Лотосовый Терем (СИ)

— Чушь! — возмутился Фан Добин. — Способных повесить Ли Фэя на дереве в Улине на каждом шагу, что же, всех теперь надо посадить в тюрьму?
Ли Ляньхуа с огромной теплотой улыбнулся ему.
— Возвращайся домой, и пусть отец приставит к тебе семнадцать-восемнадцать телохранителей, не выходи из дома и будь во всём осторожен. — Он помахал рукой и вместе с Шао Сяоу последовал за приказными в тюрьму Приказа Великой справедливости.
Фан Добин нахмурился. Разумеется, он понял намёк Ли Ляньхуа. Лу Фан сошёл с ума, Ли Фэй убит, и неоткуда выяснить, в какие тайные дела они были замешаны. Но Фан Добин всё-таки провёл во дворце Великой справедливости несколько дней, видел дурацкую книжицу, забрал накидку и шпильку Лу Фана, преступник уже убил Ли Фэя, возможно, он больше не испугается его положения фума и нападёт.
Все, кто знал, мертвы.
Они собрали уже три записки с покойников, и нельзя относиться к ним легкомысленно.
Фан Добин сердито провожал взглядом Ли Ляньхуа — друг улыбнулся ему, но почему казалось, будто он хвастается, что в тюрьме будет в безопасности?
 Глава 85. Бумажная пагода блаженства 
Убийство Ли Фэя вызвало в столице большие волнения. Если безумие Лу Фана породило лишь слухи, что во дворце Великой справедливости завелась нечистая сила, то смерть Ли Фэя, да ещё столь ужасная, заставила людей в ужасе отшатнуться от этого места. Император разгневался — он вызвал Лу Фана и остальных по важному делу, но не успел дать им аудиенцию, как один умер, а другой сошёл с ума. Угадывалось, что некто намерен воспрепятствовать его встрече с этими людьми, поэтому был издан высочайший указ немедленно пригласить ко двору Чжао Чи, Шан Синсина и Лю Кэхэ.
Пока император давал аудиенцию, Бу Чэнхай обследовал в роще каждый цунь, проверил каждый фэнь, а затем направился в тюрьму.
Он не стал ни есть, ни спать, и когда, по ощущениям Ли Ляньхуа, настало время обеда, подошёл к его камере, натянутый, как стрела.
— Все прочь, — холодно приказал Бу Чэнхай сопровождавшим его стражникам и приказным.
Приказные, служившие в тюрьме, почитали господина Бу словно духа света* и немедленно отправились тщательно сторожить ворота тюрьмы, чтобы никто не помешал ему проводить расследование.
Духи света — божества солнца, луны, гор и рек.
Бу Чэнхай бросил холодный взгляд на Ли Ляньхуа — руки и ноги того были закованы в колодки, однако, говорят, не прошло и пары больших часов, как он потребовал у приказных веник и начисто вымел свою камеру. В тюрьме имелись циновки, Ли Ляньхуа набросил на неё свой верхний халат, но так и не сел. Когда пришёл Бу Чэнхай, он стоял в оцепенении, а завидев “Неподкупного”, слегка улыбнулся.
— Господин Бу.
— Хозяин Ли. — Тон Бу Чэнхая был невыразительным. — Недавно вы оказали неоценимую помощь в деле Фэн Цина из “Ваньшэндао” и заслужили огромную благодарность цзянху.
— А, — отозвался Ли Ляньхуа, непонимающе глядя на Бу Чэнхая. С каким умыслом господин Бу приступил к разбирательству по делу настолько издалека?
— Зачем вы притворялись заклинателем Люи и проводили обряд во дворце Великой добродетели?
Оказывается, Бу Чэнхай, хоть и вёл дела по справедливости, всё же в достаточной степени доверял Ли Ляньхуа, потому и прогнал всех, желая услышать правду из его уст.
— Ах, это… — В том, что он вырядился заклинателем Люи и творил обряд во дворце Великой добродетели, не было скрытого умысла, а лишь удачное совпадение, а вот то, что Фан Добин нашёл записку — уже не шутки. Он медленно покружил по камере под взглядом Бу Чэнхая, а затем повернулся к нему лицом. — Господин Бу.
Бу Чэнхай кивнул.
— Вы давно в столице, не знаете ли о некой “Пагоде блаженства”? — с улыбкой спросил Ли Ляньхуа.
— Пагода блаженства? — нахмурился Бу Чэнхай. — Где вы о ней слышали?
— Полагаю, она связана со смертью господина Ли… — задумчиво проговорил Ли Ляньхуа.
