Лотосовый Терем (СИ)
— Ли Ляньхуа! — вскипел от злости Фан Добин. — Вот так бросишь друга? Твою мать… — не успел он договорить, как над его головой просвистела сабля Гу Фэнсиня. Не оставалось ничего другого, как заткнуться и схватиться с противником — и какое-то время раздавался лишь непрерывный лязг от столкновений дубинки и сабли.
Пока Фан Добин полыхал гневом, Ли Ляньхуа струйкой дыма утёк в сосновую рощу и спрятался там, а “Гэ Пань” наконец поднялся на ноги. Его боевые навыки были не хуже, чем у Фан Добина, да ещё Гу Фэнсинь смог распечатать основные точки — он сделал глубокий вдох и освободился полностью. Вскочив на ноги, он молча напал на Фан Добина со спины. Господин Фан мысленно посетовал на свою горькую участь, резко уклонился, левой рукой отбил удар “Гэ Паня” приёмом “луна над пустынной рекой”, но тут Гу Фэнсинь с криком развернул саблю лезвием вверх и направил прямо ему в промежность, намереваясь разрубить пополам! Ужаснувшись, Фан Добин подскочил вверх, Гу Фэнсинь промахнулся, развернул саблю и ударил поперёк. Это был жестокий и свирепый стиль фехтования, явно не уданский. Фан Добин снижался — если слишком быстро, то удар придётся в голову, слишком медленно — в живот, он только и мог направить дубинку наискось, едва отбив удар Гу Фэнсиня, но просчитался — раздался громкий хлопок, и у него онемела половина тела. Фан Добин отлетел на чжан назад, с трудом поднялся и с изменившимся лицом воскликнул:
— “Рубящий головы” Фэн Цы!
Гу Фэнсинь ухмыльнулся.
— У господина Фана зоркий глаз.
Фан Добин глубоко вдохнул, но сердце его бешено колотилось. “Рубящий головы” Фэн Цы слыл в цзянху искусным мастером меча, с тех пор как начал свой путь, его слава гремела долгие годы — как же вышло, что он оказался “шиди” “Гэ Паня”? Хотя Фан Добин полностью освоил семейное мастерство и достиг больших успехов в столь молодом возрасте, однако с “Рубящим головы” ему было не справиться. Этот человек косил людей как траву, повсюду имел врагов, но несколько лет назад вдруг бесследно исчез. В цзянху посчитали, что враги до него добрались, а на самом деле он затаился в Силине, выдав себя за караульного.
Как только Фэн Цы ранил Фан Добина, “Гэ Пань” тут же рванулся к роще искать Ли Ляньхуа. Императорская печать так часто переходила из рук в руки, что он не знал, у кого она всё-таки оказалась.
На смену злости пришла тревога. Да, Ли Ляньхуа бросил его, но ничего другого Фан Добин и не ожидал: этот человек был робок как мышь и боялся за свою шкуру, к тому же, особых боевых навыков не имел — сбежать было естественно. Но стоит “Гэ Паню” его догнать, и Ли Ляньхуа конец. Фэн Цы повредил ему половину меридианов, сил едва хватало, чтобы удержать в руках дубинку — ему не удастся спасти друга.
Фэн Цы медленно приблизился к Фан Добину, его клинок ослепительно сверкал, отражая снег. Фан Добин судорожно вдохнул холодный воздух — он никогда не думал, что однажды на сверкающий снег будет так невыносимо смотреть.
Вдруг из рощи раздался пронзительный вскрик “Гэ Паня”: “Кто?..” — а затем послышался глухой звук, как будто кто-то упал. Противники застыли на месте, но больше ничего не было слышно. Фэн Цы немного поколебался, но видя, что у Фан Добина не осталось сил сопротивляться, подскочил и рванулся в сосновую рощу.
Фан Добин перевёл дух, огляделся — вокруг лишь слепящий снег, непонятно, в какую сторону лучше бежать. Как раз когда он решил двигаться на запад, послышался громкий крик Фэн Цы: “Кто здесь? Ты…” — с грохотом упала сосна, взметнув снег на половину чи в высоту, а затем из рощи прямо на его глазах вылетела сабля Фэн Цы, перерубившая дерево, и воткнулась в землю в двух чжанах от него по самую рукоять!
Потом снова всё затихло.
Безмолвное снежное поле, тени деревьев, недвижные словно скалы.
По ощущениям, успело бы сгореть две палочки благовоний, как из рощи вдруг выкатился снежный ком, и из сугроба кто-то выполз и позвал:
— Фан Добин?
Он откликнулся, пригляделся — да это же Ли Ляньхуа из снега вылез: оценив обстановку, он нашёл в роще сугроб побольше и закопался, чтобы спрятаться.
