Связано с любовью (СИ)

– Мы подождем вас на улице, - вовремя вывела меня из комнаты Марита, иначе, я пошла бы к корзинам, и начала вытаскивать из них каждого младенца.
«Сороки», что сидели на крыльце, к этому времени разлетелись по делам, и я присела на уголок.
– Марита, она и правда, очень милая, - сказала я, только для того, чтобы мы не молчали.
– Это не главное ее качество, Рузи. Я не знаю человека добрее. Похоже, скоро они лишатся дома. Моя мама знает о них, и велела в случае чего приглашать их к нам, - улыбнулась Марита. – Но, мы знаем, что они не смогут так жить. Тетка Оливии, она же сестра ее мамы – вредная и склочная особа. Кстати, именно она настояла на том, чтобы Миссис Франк вышла замуж за мистера Франк. Он тогда был очень богат. А потом оказалось, что все богатство нажил и приумножил его отец, а сам он не очень то и умеет, - шепотом продолжила Марита.
Я впитывала все новости, сплетни, отрывки разговоров на улице словно губка. Эти крупицы мне были просто необходимы. Информационная блокада, в которой я находилась, просто угнетала. Много того, что, казалось, должны были знать все, люди просто не знали. Здесь, чтобы узнать о способах заработка или об основных направлениях мануфактуры, придется самой ездить и все выяснять.
– Значит, деньги для них сейчас важнее даже, чем для нас с тобой?
– Это точно, Рузи. Думаю, она будет рада любому твоему предложению. Они сейчас продают кружево, что вяжут вдвоем, и говорят, они не спят ночами, чтобы сделать достаточно заказов. Ну, и их служанка… поговаривают, что добавляет из своих денег на покупки.
– Хорошо. Но работать руками ей не придется. Только головой и языком, - улыбнулась я и уставилась в сторону хозяйственных построек, угол которых был виден прямо от крыльца. Пара монахинь в сером просто стояли, смотрели в сторону дороги, по которой гуляли господа, торопились слуги, проезжали кареты и коляски. Они просто стояли и смотрели.
– Как думаешь, Марита, они им завидуют? – спросила я, указывая на женщин в сером.
– Я бы завидовала, Рузи. А они… Не знаю даже. Только вот одного я понять не могу – чего же девушки и женщины из провала не рвутся в монахини? Ведь жизнь там ужасна, а эти, - мотнула она головой на «серых» - они всегда сыты, одеты, при деле.
– Потому что это как болезнь, которой заразиться можно только с близкими, а близкие – люди одного статуса. Для нищих свобода много важнее, потому что они знают ей цену, Марита.
– Ты права, - начала было Марита, но позади мы услышали шаги, встали и обернулись. Мать и дочь Франк выходили из госпиталя, накинув на голову легкие вышитые косынки. Их гордые осанки и практически одинаковые сдержанные улыбки выдавали породу, и никто бы не посмел ничего сказать о них, даже зная в каком положении они находятся. Так мне казалось.
– Девушки, мы готовы выслушать вас. Если вы не против, мы решили прогуляться, - голосом герцогини, но тепло и живо заявила старшая. Я понимала, что денег на каляску у них просто нет.
– Да, мы тоже не против прогуляться, - ответила я.
– Давайте-ка я поближе познакомлюсь с вами, милочка, а Марита пока поговорит с Оливией, по дорожке все равно невозможно идти вчетвером. Вот мы и пойдем по двое. Зовите меня Флора, - заявила старшая Франк, и протянула руку ко мне, намереваясь взять меня под руку. Я не противилась, прижала ладонь к животу, и ее ладошка улеглась на мое предплечье.
– Миссис…
– Зови меня Флора, Рузи, я не так уж и стара. Ненавижу всех этих напыщенных дамочек, что настаивают на «миссис», мало того, они гордятся своим статусом матрон, - очень артистично перебила меня Флора, и я была даже рада тому, что сразу узнала ее как очень прямую и открытую личность.
– Хорошо, Флора. Я лично не знала Оливию. Мне рассказала о ней Марита…
– И то, что мы скоро окажемся на улице? – со смешком перебила Флора.
– К сожалению, да, миссис… Простите, Флора, - мне стало неудобно аж два раза.
