Вестник

Ведьмак, по-видимому, это понял, потому что быстро переложил щит в раненую руку и, скрипнув зубами от боли, подставил другу здоровое плечо.
– Это уже неважно. Пошли. Об остальном подумаем позже.
Насчет исцеляющих амулетов никто из них даже не заикнулся, да и я ни одного активного артефакта при них не заметил. Зелья пропали. Единственный лекарь сбежал. С его уходом огоньки тоже погасли. А вот угроза нападения никуда не делась.
Я поморщился, услышав издалека знакомое клацанье когтей.
Ну вот, накликал. Похоже, стай тут и впрямь гораздо больше, чем три, и мне все-таки придется выходить из тени, иначе мальчишек просто сожрут.
Собственно, они успели пройти только половину открытого мною коридора, как за их спинами раздалось торжествующее шипение и шорох множества ног.
– Уходи, – вдруг оттолкнул ведьмака Торано. – Ты быстрее. Ты сможешь.
– Сдурел?! – совершенно искренне опешил тот. – Я тебя здесь не брошу!
– Беги, кому сказал! У меня нога нерабочая и в брюхе дыра, я для тебя обуза!
На лице ведьмака проступило неописуемое выражение.
– Слышь, ты… – прорычал он, зло уставившись на напарника. – Совсем больной?! Я тебя не предам! Я слово давал! Я – не Мира, понял?!
Торано устало отвернулся.
– Забудь про Миру. Для меня она умерла. Но там, наверху, есть патрули. И маги. Вдвоем нам отсюда не выбраться, а в одиночку ты успеешь добежать до выхода и вернуться с подмогой. Нельзя, чтобы твари расползлись по округе. Нельзя допустить, чтобы из-за нас кто-то пострадал.
– Саан тебя задери, Вит!..
– Иди, – тихо повторил маг, обессиленно прислонившись спиной к стене. – Бежать я не могу, но один коридор перекрыть несложно. Как минимум на четверть часа меня хватит. Так что давай, топай. А я тебя тут… подожду.
Ведьмак отчаянно заозирался, словно ища, у кого попросить помощи или хотя бы совета… а потом решительно двинулся к другу, явно намереваясь взвалить его на спину и действовать по принципу «будь что будет».
Торано, правда, это предвидел, потому что у него в руке тут же появился огненный шар.
– Даже не вздумай, Дор, – криво усмехнулся он. – И не теряй времени. Тем более его и так осталось немного.
Только после этого ведьмак бессильно выругался и, нехорошо помянув весь род Торано чуть ли не до пятого колена, попятился к выходу.
– Попробуй только сдохни! – яростно прошипел он напоследок. А увидев в ответ еще одну ухмылку, с неподдельной яростью бросил на пол бесполезный щит, после развернулся и со всех ног помчался прочь, продолжая материть по пути упрямого приятеля.
– Молодец, – прошептал маг, медленно сползая по стенке и закрывая глаза. – Нет смысла подыхать двоим, если хотя бы одного можно спасти…
Он умолк на середине предложения, огонь в его руке тоже погас, а я оценивающе оглядел юного мага.
Что ж, надо признать, Витор оказался достойным потомком Кариура. Упрямым, безрассудным, но при этом сильным, самоотверженным и стойким к ударам судьбы, даже к такому, как предательство… вероятно, любимой девушки?
Когда я вышел из тени и бесшумно приблизился, истощенный маг даже глаз не открыл. Да и когда из коридора раздалось знакомое шипение, он тоже не шелохнулся.
Убедившись, что парень действительно потерял сознание, я запечатал коридор проклятием с двух сторон и, открыв портал, ненадолго покинул подземелье. Правда, ушел недалеко, не дальше тысячи шагов, чтобы потихоньку пошарить в закромах одного знакомого торговца. Отыскав что хотел, тут же вернулся и всунул в ладонь умирающего целую связку исцеляющих амулетов, после чего расстегнул окровавленную куртку и покачал головой при виде глубоких ран на животе мага. Затем внимательно изучил следы зубов на его ноге и вот после этого испытал легкий укол досады.
Похоже, парня все-таки покусали, так что для него в любом случае все было кончено. Всего неделя на трансформацию, и готово – в городе появится новый монстр.
