркнул недовольный старик, — тридцать рублей я уж как-нибудь найду.
— Вот и договорились, и потом нужно отдать эту кровь на всестороннее исследование. Это тоже на Вас, Сергей Порфирьевич.
— Да я уже понял, что все на мне! Вот так загоняешь старика до смерти! — рассмеялся дедушка Кати, — и у меня потом кровь возьмут. Ладно, ты не обращай внимание. Это я так, по-стариковски, ворчу. Вот тебе лет больше чем мне, а ты не ворчишь! Почему это?
— Думаю, это влияние нового молодого тела. У меня нет постоянного чувства усталости и упадка сил, как раньше. Наоборот, я полон энергии, чего же мне тогда ворчать? — ответил со смехом Саша.
— Завидую я тебе! Может быть, когда мы добудем этот чертов цветок, и я буду чувствовать себя как ты! Ладно, мне пора. Поздно уже. Есть еще она проблема.
— Какая?
— Как я увижу и пойму, что твоя личность отрывается от твоего тела? Когда мы будем испытывать этот коктейль трансперсонального переноса?
— Смотрите в корень проблемы.
— Ну а как же! А же все-таки академик, а не хухры-мухры. Причем, не липовый, за хребетный, а всамделишный! Настоящий.
— Для этого нужно понять очень простую вещь. Что такое личность! В какой форме она существует в головном мозге человека. И в какой форме она выходит из тела донора.
— Только и всего? — рассмеялся дедушка Кати. — Какой пустяк! Саша, каждый решенный вопрос из тех, что мы ставим, это, как минимум, Нобелевская премия! Ты это понимаешь?
— Понимаю. Может быть мы их когда-нибудь и получим, и не одну.
— Знаешь, Саша, я вот не пойму — когда ты шутишь, а когда говоришь правду.
— Сергей Порфирьевич, я кажется знаю, как нам увидеть личность в момент ее выхода из тела, — сказал серьезно Саша.
— Что бы это ни было: электрическая или электро-магнитная волна, энергетический сгусток, или иной не известный нам сейчас феномен, но он имеет один признак.
— Какой? — с нескрываемым волнением и интересом спросил старый академик.
— Этот феномен должен иметь свою температуру!
— Что? Какую температуру? — не понял дедушка Кати.
— Обыкновенную. Температура ведь есть у всего.
— Ну да, у всего! — рассмеялся старый академик. — А у электромагнитных волн? Радиоволн? Рентгеновского и радиоактивного излучения? Гравитационных волн? Продолжить? Они же распространяются в космосе, где температура абсолютного нуля. Для них — эта температура не имеет никакого значения.
— Да, тут Вы правы, — вынужден был согласиться юноша, — но проходя через определенную среду и вещество, они могут оставлять там свои температурные метки. И отслеживая эти сигнатуры, мы сможем обнаружить их. Но начнем мы с изучения инфракрасного излучения умирающих людей!
  
Глава 21
 
Семейные разборки
 
Дни шли за днями. Жизнь вошла в обычную колею. Саша и дедушка Кати, окрепнув, стали выходить на свои прогулки уже с новыми рюкзаками за спиной — сначала пустыми, а потом уже с грузом. В качестве груза использовались обернутые в старые тряпки кирпичи с соседней стройки. Появление на улице этой странной парочки, с рюкзаками да еще и необычной конструкции, тут же вызвало неожиданный эффект.
Город был полон молодежи и людей среднего возраста, многие из которых слыли заядлыми туристами. И они, безо всяких церемоний, стали останавливать тренирующихся и спрашивать где можно взять такое чудо? После нескольких идентичных остановок, которые по сути срывали тренировочный процесс, Саша обратился к отцу, а тот к руководству завода с предложением, которое те радостно приняли. Были напечатаны рекламные листовки, в которых указывались характеристики этих рюкзаков. Но самое главное, там имелись телефоны и адрес завода, где можно было заказать индивидуальную или купить готовую анатомическую алюминиевую станковую раму.