– Я не хочу, чтобы вы нас жалели, милочка. У нас есть руки, ноги, а самое главное – наши головы. Мы придумаем что-нибудь, - ее бравада вдруг как-то резко прервалась, и лицо стало грустным. – Если бы не мои сыновья, Рузи. Их могут забрать. Не церковники, так моя сестра, что на деле, нисколько не лучше.
 
– Флора, - откашлявшись, я решила говорить с ней сразу как та, прошлая Настя. А не как рыжий цыпленок Рузи. Пусть она будет ошарашена, но у нас слишком мало времени, чтобы играть в наив. – У меня к вам есть предложение. Я сама недавно чуть не лишилась дома, и эта беда пока продолжает висеть над головой. Так вот, у нас к вам деловое предложение!
– Надо же, такая молодая, и такая шустрая, - ухмыльнулась она.
– Простите, если я вас перебиваю, но мы пришли именно за этим. Нам нужна ваша помощь, но ровно столько же, сколько она нужна вам, - заявила я, слегка развернув ее к себе. – Вы вхожи в дома местной знати?
– Хм… Да, только вот… Безусловно, нас приглашают, но знают, что мы не придем на прием…
– А почему вы не приходите?
– У нас нет денег, детка.
– Разве вход на подобные мероприятия платный? – она остановилась, и посмотрела на меня.
– Знаешь, видимо ты далека от этого всего, но, полагается чем-то хвастать…
– А если вам будет чем хвастать?
– И чем же? Тем, что теперь у нас вместо пяти месяцев, осталось три. И именно на это время у нас хватит денег, чтобы содержать слуг, дом…
– Нет, если вы заявите, что только у вас можно купить то, что хотят купить все…
– Боже, детка, что же это? – она сделала сверхсерьезное лицо, с каким родители находят в карманах детей травку, но после этого рассмеялась, и даже закрыла лицо ладонями. Она смеялась и всхлипывала. А я думала о том, что дай Бог мне такую же выдержку, когда нас с матушкой посадят в телегу и повезут в монастырь.
– Я серьезно говорю, Флора.
– Вот мы и дома, прошу зайти на чай, Рузи, - не слушая меня, Флора подтолкнула нас за калитку.
Здесь было очень богато, и в отличии от моего нынешнего дома, совсем другие размеры комнат, дорогущие ковры, серебряные безделушки, красиво расставленные на камине. И не скажешь, что леди нуждаются.
– И так, я хочу, чтобы Рузи подробно рассказала нам о том, что начала по дороге, - дождавшись, когда знакомая уже нам служанка, принесшая чай, выйдет из комнаты.
Я рассказала о своих планах, и о том, что продавать мы станем не совсем привычным для людей образом. Показала открытку, и рассказала о первом пледе, который уже отправился «наводить суету» в этом мире, не знающем, что и такое делается ради продаж.
Оливия слушала нас широко раскрыв глаза, а миссис Франк все сильнее наклоняла голову набок, теребила между пальцами мочку уха, оглаживая сережку. Марита взяла свою сумку, вынула из нее бумажный сверток, и протянула Флоре.
Их глаза показали мне больше, нежели бы они сказали это языком. Очень долго они рассматривали небольшой детский плен нежного пудрового оттенка. На этом я сделала помпоны - они-то и привлекли особенное внимание женщин.
– Боже, как это? Об этих одеялах вы говорили? – Оливия то рассматривала переплетения нитей, то прижимала одеяло к щеке.
– Да, и если вы будете против, мы найдем других, - совершенно серьезно заявила я.
– Но мы женщины, - начала было Оливия, но мать быстро пресекла ее сомнения:
– И что? Женщина ни за что не проиграет деньги, которые необходимы для содержания семьи. И так, детка, расскажи, что именно нам нужно будет делать? - повернувшись ко мне, произнесла Флора.
Я коротко рассказала о том, что первыми покупателями могут оказаться мужчины, и тогда, цена может меняться в зависимости от статуса джентльмена и его достатка. Дамам, что хорошо знают свет, в котором вращались долгие годы, проще определить платежеспособность.
Если у покупателей или заказчиков возникнет вопрос – кто это делает, женщины могут отвечать, что даже они не знают, а заказ передают мальчишке, который прибегает к ним за бумажкой. Или же, можно сказать, что женщина, которая долго жила в дальних странах, где рабыни вяжут такие одеяла для своего султана, оказалась здесь.  В общем, чем больше будет версий, тем лучше. Люди любят тайну.