Обещание (ЛП)
Когда я позвала его, его взгляд встретился с моим.
— Безумно красивая, — прошептал он, и мое сердце дрогнуло.
Он имел в виду меня. Не только то, как я выглядела, а всю меня.
— Я безумно красивая, потому что позволила тебе разобраться с моим отцом? — тихо спросила я.
— Ты безумно красивая, потому что ты из тех женщин, у которых есть доброе сердце, и оно не позволяет ей указать твоему отцу на дверь. — Он ухмыльнулся и закончил: — А я получил от этого несказанное удовольствие.
— Ты просто сумасшедший, — сказала я ему, но в словах не слышался сарказм, прозвучали даже нежно, и следовало признать, прозвучали даже мило.
— О да, я сумасшедший, — прошептал он, его глаза снова блуждали по моему лицу, и я напряглась, зная, что он имел в виду и это тоже.
Он был без ума от меня.
— Бенни, — выдохнула я, и он поймал мой взгляд.
— Ты должна накормить своего мужчину, Фрэнки.
Я посмотрела ему в глаза и решила позволить ему поиграть в эту игру.
Позволила, потому что он был Бенни.
Я делала это для себя, потому что мои шкафы не были пустыми. Они лопались от продуктов. У меня было двенадцать разных видов картофельных чипсов, и я планировала приготовить угощение для своего мужчины, чтобы показать ему, как сильно я его ждала.
Когда мы добрались до кухни, и я выложила (стейки, тушеные грибы, запеченный картофель с начинкой, спаржу на пару, булочки «Пиллсбери кресент» и купленный в магазине, но все равно потрясающий, пирог с кремом на десерт), Бену понравились мой план на ужин.
Но он все время жевал чипсы барбекю, пока я готовила, на что сказала ему, что нахожу это раздражающим.
Хотя не находила.
Потому что сама находилась в зоне женской влюбленности.
Так что я тоже была сумасшедшей.
16
Каким чудом она стала
Я взяла со скамейки свою сумку для тренировок в раздевалке корпоративного спортзала и нажала кнопку «Вызов» на своем телефоне.
Вышла из раздевалки, затем из спортзала, услышав звонок телефона.
Я получила голосовое сообщение, пока ждала лифт.
— Ты достала меня. Теперь скажи мне, зачем я тебе понадобилась, — прозвучало мне на ухо голосовое сообщение моей сестры Кэт, которую я слишком хорошо знала.
Как только прозвучал звуковой сигнал, я заговорила:
— Я достаю тебя, потому что звонила тебе миллион раз за последний месяц, звонила тебе семь миллионов раз до этого, а в ответ тишина, Кэт. В нашей семье что-то происходит, Энцо сказал, что он тоже не может до тебя дозвониться. Может что-то случилось, папа не разговаривает со мной, я не разговариваю с ним, не знаю, разговаривала ли ты с ним. Есть кое-что, что тебе нужно знать, но ты не отвечаешь на мои звонки, я начала волноваться. — Двери лифта со свистом открылись, и я закончила словами: — Позвони своей старшей сестре, Кэт, пожалуйста.
Я отключилась, вошла в лифт и нажала на кнопку, думая, что моя сестра Кэт довела синдром среднего ребенка до крайности.
Конечно, у нее были основания так себя вести, хотя она поднимала этот вопрос каждый раз, когда ее чувства были задеты, что случалось довольно часто. В ее случае, когда Энцо был любимчиком папы. У мамы была любимицей Нат. Я была старшей, поэтому относилась ответственно ко всем своим младшим сестрам и брату, не думая о том, что могла бы тоже обидеться из-за того, что не была любимицей своих родителей.
С другой стороны, все наши бабушки и дедушки считали меня крутой, вероятно, потому, что они были хорошими, любящими, понятия не имея, почему что-то пошло не так с Энцо и Нинетт, и смотрели на меня как на спасение, думая, что во мне они в конечном итоге приложили руку к созданию чего-то правильного и хорошего.
Конечно, всю свою жизнь я думала совсем по-другому. А эти мысли пришли ко мне в голову после того, как я стала встречаться с Бенни и он указал, что фамилия у меня может и Кончетти, но я была Фрэнки с самого рождения, потому что была самой собой.