Я даже призадумался, а есть ли смысл его перевязывать, раз уж он теперь заражен, но потом решил, что какое-то время у меня все-таки есть и я смогу если не вылечить его, то хотя бы изучить процесс преобразования во всех подробностях. Ну и попробовать его замедлить, если это возможно.
 
Убедившись, что ничем другим я помочь не в силах, я оставил мага одного и отправился проверить подземелье, заодно старательно вычищая его от народившейся мерзости.
Костей после меня оставалось много. Так много, что на создание этой стаи должна была потребоваться целая куча народа. Но кем они были и откуда взялись тут в таком количестве? Почему их пропажа не встревожила ИСБ и императора настолько, чтобы вычистить эту клоаку огнем и мечом, невзирая ни на какие риски? Вместо этого подземелье просто закрыли от любопытных. Причем закрыли весьма неаккуратно, так что при желании в него мог попасть кто угодно.
Что это? Чей-то недосмотр? Халатность? Недооценка ситуации? Или, может, кто-то был заинтересован в том, чтобы люди в Дамане и дальше продолжали пропадать?
– Две с половиной сотни, – бодро доложил вернувшийся Мор. – Из них мне попалось несколько безглазых особей и парочка травмированных.
– Сколько уровней ты осмотрел?
– Четыре. Аж до скальных пород добрался, но больше никого не нашел.
– Хорошо, – замедленно кивнул я. – Хотя, конечно, на самом деле в этом нет ничего хорошего. Мы потратили много времени. И я потерял парнишку, хотя мог бы этого не допустить.
– Да, обидно получилось, – согласился призрак, когда я коротко рассказал, чем дело закончилось. – Но почему ты не вмешался раньше? Сразу, как только рухнула стена?
Я только руками развел.
– Не хотел светиться раньше времени. Не ожидал, что стена не выдержит. И не подумал, что раз твари смогли в доме Ариуса повредить камень тихо и незаметно, то и тут не просто так толпились в коридоре. А потом… потом стало поздно. Я не был уверен, что никого не задену, поэтому не хотел рисковать, и это оказалось ошибкой.
– Зато теперь ты стал немного больше похож на человека, – неожиданно усмехнулся Мор.
– Это еще почему?
– Потому что людям свойственно ошибаться, Вильгельм. Раньше ты этого не умел и просчитывал все до мельчайших деталей, не отвлекаясь на эмоции. А сегодня впервые на моей памяти засомневался…
– И это привело к гибели человека, – заключил я. – Мне не нравится эта причинно-следственная связь.
– Мне тоже, но у всего своя цена. В том числе и у человечности.
– А нельзя ли сделать так, чтобы я мог вернуть себе прежние чувства и при этом не позволил им влиять на мои решения?
– Не думаю, что у тебя получится. Эмоции на то и даны, чтобы смущать, волновать, подталкивать, заставлять переживать, сомневаться и в конечном итоге действовать. Эмоции – то, что делает вас по-настоящему живыми. То, что позволяет ощутить суть самой жизни. Убей в себе эмоции, и ты умрешь. Если не телом, то уж духом точно.
Я озадаченно помолчал.
– Меня об этом не предупреждали. И, честно говоря, это несколько не вписывается в мои планы.
– Что поделать? – негромко рассмеялся Мор. – Такова жизнь. Не все, что мы задумываем, исполняется так, как мы хотим, и тогда, когда нам это удобно.
– Зачем же вы создали такой мир и такую жизнь, если ее нельзя контролировать?
Призрак снова усмехнулся.
– Может, для тебя это прозвучит странно, но когда-нибудь ты поймешь, что предопределенность – это ужасно скучно. Гораздо интереснее, когда есть разные вероятности одних и тех же событий, когда есть выбор, возможность сойти с одного пути, чтобы попробовать что-то новое…
– Ты прав, – поморщился я. – Мне это непонятно. Гораздо проще, когда имеется четкая связь между тем, что ты задумал и что сделал, чтобы этого достичь.
– Ничего. Когда придет время, даже ты почувствуешь разницу. Ну а пока…
Мор сделал над моей головой широкий круг.
– Где там твой парень? Хочу на него взглянуть, прежде чем он превратился в монстра или, чего доброго, окочурится.
– Зачем? – не понял я.