На лице Бу Чэнхая отразилось удивление, он долго колебался.
— Откуда вы узнали это название?
— Из одной книжицы, — тон Ли Ляньхуа оставался спокойным. — Молодой господин Фан в своей комнате во дворце Великой справедливости обнаружил неизвестную тетрадь, со словами “Пагода блаженства” на обложке.
 
— Что в ней было написано?
— Кроме нескольких невнятных изображений лотосов и птиц, остальные страницы были пусты, — покачал головой Ли Ляньхуа.
— Почему вы решили, что эта вещь имеет отношение к гибели Ли Фэя? — холодно спросил Бу Чэнхай.
Ли Ляньхуа снова неторопливо прошагал полкруга по камере и поднял голову.
— Кто-то по неизвестной причине украл её из комнаты молодого господина Фана, и ночью того же дня господин Лу ни с того, ни с сего обезумел, а на следующую ночь кто-то убил господина Ли. — Он пристально посмотрел на Бу Чэнхая. — Поэтому я вынужден спросить, что же такое эта “Пагода блаженства”?
Взгляд Бу Чэнхая оставался непроницаемым, словно он взвешивал, сколько правды в словах Ли Ляньхуа.
— Пагода блаженства… — медленно заговорил он спустя долгое время. — Говорят, её построил первый император, чтобы поклоняться останкам героев, внёсших огромный вклад в становление новой династии.
— Дело хорошее, почему же я никогда не слышал, что возвели такую пагоду? — удивился Ли Ляньхуа.
Если император совершил столь благородное дело, почему же о нём никому не известно?
— Деталей я не знаю, — покачал головой Бу Чэнхай, — но строительство пагоды по каким-то причинам так и не завершилось, потому в Поднебесной о ней и не слышали.
— В Поднебесной не слышали, а вам известно? — усмехнулся Ли Ляньхуа.
Бу Чэнхай ничуть не разозлился.
— Мне известно, что император вызвал Лу Фана и остальных четверых в столицу лицезреть сына неба именно из-за истории с Пагодой блаженства. — Он не стал ничего утаивать. — Большая часть двора знает, что в последнее время император обеспокоен расширением дворца Утреннего солнца, который он задумал обновить для принцессы Чжаолин. Однако, по завещанию его предшественника, нельзя проводить строительные работы к югу от Пагоды блаженства, так что его величество пожелал знать, где именно её начинали строить.
— Предыдущий император завещал, чтобы к югу от Пагоды блаженства не проводили строительные работы? — изумился Ли Ляньхуа. — Какой в этом смысл?
— При дворе много правил, — покачал головой Бу Чэнхай, — не следует искать в них смысл.
Ли Ляньхуа сделал ещё один кружок по камере.
— Пагоду блаженства по каким-то причинам не достроили.
— Да, — терпеливо подтвердил Бу Чэнхай.
— О смерти господина Ли я не лгал, — развернувшись, вдруг сказал он и вздохнул. — Прошлой ночью, когда мы пришли в рощу, господин Ли был уже мёртв, и не ведаем, кто же убил его и повесил на дереве.
— Если вы на самом деле не знали, то почему оказались в роще? — нахмурился Бу Чэнхай.
— Мы правда не лгали, — кашлянув, очень серьёзно заговорил Ли Ляньхуа. — Прошлой ночью прибежали в рощу из-за тысячелетнего лиса-оборотня.
— Тысячелетнего лиса-оборотня? — ещё сильнее наморщил лоб Бу Чэнхай.
— Дело вот в чём… — с серьёзным видом отвечал Ли Ляньхуа. — Молодой господин Фан завёл себе пса и назвал “Тысячелетний лис-оборотень”, вчера ночью мы выпивали во дворце Великой добродетели, и собака неизвестно откуда притащила окровавленный лоскут ткани, поэтому мы и последовали за ней.
— Так вы следом за псом оказались в роще и обнаружили тело господина Ли? — прозрел Бу Чэнхай.
— От господина Бу ничто не укроется, — закивал Ли Ляньхуа.
От какой-то мысли выражение лица Бу Чэнхая переменилось.
— В таком случае, где же теперь эта собака?
Ли Ляньхуа снова кашлянул.
— Пёс принадлежит молодому господину Фану, боюсь, об этом придётся спросить его самого.
Бу Чэнхай кивнул.
— Всё, что вы рассказали, не имеет доказательств, и я должен проверить, поэтому не могу пока освободить вас от подозрений.
— Сейчас я лишь хотел бы узнать, когда принесут еду, и пока не намереваюсь уходить отсюда, — улыбнулся Ли Ляньхуа.