Мой дедушка был непревзойденным Кончетти. Он был потрясающим. Он меня обожал, и был полный отстой, когда он переехал аж в Аризону (выбор, который увел его подальше от моей матери — не самого любимого для него человека), с дедушкой мы потеряли и Нану Кончетти, потому что она тоже была потрясающей.
В ряду отпрысков Кончетти, Кэт шла прямо за мной. Она работала в строительной компании и долгое время встречалась со своим мужем Артом, он тоже работал в этой компании. Арт даже умудрился проработать там более десяти лет, что было подвигом для любого, кто был связан с Кончетти.
Арт был очень горячий парень, а также очень вспыльчивый. Кэт также была вспыльчивой, и это означало, что они ссорились как сумасшедшие. Не помогало и то, что они оба не стеснялись, что были большими любителями выпить. Стоило им выпить, как Кэт и/или Арт становились слишком разговорчивыми и забавными, или раздражительными и вредными, доводя и то, и другое до крайности. В конце концов, было неприятно сталкиваться с тем и другим, потому что, если они были разговорчивыми и забавными, то не затыкались, и вы не могли вставить даже словечко, а это всегда раздражало.
Кэт, как и каждый член моей семьи, была склонна к трагедиям, и не было ничего неслыханного в том, что она могла затаить молчаливую обиду на целую вечность.
Но это было крайностью.
И я не врала по телефону — я волновалась.
Обе женщины Энцо-младшего родили — мальчика и девочку, и, хотя обычно это радостная новость, у моего брата все складывалось не очень хорошо. По мнению Энцо, они обе пытались заманить его в ловушку рождением детей, честно говоря, это звучало так, как будто одной из них это удалось. Другая, с которой я познакомилась, и она мне понравилась, обожала Энцо. В то время я сочувствовала ей, потому что она думала, что ее отношения с моим братом надолго, потому что Энцо произвел на нее такое впечатление.
Итак, одна разозлилась, что не получила Энцо, а в итоге родила ребенка и была полна решимости заставить его заплатить. Вторая вызывала у меня горечь во рту, и она была намного хуже.
Энцо находился в полной ж*пе.
Он прислал фотографии, малыши были очаровательными.
Двери лифта открылись. Я направилась к входу и чуть не остановилась как вкопанная, когда почувствовала вибрирующую атмосферу — вибрация несчастья гудела по всему этажу. Я медленно вошла в помещение, увидев сбившихся в кучу людей, нескольких директоров за закрытыми дверями офиса, почти у всех шок на лицах.
Что-то было не так.
Я подошла к столу своей помощницы Тэнди. Когда я остановилась, она подпрыгнула и подняла на меня глаза.
— Фрэнки, — поприветствовала она.
— Что случилось? — тихо спросила я.
— Пол Гартнер убит.
Я ошеломленно уставилась на нее, хотя понятия не имела, кто такой Пол Гартнер.
Поэтому спросила:
— Пол Гартнер?!
— Доктор Гартнер. Ученый. Исследования и разработки. Он был ведущим на «Тенриксе», — сказала она мне.
«Тенрикс» был новым продуктом для лечения высокого кровяного давления, который мы готовили к запуску. За неделю до этого Рэнди председательствовал на собрании команды, рассказав нам все об этом товаре.
Рэнди был взволнован до такой степени, что для парня, который нечасто бывал в хорошем настроении, а в остальное время был придурком, эта встреча получилась довольно-таки странной.
Она выглядела еще более странной, потому что его выступление показалось мне наигранным. После долгих лет тестирования, различных этапов испытаний, вложенных миллионов долларов, которые можно было бы спустить в унитаз на любом этапе, если бы продукт не сработал, восторг от того, что что-то новое, ультрасовременное, как сообщалось, очень успешное в борьбе с гипертонией, по моему мнению, не нуждалось в наигранности.
Но следовало признать, что у меня сложилось не хорошее впечатление от встречи, но я была в компании не так давно и не присутствовала при запуске другого продукта, поэтому решила, возможно, так всегда вел себя Рэнди, когда ему нужно было быть в хорошем настроении по такому поводу.