Хроники Бейна (сборник)
– Неужели ты считаешь, что сумеешь всех заставить поступать так, как тебе хочется? – спросил Магнус, когда они шли домой.
Рафаэль поморщился. У него было милое лицо, лицо ангела, и при этом, подумал Магнус, душа самого злобного в этом мире создания.
– Никогда больше не надевай эту шляпу.
– Это мое дело, – ответил Магнус.
* * *Дом семьи Сантьяго находился в Гарлеме, на пересечении 129-й улицы и Ленокс-авеню.
– Тебе не стоит меня ждать, – на ходу бросил Рафаэль. – Я все обдумал. Как бы все ни закончилось, я пойду к леди Камилле Белькур и буду жить с вампирами. Им от меня одна польза, ну и мне тоже. Я… Извини, если это задевает тебя.
Магнус снова вспомнил злополучный двадцать девятый год. Причастна Камилла или нет – этот вопрос не давал ему покоя.
Что касается Рафаэля, то он больше не мог оставаться его гостем.
– О нет, Рафаэль, пожалуйста, не покидай меня, – монотонным голосом произнес Магнус. – Как я буду жить без твоей ослепительной улыбки? Если ты уйдешь, я паду ниц и дам волю рыданиям.
– Правда? – спросил Рафаэль, приподняв бровь. – Если ты и впрямь такое отколешь, я займу место в первом ряду.
– Все, хватит, – отрезал Магнус. – Вон! Чтоб ноги твоей у меня не было. Я собираюсь закатить вечеринку по случаю твоего ухода, а ты вечеринки терпеть не можешь. Мои гости будут шутить и слушать музыку. Но знаешь что, я хочу, чтобы у тебя появилась цель. Чтобы ты нашел, ради чего жить, даже если тебе вовсе не кажется, что ты живой.
Последовала долгая пауза.
– Что ж, прекрасно, – сказал Рафаэль. – Я все равно собирался уехать. Я заболел Бруклином.
– Ты просто невыносим, – устало ответил Магнус, и Рафаэль улыбнулся одной из своих редких нежных улыбок.
Но как только они подошли к дому, улыбка с лица Рафаэля сразу же исчезла. Магнус видел, что мальчишка изо всех сил пытается справиться с паникой. В памяти колдуна всплыли лица его собственной матери и отчима. Ему ли не знать, каково это, когда семья от тебя отворачивается. Уж лучше навеки потерять солнце, чем любовь близких. Магнус вдруг поймал себя на том, что читает про себя молитву. Магнус просил, чтобы Рафаэлю не пришлось потерять сразу все.
Они подошли к крыльцу, украшенному зелеными решетками. Рафаэль смотрел на дом со страхом и замешательством, словно грешник, оказавшийся перед вратами рая.
Магнус постучал и замер в ожидании ответа.
Время молитв истекло. Гваделупа Сантьяго открыла дверь и увидела сына.
Все чувства, которые она испытывала, тут же отразились в ее взгляде. Она не двинулась с места, не бросилась обнимать сына. Она молча смотрела на него, разглядывая ангельское лицо, темные кудри и раскрасневшиеся щеки (он недавно поел, и оттого выглядел как никогда живым). На шее у Рафаэля блестела золотая цепочка. Был ли это крест? Магнус видел, что Гваделупу обуревает любопытство. Тот ли это подарок, что должен был спасти его душу?
Глаза Рафаэля заблестели. Внезапно Магнус с ужасом осознал, что кое-что они все-таки не предусмотрели. Рафаэль не должен был плакать. Если при виде матери он не сумеет сдержать слез, его слезы будут кровавыми, и тогда финита ля комедия.
Магнус затараторил так быстро, как только мог:
– Я отыскал его, как вы и просили, сеньора. Но когда я его нашел, он был слишком близок к смерти, и мне пришлось передать ему часть собственной силы. – Магнус перехватил взгляд Гваделупы, который она с трудом оторвала от сына. – Теперь он владеет магией. И он – бессмертный чародей.
Гваделупа считала вампиров монстрами, однако она верила магам. А значит, не считала их проклятыми. Ради ее спокойствия… ради Рафаэля можно было и солгать.
Все тело Гваделупы напряглось, и она коротко кивнула. Ей отчаянно хотелось верить этому, и все же она не могла поверить окончательно.
За прошедшие несколько месяцев она заметно постарела, но по-прежнему излучала обаяние. Она стояла, закрывая рукой дверной проем, чтобы на всякий случай защитить своих младших детей.
