Измена. Дар богини драконов (СИ)

Взмахнув рукой, Алайна переносит Эрнана из купели на пышную зеленую траву, а затем просто растворяется в воздухе.
Я опускаюсь на колени рядом с Эрнаном и совершенно не знаю, о чем говорить. Меня сковывает страх. Больше всего я боюсь его потерять. Но как можно потерять того, кого ты никогда не считал своим?
До сих пор не отпускает чувство, что все это происходит не на самом деле. Просто кошмар затянулся. И если с Эрнаном не будет все в порядке, этот кошмар не закончится никогда.
Наше знакомство с Эрнаном было совсем не таким, о каком хотелось бы рассказать детям. Я была слишком наивна, напичканная сказками о том, что истинных носят на руках. Меня убеждали, что роль истинной — высшее благо, которое не идет ни в какое сравнение с предназначением жрицы. Я ждала от Эрнана любви, всепоглощающей и сильной, такой, о какой пишут в сказках. А потом постепенно я стала прозревать. Для Эрнана брак со мной был наказанием. Навязанная невеста, которая свалилась как снег на голову. Свалилась тогда, когда он считал, что в его жизни все стабильно. Вряд ли с такими исходными данными у нас получилось бы что-то путное. Ему было плевать на меня. Он не испытывал ко мне ни малейшего интереса, потому не делал ни единой попытки узнать меня ближе и с радостью сплавил бы меня куда подальше. Наверное, первым, что почувствовал ко мне Эрнан-человек, была злость из-за того, что я посмела обратить внимание на Бриана. Тогда он и наворотил дел и с Брианом, и со мной.
И если бы я тогда не сбежала, если бы Богиня не пробудила во мне драконью кровь, то у нас не было бы шанса начать с другой точки.
Есть поступки, которые нельзя простить. Есть те, которые можно, но очень сложно. Кровавая рана зарубцуется, боль со временем утихнет, но шрам останется. Даже если через годы он превратится в едва заметную полоску, он будет напоминанием о случившемся независимо от того, простишь ты человека, сделавшего больно, или нет.
И нет единого рецепта, как правильно поступить. Каждый решает для себя. Дать ли второй шанс, рискнуть ли поверить снова. Я сделала свой выбор. Я выбираю — идти вперед. Но не одной. А вместе с Эрнаном.
Перед ликом смерти все обиды меркнут. Только теперь я понимаю, как дорог мне Эрнан несмотря ни на что. Я не хочу его потерять. Я верю в то, что теперь у нас все будет по-другому. Он обещал, что если я буду падать в пропасть, он всегда подхватит. Он доказал поступком, что это не пустые слова. Отдать жизнь за человека — красноречивее любого признания в любви.
— Эрнан, — шепчу, касаясь его влажных волос. — Возвращайся, прошу тебя. Помнишь, когда ты приходил прощаться в дом Эйвери, ты обещал вернуться. И ты выполнил обещание. Я хочу, чтобы ты вернулся снова. Ты мне очень нужен, Эрнан. Ты. И никто другой.
Слезы текут по щекам, оставляя влажные дорожки, капают вниз, падают на лицо и на мундир Эрнана. Чувствую себя дурой, поверившей в чудо. Я ведь не знаю, правильно ли я говорю. И подействует ли вообще это.
Что, если он не очнется? Накатывает такой ужас, что, кажется, что в груди медленно образовывается огромная дыра, из которой тянет холодом.
Касаюсь его лица губами, покрываю его поцелуями. Кажется, что Эрнан просто спит, но я не слышу даже намека на дыхание.
— Пожалуйста, прошу тебя, вернись ко мне.
И когда я уже теряю последнюю ниточку надежды, грудь Эрнана под моими пальцами приходит в движение.
Он судорожно вдыхает и открывает глаза.
Оторопело я отшатываюсь. Неужели мне не кажется, неужели у меня получилось?
Несколько секунд он смотрит на меня, пытаясь оценить обстановку, а потом спрашивает:
— Ты уже сказала самое главное или я слишком рано вернулся?
— Сказала, — ворчу, а у самой губы расплываются в счастливой улыбке.
— Повтори, как сильно ты меня любишь.
— И не подумаю.
— Мне вернуться туда, откуда пришел?
— В пустоту и холод? — скептически изгибаю бровь.
— Отчего же? В зеленый сад, полный прекрасных девственниц. Твое спасение мне зачлось.
— Зачем же ты тогда вернулся? Неужели тебя так впечатлила моя речь?
 
