Лотосовый Терем (СИ)

Вздохнув, Ли Ляньхуа поднялся на ноги с дружелюбной улыбкой.
— Неужели батюшка тебя выгнал?
Посетителем был, разумеется, Фан Добин, он и так вошёл в тюрьму мрачнее тучи, теперь же его лицо ещё сильнее потемнело.
— Несносный Ляньхуа, дедушка Ван мёртв.
— Дедушка Ван? — Ли Ляньхуа замер.
Фан Добин скрипнул зубами.
— Мёртв, его загрызла какая-то тварь, обглодала дочиста.
— Где он умер? — нахмурился Ли Ляньхуа.
— Во дворце Великой добродетели, я проверил, но на этот раз записки не было, и ничего не украли, вещи остались на месте. — Он на миг вытащил из рукава яшмовую шпильку и снова убрал. — Но он умер в моей комнате.
— Это… не поддаётся никакому объяснению, — пробормотал Ли Ляньхуа. — Неужели евнух Ван о чём-то знал? О чём же он мог знать?
Фан Добин побледнел и покачал головой.
— Короче говоря, выходи отсюда. Дело становится всё более громким, жертв всё больше, нужно скорее выяснить, кто убийца, чтобы вода спала и камни обнажились*.
Вода спала и камни обнажились — всё прояснилось.
— Ну… — сухо кашлянул Ли Ляньхуа. Он хотел было сказать, что они в столице, и расследовать убийство поручили Бу Чэнхаю и Хуа Жусюэ, а не ему, Ли Ляньхуа, но при виде сердитого лица друга пришлось придержать эти объяснения при себе.
Молодой господин Фан гневался.
Ничто не могло ждать.
— Живей! Выходи! — Фан Добин пнул двери камеры.
— Перестань, — схватился за голову Ли Ляньхуа. — Это собственность Приказа, осторожнее!
Фан Добин ещё сильнее разозлился, снова ударил ногой, и в деревянной двери появилась трещина.
— Прекратите! — ворвались приказные.
Фан Добин с холодной усмешкой поднял бирку.
— У меня бирка господина Бу, я желаю освободить этого человека, кто посмеет мне помешать?
— Все вон! — раздался среди беспорядков голос Бу Чэнхая.
Перепуганные приказные указали на Фан Добина и Ли Ляньхуа.
— Господин, эти двое замыслили побег, тягчайшее преступление, нельзя их отпускать…
— Я знаю, — бесстрастно отозвался Бу Чэнхай.
Не осмелившись ничего добавить, приказные медленно удалились.
Бу Чэнхай бросил взгляд на Фан Добина, тот фыркнул, сжал в руке верительную бирку, но не вернул ему.
— Ну… — потерев щёку, выдавил Ли Ляньхуа. — Я ведь морочил людей во дворце Великой добродетели, вводил в заблуждение лукавыми речами, под прикрытием обряда убил чиновника и под покровом ночи повесил его на дереве… Боюсь, меня не следует выпускать…
— Да-да-да, — вспылил Фан Добин, — а ещё ты загрыз насмерть евнуха Вана, свёл с ума Лу Фана и натравил тысячелетнего лиса-оборотня на человека, в таком случае, я отправлюсь к императору и скажу, что тебя следует казнить, чтобы больше не вредил людям!
Ли Ляньхуа смирно поддакивал.
— Молодой господин Фан! — повысил голос Бу Чэнхай.
Злость Фан Добина ещё не рассеялась, его всё несло.
— Я сунул нос не своё дело, только чтобы спасти тебя отсюда, хотя и без тебя, приятель, мог бы поймать…
— Молодой господин Фан! — взревел Бу Чэнхай.
Фан Добин сделал паузу.
— У страны есть законы, а у семьи есть порядки. Молодой господин Фан, будьте добры вести себя достойно! — уже вышел из себя Бу Чэнхай.
Фан Добин аж подскочил, тыча в него пальцем.
— В чём это я веду себя недостойно? Здесь мой друг, он никого не убивал. Тем, что позволил вам его увести, я уже проявил огромное, огромнейшее уважение! Не будь я открыт душой словно долина, уже зарубил бы вас мечом!
Бу Чэнхай повидал незнамо сколько хулиганов в цзянху, но редко встречал столь самонадеянных и вспыльчивых как Фан Добин. Поняв, что добром не выйдет, он нанёс по его плечу тяжёлый удар ладонью.
