Стальная бабочка (СИ)
Когда девушка поднялась, Синдбад, наконец, узнал ее.
«Ого, та самая малышка куртизанка. Когьёку»
Без украшений и яркой косметики она выглядела совершенно по-другому. Простые одежды подчеркивали ее красоту гораздо лучше пестрых вульгарно-роскошных тряпок проститутки. Нежный только что распустившийся цветок с огненно-алыми лепестками. Синдбад на краткий миг даже залюбовался ею.
— Я сбежала из борделя, — пробормотала Когьёку, затем вскинула на Синдбада полный надежды взгляд. — Я больше не могу жить там. Пожалуйста, позвольте мне служить вам! Я готова быть простой судомойкой в вашем дворце, лишь бы не возвращаться в бордель.
Мысленно Синдбад обругал себя последними словами. В «Белой лилии» ему даже в голову не пришло позвать Когьёку с собой, выкупить ее насовсем или лихо украсть. Она ни о чем не просила, и он просто предоставил Когьёку ее судьбе.
«Жизнь короля делает меня все черствее и расчетливее. Когда-то я, не поколебавшись, помог бы ей, а сейчас даже не подумал предложить ей свободу… А она отчаянная — сбежала из борделя, нашла меня. Смелая девочка».
— Конечно, ты можешь оста… — начал Синдбад, но не успел договорить.
— Си-и-ин, — раздалось не предвещающее ничего хорошего шипение.
Джафар духом возмездия стоял за спиной Синдбада.
— На два слова, — с нажимом произнес он и утащил Синдбада в сторону.
— Син, ты что, собираешься взять ее с собой? — прошептал Джафар.
— А почему нет? — Синдбад вопросительно выгнул бровь. — Найдем для нее достойную работу во дворце, подарим девочке новую жизнь.
— Мы не благотворительная организация. Син, она куртизанка из элитного борделя, — медленно, выделяя каждое слово, произнес Джафар. — Фактически, сейчас ты похищаешь чужую собственность. Что, если ее хозяйка подаст на тебя жалобу? Виданное ли дело, король Синдрии — вор!
— Виданное ли дело — хозяйка борделя подает жалобу в суд, — парировал Синдбад.
— Куртизанки приравниваются к рабыням, они принадлежат своему дому, — сухо проговорил Джафар. — Как бы мерзко это ни звучало, но таков закон. Мы не в Союзе Семи Морей, помни. Мы в той части мира, где торговля людьми — общепризнанный бизнес.
— Тогда выкупим ее.
— Если забыл, ты уже истратил на нее все наши деньги, — едко процедил Джафар.
Синдбад отмахнулся от него, как от назойливой мухи.
— Ты беспокоишься зря. Никто не сможет доказать, что ее увез я. И даже если докажет, ничего страшного. Моя репутация и так не безупречна, лишнее темное пятно ее не испортит.
Синдбад посмотрел на Джафара мрачно, серьезно.
— Переговоры ни к чему не привели, империя Ко жаждет воевать, а не мирно торговать — новости одна хуже другой. Позволь мне сделать хоть что-то хорошее, чтобы немного уравновесить чашу весов мировой справедливости. Или потешить свою совесть, без такой подпитки она может и умереть.
— Поступай, как знаешь, — устало согласился Джафар. — Ведь король ты, а я лишь советник.
Синдбад покосился на Когьёку: она стояла у борта, не сводя с него жадного взгляда. Хрупкая маленькая девушка, надеющаяся на чудо.
«С нее станется прыгнуть в море, если я ее прогоню».
Король пристальнее вгляделся в лицо Когьёку, какая-то назойливая мысль не давала ему покоя. Еще тогда в борделе смутные образы промелькнули в голове, но он был слишком пьян, чтобы их ухватить. Чувство дежавю — вот что это было. Когьёку напоминала Синдбаду кого-то, но он никак не мог понять кого.
«В любом случае, эта девочка не так проста, как кажется. В ней скрыт потенциал, внутренняя сила. Она не захотела покорно следовать своей судьбе, решила бороться».
Интуиция подсказывала Синдбаду, что Когьёку может послужить на благо Синдрии, а он привык доверять внутреннему чутью, не раз спасавшему ему жизнь. К тому же Синдбаду действительно было жаль бросать Когьёку на произвол судьбы.
Синдбад подошел к ней, взял ее дрожащие руки в свои и пристально посмотрел в глаза.
— Подумай, готова ли ты к жизни обычного человека, — строго произнес он. — Если ты отправишься в Синдрию, у тебя не будет ни роскошных нарядов, ни украшений, ни служанок. Тебе придется зарабатывать на жизнь тяжелым трудом. Подумай, готова ли ты мыть посуду, стирать, убирать? Готова ли к тому, что твои руки огрубеют, а нежную кожу опалит солнце?