Честно говоря, сомневаюсь.
— Я ее не слышал, — признается Эрнан. — Просто вдруг увидел твое лицо и понял, что мне не нужен никто, кроме тебя.
А потом меня что-то притянуло сюда.
Он приподнимается на локтях, осматривая себя:
— Почему я мокрый? — проводит пальцем по рассеченному мундиру. — Дырка есть, а шрама нет. Что случилось?
— Богиня помогла излечить твое тело.
— Как хорошо иметь высокие знакомства, — усмехается он. — Я все еще хочу услышать те самые слова, Ясмина.
Я наклоняюсь к его уху и шепчу:
— Я научусь тебе доверять, Эрнан.
Он притягивает меня к себе, скользит своей щекой по моей и шепотом, от которого по шее бегут мурашки, выдыхает:
— Я тоже люблю тебя, Ясмина.
  
Эпилог
 
Ясмина
Я сама удивилась, как получилось, что весь мир сузился до точки, которой являлся Эрнан. Судьба всего мира значила для меня меньше, чем жизнь дорогого мне человека. Наверное, это эгоистично и неправильно, но чувствовала я именно так.
Алайна встречает нас с улыбкой.
— Я рада, что у тебя получилось, — говорит она. — Из тебя бы вышла замечательная преемница. Если Мать всего сущего выберет тебя, я буду очень рада.
— Нет. Спасибо. Я хочу прожить спокойную жизнь, с детьми и мужем. А вечная красота и молодость мне неинтересны. И вершить судьбы других я не хочу.
Внезапно спохватываюсь:
— Алайна, я ведь совсем забыла рассказать о том, что видела в монастыре. Там был вирен. У него не получилось принять человеческий облик. Он рассказал мне о целях своих…соплеменников.
Я торопливо пересказываю все, о чем мне поведал несчастный уродец.
— Да, это вполне возможно. Мой отец хотел сделать со мной то же самое, — подтверждает Эрнан.
Алайна кивает.
— Ясмина, это очень ценная информация. Я сообщу ее драконицам.
— И драконам? — уточняю я.
— Нет, драконам сообщить не получится. Я не могу являться тем, кто в меня не верит.
— Я сообщу, — вызывается Эрнан.
— Нет! — вскрикиваю я. — Я не за тем тебя вытаскивала с того света, чтобы ты снова туда отправился.
— Со мной ничего не случится. Я вернусь к тебе, обещаю.
— Алайна, повлияй на него, пожалуйста! — складываю руки в молитвенном жесте. — Не отпускай его.
— Решение Эрнана правильное, — бесстрастно говорит она. — Единственное, что я сейчас могу сделать для него, — она взмахивает рукой, и волокна разорванного мундира сплетаются между собой. Дыр как не бывало.
— Ясмина, я исполню свой долг и вернусь к тебе. Обязательно.
Он выходит на площадь у дворца и взмывает в небо. С тоской смотрю, как очертания его тела, отдаляясь уменьшаются и, наконец, превращаются в едва различимую точку.
— Тебе лучше побыть с детьми, — говорит Алайна и создает портал в детскую замка Морриган.
Крошки спят в своих колыбельках, забавно посасывая кулачки. Смотрю на них и стараюсь не дышать, чтобы не разбудить малюток. Как я могла рваться куда-то в бой, оставив их? Теперь меня терзают угрызения совести. Урок был слишком жестоким. Вчера мои дети могли осиротеть.
Тала рада меня видеть, хоть и показывает радость слишком скупо.
Полюбовавшись детьми, я спускаюсь в гостиную. Эйвери держится, но ей это дается тяжело.
— Ты вернулась? — она вскакивает с дивана и ковыляет ко мне. — Как там? Как Эрнан?
— С Эрнаном тоже все хорошо, — заверяю, пытаясь не задохнуться в ее объятьях.
Из кухни вылетает Майло и бросается ко мне. Следом семенит Тера.
— Победили? — спрашивает она с надеждой.
— Пока нет. Но скоро.
Проходят несколько дней мучительного ожидания. Я старательно отгоняю от себя плохие мысли. Детям нужна спокойная мать.
Сегодня тоже никаких известий о том, что происходит в империи. Алайна обещала сообщить, если будут новости. Детки мирно посапывают в своих колыбельках. С трудом уложили их с Талой. Майло, набегался с утра, и тоже сладко спит в соседней комнате. Хотя для него это необычно.