Фан Добин вздохнул и, волоча всё ещё непослушную ногу, с колотящимся сердцем побрёл к роще. Вытянув шею, он увидел среди сосен застывшие фигуры “Гэ Паня” и Фэн Цы: один замер в резком развороте, а другой упал в снег — видимо, перерубил сосну в момент падения.
Ли Ляньхуа осторожно выбрался из сугроба и тихонько подошёл: рядом с “Гэ Панем” и Фэн Цы не было следов, так кто же управился с этими двумя?
— Что произошло? — Фан Добину казалось, что голова у него вот-вот расколется надвое. — Ты видел, кто это был?
— Ничего не видел, — покачал головой Ли Ляньхуа.
Фан Добин шагнул вперёд и снова запечатал этим двоим восемнадцать акупунктурных точек.
— Вот и помощь подоспела, — сказал Ли Ляньхуа.
Фан Добин тоже услышал голоса, поднял голову и увидел, что к ним спешит несколько человек во главе с Ян Цююэ. Так этот парень всё-таки не только о своей шкуре беспокоился… Не успел господин Фан закончить мысль, как ахнул и не удержался от возгласа:
— Вы же…
Позади Ян Цююэ стоял человек в холщовой одежде и соломенных сандалиях, широкий в кости, с искренним и честным лицом, а на щеке у него было круглое родимое пятно, по которому его узнавали с первого взгляда — это был лучший среди учеников “Фобибайши” мастер боевых искусств, “Справедливый герой” Хо Пинчуан, который успел прославиться ещё до того, как вступил в орден.
Он сложил руки в приветствие:
— Хо Пинчуан к вашим услугам. Мы с товарищами по пути обнаружили тело Гэ-шиди, провели расследование и выяснили, что кто-то, прикинувшись Гэ Панем, прибыл в это место. Оплошность ордена привела к трагической гибели Гэ-шиди, и вы, господа, пострадали, нам очень жаль.
Хо Пинчуан говорил спокойно и искренне. Фан Добин приободрился и воскликнул:
— Этих двоих уже поймали, герой Хо, как насчёт того, чтобы показать умения ордена “Сыгу” и разорвать жилы ублюдкам?
— “Рука, рвущая жилы и ломающая кости” — слишком жестокий приём, нельзя им злоупотреблять, — нахмурился Хо Пинчуан. — Вы схватили “Рубящего головы” Фэн Цы и “Яшмового учёного” Ван Юйцзи? — Речь у него была немного странная.
Фан Добин делано хохотнул и указал на застывшие фигуры, про себя называя это счастливой случайностью: так за Гэ Паня себя выдавал “Яшмовый учёный” — этот человек прославился своим коварством и жестокостью и был весьма силён в боевых искусствах, господину Фану ни за что не удалось бы с ним справиться. Если бы не помощь неизвестного, они с Ли Ляньхуа были бы уже давным-давно мертвы.
Хо Пинчуан с возрастающим смятением разглядывал сражённых в роще людей. В момент, когда Ван Юйцзи насторожился и обернулся, кто-то ударил его по акупунктурной точке, но если он почувствовал движение у себя за спиной, то почему не смог увернуться? А Фэн Цы явно кого-то увидел и был вынужден метнуть саблю. Удар был настолько яростным, что разрубил дерево, боевой стиль этого человека воистину приводил в ужас!
Фан Добин не выдержал и ударил Ван Юйцзи по точке немоты.
— Кто это был? Ты видел?
— Я… я тоже ничего не видел. — Лицо Ван Юйцзи по-прежнему искажал страх.
Хо Пинчуан ударил по точке немоты Фэн Цы.
— Кто-то заставил “Рубящего головы” бросить саблю, а потом ударил по точке шэнь-шу*. Ты смог разглядеть этого человека?
Шэнь-шу — акупунктурная точка примерно в области поясницы, относится к меридиану мочевого пузыря
Лицо Фэн Цы потемнело, и он прохрипел:
— “Поступь вихря”, “поступь вихря”!
Хо Пинчуан с Фан Добином ахнули от изумления. “Поступь вихря” была приёмом, которым во всём цзянху владел лишь глава ордена “Сыгу” Ли Сянъи — лучший способ передвигаться невидимо, он позволял не оставлять следов, словно танцуя в воздухе — хотя долго так не побегаешь, но при сражении в одиночку этой технике не было равных. Вот только Ли Сянъи уже десять лет как мёртв, откуда “поступи вихря” было взяться в сосновой роще?
— Ты разглядел этого человека? — севшим голосом спросил Хо Пинчуан. Когда он вступил в орден, Ли Сянъи уже пропал без вести, теперь же, услышав о “поступи вихря”, он был потрясён до глубины души: неужели глава ордена не погиб десять лет назад? Если дело обстоит так, то для “Сыгу” это поистине счастливое известие.