— Я лучше буду до конца дней чистить нужники! — страстно выпалила Когьёку. — Но я буду свободной!
Синдбад позволил себе улыбнуться.
— До такого не дойдет. Я видел, как чудесно ты танцуешь, думаю, ты сможешь служить у меня при дворе танцовщицей… Что ж с этого момента ты моя подданная!
Счастье, отразившееся на лице Когьёку, согрело Синдбада и напомнило чувство, которое он почти забыл: как это прекрасно — помогать другим.
***
Когьёку хотелось и плакать, и смеяться. Синдбад позволил ей остаться! Ей казалось, что от радости вот-вот разорвется сердце.
— Ваше величество, эти люди утверждают, что ищут сбежавшую куртизанку и хотят поговорить с вами, — вдруг прозвучало совсем рядом.
Когьёку похолодела, медленно-медленно она обернулась и увидела стоящих рядом с синдрийским матросом стражников.
«Они пришли за мной. А что если Синдбад выдаст меня?»
Синдбад спокойно шагнул вперед и встал так, что Когьёку оказалась у него за спиной.
— Я вас слушаю, господа, — любезно обратился он к стражникам.
Те поклонились.
— Приносим своим глубочайшие извинения за беспокойство, ваше величество, — начал один из них. — Но мы считаем, что на ваш корабль обманом пробралась куртизанка, сбежавшая из дома «Белая лилия» сегодня утром. Мы хотим забрать ее.
— Боюсь, вы ошибаетесь, — все так же вежливо произнес Синдбад. — На моем корабле только синдрийцы.
— Да вот же она! — воскликнул другой стражник, показывая пальцем на Когьёку, которая рискнула выглянуть из-за широкой спины короля. — Я помню тебя!
— Верните нам куртизанку, — с угрозой заговорил его напарник, — иначе…
Когьёку украдкой взглянула на Синдбада. Он широко улыбался, и от его улыбки у Когьёку по спине побежали холодные мурашки.
— Иначе что? — опасно мягко спросил Синдбад. — Господа, осмелюсь напомнить, что вы находитесь на судне Синдрии. А, согласно принятой дипломатической практике, корабль другого государства является его территорией. Вы угрожаете мне, королю Синдрии, на моей же территории. И еще смеете посягать на граждан Синдрии, не предъявив никаких доказательств.
— Но я узнал ее, — уже далеко не так уверенно промямлил стражник. — Это Когьёку из дома «Белой лилии».
— То есть вы называете мою верную служанку — шлюхой из борделя. — Улыбка Синдбада могла нагнать страху на кого угодно, и стражники заметно стушевались.
Когьёку решила, что пора подыграть.
— Да как вы смеете! — взвизгнула она, изображая праведный гнев. — Я честная замужняя женщина!
Стражники теперь выглядели растерянно.
— Спутал, наверное, — пробормотал один из них. — Простите, уважаемая…
— Господа, здесь вы не найдет никаких куртизанок, — вмешался Джафар. — Давайте я вас провожу.
Он принялся настойчиво подталкивать стражников к трапу, Когьёку успела заметить, как от Джафара к стражникам перекочевало несколько золотых монет.
Только когда стражи порядка сошли на берег и растворились в толпе на причале, Когьёку позволила себе расслабиться. Она благодарно взглянула на Синдбада.
— Я перед вами в неоплатном долгу, — прошептала она.
Синдбад только улыбнулся.
— Я основал Синдрию для того, чтобы в ней могли найти приют все те, кто мечтает о свободе. Во время своих странствий я видел много несправедливостей, и хотел создать такое государство, где люди могли бы мирно трудиться, не боясь войны, голода и жестокости владык. В Синдрии ты сможешь начать жизнь сначала. Воспользуйся этим шансом с умом.
— Да! — выдохнула Когьёку.
В этот момент она поняла, что готова отдать за Синдбада жизнь.
Часть 1. Куртизанка. Глава 6
Когьёку медленно прогуливалась по дрожкам дворцового сада, она любила проводить свободное время наедине с цветами и сладкоголосыми птицами. Синдрийская природа поразила ее пышностью и богатством. Когьёку очаровали пальмы, сочно-зеленые листья которых напоминали причудливые веера. Тигровые лилии, розы и еще множество цветов, названия которых она не могла запомнить, радовали глаз, опьяняли диковинными ароматами. Синдрия была поистине благодатным краем. С того дня, как корабль Синдбада причалил в гавани, прошло уже три месяца, и Когьёку влюблялась в Синдрию все сильнее. Эта страна стала для нее настоящим домом.