Испытательный срок (СИ)
— Все вопросы о моей деятельности, пожалуйста, к Верховскому, — нахально заявил контролёр.
— Прекрасно, — зло процедила Ира. Хорошо ходить у начальства в любимчиках и нагло этим пользоваться; за неё-то никто вступаться не станет, и Зарецкий об этом отлично осведомлён. — Спрошу у Александра Михайловича, с какой стати ты роешься в моих данных вместо того, чтобы заниматься заданием.
Если она и попала в цель, виду Зарецкий не подал. О нет, вопить и топать ногами мы не будем; мы бесим людей по-другому. Бесим, а потом, сыграв на эмоциях, вытаскиваем всё, что хотим. Нет уж, господин контролёр, мастерство оттачивайте, пожалуйста, на ком-нибудь другом!
— Мои задания тебя никоим образом не касаются, — вежливо напомнил Зарецкий.
— А тебя не касается моя аттестация.
— Я, кажется, заверял твоё удостоверение.
— И что? — мама обязательно скрестила бы на груди руки; Ира тоже так сделала. — Тесты тут ни при чём. Или я прохожу у вас по какой-нибудь заявке?
— Кто-то лезет не в свои дела.
— Полностью согласна. Зачем тебе мои данные?
— Зачем тебе мои бумаги?
Низачем. А Зарецкому нафиг не сдались её тесты. Он её ловил — и он её поймал. Как безалаберно, получив уже один раз замечание, оставлять документы на видном месте, как удачно случайно заглянуть в кабинет после окончания рабочего дня, и ещё — как вовремя позвонил Миша со своей просьбой! Сговорились, приятели, подгадали момент, наверняка даже расщедрились на какие-нибудь сигнальные чары — что им стоит, чёртовым великим магам… На душе стало совсем гадко. Ладно Зарецкий, этот и не думает притворяться приличным человеком, но Старов казался честным и дружелюбным. Немедленно захотелось разреветься, однако это означало показать нахальному контролёру, что он её довёл. Нет уж… Вылетать — так гневно хлопнув дверью.
— У тебя ещё полминуты, чтобы придумать достойное оправдание, — милостиво сообщил Зарецкий. Ненужную бумагу он не глядя отбросил на стол.
Достойное, значит, оправдание. Ладно же! Вы цените холодную логику, Ярослав Владимирович? Вы её получите.
— А тебе не в чем меня обвинять, — нагло, не хуже самого Зарецкого, заявила Ира. — Хочешь — попроси у айтишников записи с камер. Я искала Мише телефон контактного лица по заявке — можешь сам у него спросить. — Как будто ему надо! — Нечаянно задела твои бумаги, вернула их на место, вот и всё.
— И, наводя порядок, решила поинтересоваться содержанием документов, — любезно подсказал Зарецкий.
— Хочешь сказать, запись моих же ответов — секретная для меня информация? — парировала Ира. — Не знаю, не знаю… Вот насчёт тебя не уверена.
— Девочка, у меня второй уровень допуска, — угрожающе понизив тон, проговорил Зарецкий. Похоже, она его всё-таки всерьёз разозлила, и поделом!
— И ты им пользуешься, чтобы копаться в досье секретарши, — презрительно бросила Ира. — Бедные государственные преступники, ждут не дождутся своей очереди!
— Я не услышал, с какой целью ты рылась в моих бумагах, — холодно напомнил контролёр.
— Докажи сначала, что я в них рылась.
Ну всё, в понедельник её вышвырнет если не Анохина, то Верховский. И ладно, не очень-то и жаль! По крайней мере, самодовольную ухмылку с морды Зарецкого она на прощание стёрла. Будет о чём поведать Аньке за чашкой чая…
— Домой, — коротко велел контролёр. Щеколда на входной двери отчётливо щёлкнула. — Чтобы до понедельника я тебя тут не видел.
— Вот и уходи.
— Прошу прощения?
— Я подумаю, — нахально заявила Ира. — У меня ровно столько же прав тут находиться, сколько у тебя.
— Рабочий день окончен.
— Вот именно.