Однако дверь она не захлопнула. Она слушала Магнуса, но все ее внимание было обращено на Рафаэля. Когда он заговорил, она вся обратилась в слух.
– Все это время Магнус учил меня жить заново, чтобы, когда я вернусь домой, ты могла мной гордиться. Мама, умоляю, верь мне. Я не потерял душу.
Взгляд Гваделупы снова остановился на золотой цепочке. Дрожащими пальцами Рафаэль вынул крестик. Он дрожал и танцевал в его руке, мерцая ярким огоньком.
– Ты надел его, – прошептала Гваделупа. – Я так боялась, что ты не послушаешь свою мать.
– Да, я это сделал, – дрожащим голосом произнес Рафаэль. Он не заплачет, понял Магнус, у Рафаэля была стальная воля. – Я носил его, и он меня спас. Он спас меня. Ты меня спасла.
Гваделупа молчала, и Магнус подумал, что у этой женщины стальная выдержка. Теперь понятно, откуда она у Рафаэля.
Вдруг она переступила порог и раскрыла объятия. Рафаэль ринулся вперед и неловко обхватил мать за шею. Пока Гваделупа гладила его по волосам, все тело его сотрясала дрожь.
– Рафаэль, – бормотала она в темные кудри. – Рафаэль, мой Рафаэль.
В этом потоке любви Магнус уловил одно: Рафаэля пригласили войти, а это значило, что их предприятие увенчалось успехом. Рафаэль вновь обрел семью, и они никогда ни о чем не узнают.
Рафаэля окружили братья, и он нежно коснулся волос каждого. Причем так, что со стороны это могло показаться небрежным жестом. Однако на самом деле он был предельно осторожен.
Воспользовавшись своей ролью благодетеля, Магнус тоже обнял Рафаэля, но мальчишка возмущенно высвободился. Во время короткого объятия колдуну показалось, что косточки у Рафаэля тонкие и хрупкие, хотя он знал, что это было не так.
– Я твой должник, чародей, – шепнул Рафаэль на ухо Магнусу, обдав его ледяным дыханием. – Я этого не забуду, обещаю.
– Не смеши меня, – сказал Магнус и, опять же воспользовавшись ситуацией, потрепал парня по волосам.
Возмущенный вид Рафаэля немало его позабавил.
– Оставляю тебя с твоей семьей, – сказал Магнус и ушел.
Однако, прежде чем уйти, он остановился и щелкнул пальцами. Голубые искры тут же превратились в игрушечные домики и звезды. Это не должно было испугать малышей. Потом в небе распустилась цветочная радуга, и Магнус услышал звонкий смех детворы. Он видел, как глаза Рафаэля округлились.
* * *Магнус шел очень-очень медленно. Приближалась зима, и ему нравилось созерцать такие простые чудеса, как остатки сухих листьев под ногами, голые ветви над головой, которым совсем скоро предстояло одеться праздничным сиянием. Вдыхать хрустящий морозный воздух ему тоже нравилось. Он шел домой, в свою квартиру. Скорее всего, ему покажется там пусто и одиноко, но он пригласит Этту, и они снова закружатся в танце, наполняя комнаты любовью и смехом. Этта всегда наполняет его жизнь любовью и смехом, и так будет до тех пор, пока она его не покинет.
Он услышал шаги за спиной, и подумал, что это Рафаэль.
Однако это был не Рафаэль. Магнус не видел его уже несколько месяцев, но он знал, что за это время парнишка успел стать правой рукой Камиллы и теперь отдавал приказы вампирам с завидным хладнокровием. Пару раз они пересекались. Рафаэль общался с Магнусом на равных, как один влиятельный обитатель Нижнего мира с другим. Магнус был уверен, мальчик ничего не забыл. Отношения Магнуса с вампирами вдруг стали менее натянутыми. Вампиры стали приходить на его вечеринки (хотя Рафаэля там никогда не было) и обращаться к нему за помощью (но только не Рафаэль).
В эту холодную зимнюю ночь за Магнусом шел не Рафаэль, а Гваделупа. Она задыхалась от бега. Темные колечки волос растрепались и теперь пушистым облаком обрамляли ее лицо. Она чуть не врезалась в Магнуса, но успела вовремя остановиться.
– Подождите, – выдохнула она. – Я ведь тогда не заплатила вам.
Руки ее, сжимающие банкноты, тряслись. Магнус накрыл ее руки сверху ладонями.
– Возьмите, – сказала она. – Возьмите. Вы это заслужили, вы заслужили больше. Вы вернули мне моего старшего сына, лучшего из моих сыновей, самого храброго, самого любимого. Вы спасли его!