Фан Добин кипел от негодования и не находил, куда излить своё беспокойство, так что отбил удар Бу Чэнхая ладонью и немедленно произвёл три приёма, ударив его слева под рёбра. Разгневавшись, что Фан Добин устроил беспорядки в таком месте, Бу Чэнхай решил во что бы то ни стало вернуть его в резиденцию Фан, и они тут же сцепились так, что только раздавались хлопки ударов.
— Стойте, прекратите! — взывали из камеры. — Хватит, всё…
 
Сражавшиеся оставались глухи к увещеваниям и лишь обменивались ударами и приёмами в надежде свалить противника. В самый разгар схватки Фан Добин вдруг почувствовал, что его локоть онемел, а у Бу Чэнхая заныло колено. Оба они отскочили и уставились на Ли Ляньхуа.
— Хватит, остановитесь, — замахал он руками. — Речь идёт о смерти господина Ли и трагической гибели дедушки Вана, вы оба волнуетесь из-за расследования, оба хотите поймать преступника, и… Идёте разными путями к одной цели, ваши устремления общие и пути совпадают, незачем выяснять, кто победит, а кто проиграет.
Фан Добин фыркнул, выражение лица Бу Чэнхая стало бесстрастным.
— Сейчас я размышлял над этим делом, — продолжал Ли Ляньхуа, — в нём много странностей, и если мы хотим разобраться, нужно расследовать в двух направлениях.
И в самом деле, после этих слов Фан Добин и Бу Чэнхай сосредоточились и перестали враждовать.
— Во-первых, император созвал пятерых чиновников в столицу, чтобы обсудить историю Пагоды блаженства, но откуда они узнали о ней? И откуда император узнал, что этим чиновникам известно, где может находиться Пагода блаженства? Какую именно тайну каждый из них знал о Пагоде блаженства?
— В этом вопросе дело уже продвинулось, — кивнул Бу Чэнхай.
— Во-вторых, дворец Великой добродетели. — Ли Ляньхуа бросил на него виноватый взгляд. — Почему в комнате молодого господина Фана оказалась книжица со словами “Пагода блаженства” на обложке, и кто её украл?
Бу Чэнхай надолго задумался и снова кивнул.
— Даже если выясним, кто украл книгу, невозможно подтвердить, что это связано с убийствами, — всё же добавил он.
— Должно быть, при строительстве Пагоды блаженства была сокрыта некая огромная тайна, — вздохнул Ли Ляньхуа. — А произошло это уже сотню лет назад, откуда же пятеро чиновников её узнали? Должно быть, им стало известно о Пагоде блаженства благодаря неким обстоятельствам, притом эти обстоятельства можно выяснить по дворцовым записям, иначе их не пригласили бы в столицу лицезреть сына неба.
— Так именно потому, что император призвал их ко двору, кто-то и понял, что им известна тайна Пагоды блаженства, поэтому решил убрать свидетелей! — осенило Фан Добина.
— Но Пагоду блаженства не достроили… — медленно выдохнул Бу Чэнхай, отступив на пару шагов.
— Господин Бу ищет лёгкого, избегает тяжёлого, — улыбнулся Ли Ляньхуа. — То, что её не достроили, само по себе подозрительно.
Бу Чэнхай поднял голову и хмуро уставился на потолок, о чём-то задумавшись.
— Ляньхуа, если Лу Фана и Ли Фэя убрали как свидетелей, то почему убили и дедушку Вана? — спросил Фан Добин.
— Так всё-таки каким образом погиб евнух Ван? — нахмурился Ли Ляньхуа.
— Его загрыз какой-то хищный зверь, одни кости остались. — Между бровей Фан Добина залегла складка.
— Кто знает, может, в мире и правда существуют тысячелетний лис-оборотень, Белый тигр-повелитель и другие… — вздохнув, пробормотал Ли Ляньхуа.
Фан Добин хотел было заявить, что он несёт чепуху, как вдруг вспомнил те следы, не то тигриных, не то собачьих лап, и удержался от замечаний.
Бу Чэнхай надолго погрузился в размышления.
— Император вызвал господина Чжао и двух других, — неожиданно заговорил он, — возможно господин Фан знает, чем закончилась встреча.
Он занимал должность в Приказе Великой справедливости и не мог по желанию попасть в императорский дворец, но Фан Цзэши, как шаншу Подворной части, пользовался доверием императора. Раз уж его величество затеял строительство ради принцессы и собирался выдать её за сына Фан Цзэши, возможно, тот узнал какие-то тайные обстоятельства дела.
Фан Добин на миг окаменел, а потом подскочил на месте.
— Я вернусь домой и расспрошу отца.
— Верно, верно, — закивал Ли Ляньхуа. — Поспеши.
Фан Добин умчался, так и не вернув верительную бирку Бу Чэнхаю.