Чувствуя себя если не победительницей, то точно не проигравшей, Ира протиснулась мимо Ксюшиного стола и уселась за собственный. С учётом того, что в понедельник, скорее всего, её выгонят с позором, заказывать зерно для кофемашины и конфеты в переговорку казалось абсурдом, но не сдавать же позиции просто так! Зарецкий уходить не спешил; как ни в чём не бывало уселся за стол, положил перед собой стопку бумаг. Не уберётся теперь, пока не уйдёт Ира. Ну и пожалуйста, помучается полчасика — и хватит с него. Не жертвовать же вечером пятницы ради нахального контролёра! Ира тщательнейшим образом, от темы до подписи, перечитала всю скопившуюся за день почту, разобрала каждую требующую внимания мелочь и, убедившись, что дел действительно не осталось, а времени прошло солидно, заблокировала компьютер.
— Хороших выходных, — подчёркнуто вежливо сказала она на прощание.
— Взаимно, — прохладно ответил Зарецкий. Он, похоже, покидать кабинет не собирался. Что ж, кому в жизни больше делать нечего, тот работает днями и ночами.
Мама вечером, разумеется, заметила поганое Ирино настроение. Ира, в свою очередь, обнаружила загромоздившие кухню кульки с продуктами и к своему вящему неудовольствию вспомнила, что послезавтра в гости заявятся мать и сын Свириденко. Впрочем, будут и Сафоновы, а значит, не настолько уж всё невыносимо. Если, конечно, забыть о необходимости готовить застолье, а потом ликвидировать его последствия.
— Ты чего такая смурная? — строго поинтересовалась мама. — На работе неприятности?
— Да так, — буркнула Ира и из всего случившегося за неделю выбрала самое безопасное для маминого спокойствия: — С коллегами поцапалась.
— Дочь моя, — назидательно сказала мама, всучив ей пакет с мясом, — в Управе надо связи заводить, а не ссориться.
— А я ни с кем не ссорюсь. Это со мной ссорятся, — сердито фыркнула Ира. Самое подходящее настроение для готовки, особенно если речь об отбивных. — За сколько дней увольняют с испытательного срока? За три?
— Не вздумай! — охнула мама. — Как я Павлу Сергеевичу в глаза смотреть буду?
Как-нибудь. Подумаешь, неудачная протекция, можно подумать, первая на его счету… И вообще, надо впредь думать, прежде чем принимать такие подачки. Ходи потом трижды обязанный: благодетелю, работодателю и самому себе…
— Только послезавтра, ради бога, ничего такого не ляпни, — категорично потребовала мама.
— Не ляпну. Мам, когда ты удостоверение получала, ещё без компа же сдавали тесты?
— Да нет, на компьютере, — мама нахмурилась, то ли от воспоминаний, то ли от едкого лукового запаха. — Я поздно сдавала, тебе уже лет восемь было.
— А… ну… помнишь, что отвечала? — осторожно поинтересовалась Ира.
— Да кто ж помнит! Ответила — и ладно.
— Ты не знаешь, эти ответы потом кто-нибудь смотрит?
— По-моему, их нельзя просто так смотреть, — мама смерила дочь подозрительным взглядом. — Ты почему спрашиваешь?
— Да так, просто интересно.
Вот и Зарецкому просто интересно. Что можно узнать из этой несчастной распечатки, кроме примерного уровня знаний испытуемого? Так для этого есть цифра в удостоверении. О нет, не нужна никому в магконтроле выписка из тестов весьма средней ведьмы; соорудили приманку из подручных средств, чтобы прищучить любопытную секретаршу, только и всего. Ира бросила на доску первый кусочек свинины и вооружилась молотком. Что-то ей подсказывало, что отбивные получатся на редкость тонкими.
XV. Сама осмотрительность
Макс любил центр Москвы, как только может его любить перебравшийся в столицу провинциал. Пёстрое, многолюдное, причудливое в своей хаотичности сердце города билось и днём, и ночью, не замирая ни на мгновение. Вытянувшиеся в бесконечную линию желтоватые огни фонарей пятнали тёплым светом поблёскивающие, как слюда, речные воды; по широкому тротуару праздно слонялись припозднившиеся зеваки, мимо проносились машины, свободные от душного плена вечерних пробок. Макс не помнил наверняка имён улиц, мостов и набережных, но примерно представлял, куда можно попасть, если свернуть здесь или там, и втихомолку гордился этим знанием. Курсе на первом-втором он всё тут исходил в компании вновь обретённых приятелей, и незнакомая когда-то паутина переулков осела в памяти не хуже, чем незамысловатая карта родного подмосковного городка.