Американец

— У вас, наверное, довольно высокое звание, поскольку вы занимаете соседний кабинет рядом с начальником управления полиции в главной штаб-квартире, — с уважением произнес я.
Готово! Его начало распирать от гордости.
— Сначала я был помощником инспектора, затем инспектором и помощником старшего инспектора, ну, а потом был назначен заместителем старшего инспектора, старшим инспектором и, наконец, начальником службы личного состава! Мой коллега Брайнд, которому я вас представлю, начальник всех наших сыщиков, то есть он возглавляет управление по расследованию убийств.
Вот это да! Оказывается, «скелет» был начальником службы личного состава, тем лицом, перед которым ходят на задних лапках все начальники нашего родного Управления полиции, чтобы получить очередное повышение. Управление кадров — это государство в государстве. Именно начальник этого управления навязывает свои взгляды и предложения генеральному директору управления, префекту-политику, а не полицейскому, который поставлен на эту должность министром внутренних дел и который чаще всего совершенно не разбирается в этом деле. Именно начальник Управления кадров назначает, перемещает, награждает или наказывает служащих в зависимости от настроения, не обращая внимания на обиженных и недовольных… Бюрократической формулировкой «в интересах службы» прикрываются любые административные решения.
— Для раскрытия какого дела вы прибыли в Нью-Йорк?
Итак, нужно рассказывать все, не опуская ни одной детали. Убийство Батталиа. Пребывание Ричарда Бейкера в Париже. Убийство двух женщин в Нели. Возвращение Рокко Мессины в Бруклин. Он слушал меня очень внимательно, делая по ходу рассказа заметки. Потом покачал головой, положил на стол ручку с золотым пером, его тонкие губы скривились в неодобрительной улыбке:
— Это для начальника. Он приносит свои извинения, но он очень занят и не может встретиться с вами сейчас. Просит принять пожелания успешной работы.
На мгновение он замолк, чтобы я смог переварить сказанное им. Затем продолжил:
— Рокко Мессина хорошо знаком нашим службам. Он принадлежит к мафии. Это серьезный противник. Вам не страшно?
Страшно? Наверное, на моем лице появилось выражение удивления, потому что он быстро пояснил:
— Я хотел сказать… Не думаю, что вы хорошо знаете мафию в Нью-Йорке и в целом в Соединенных Штатах… Она действует чертовски эффективно! Брайнд объяснит вам это лучше меня, поскольку он занимается делом Батталиа-Роббинс… Я позвоню ему, чтобы он принял вас сегодня во второй половине дня. Пятнадцать часов вам подходит?
Я молча кивнул головой, подумав, что здесь не разводят канитель по полдня. На часах было всего одиннадцать часов! Начальство везде разное…
— Хорошо, если я вам буду нужен, я остановился в гостинице «Коммодор».
— Я знаю, — сказал мой коллега, поднимаясь и огибая стол. — Вы указали это в регистрационной карточке в аэропорту Айдлуайлд.
Чем же заняться, ожидая послеобеденной встречи? Побродить по городу. Пешком я пошел по Лафайет-стрит, которая тянулась вдоль квартала, в котором проживали итальянцы. Здесь витал уже знакомый запах пиццы и кофе, между домами на веревках висело сохнувшее белье… Я снова почувствовал себя почти как в Сицилии! Правда, здешняя архитектура отличалась от архитектуры Палермо… Стрит и авеню, обозначаемые цифрами, пересекались под прямым углом, образуя подобие огромной шахматной доски. Конечно, такая планировка не была особо живописной, но была очень удобной для ориентирования в городе. Я пересек Бродвей и оказался в сквере, расположившемся между кирпичными домами, несущими отпечаток старины. Подошел двухэтажный автобус зеленого цвета. Я вскарабкался по ступенькам и оказался между обнимающимися парочками влюбленных. Меня охватило чувство счастья, покоя и добродушия. Теплый ветер обдувал лицо… В таком состоянии я и проехал по 5-й авеню, а достигнув Брайнт-парка, заколебался: вернуться в гостиницу, находившуюся справа, или продолжить прогулку? Красивая панорама уходящей вдаль улицы рассеяла мои сомнения: только вперед. Автобус подъезжал к огромному серому зданию, вершина которого исчезала в облаках.
 
«Рокфеллер-центр», — объявил водитель автобуса через громкоговоритель.
Я спустился из автобуса. Вид и гул этого огромного улья просто потрясли меня. Здесь находились четырнадцать зданий, набитых представительствами известных радиоэлектронных компаний, редакциями журналов «Тайм», «Лайф», «Форчун»… Огромный мюзик-холл «Радио-Сити», культурные центры Франции, Англии, Италии, Голландии… Господствовал над всем этим, плавая среди облаков, ночной ресторан «Райнбоу Рум».
Я почувствовал себя лилипутом среди высоченных храмов… По пути в гостиницу меня не покидало чувство глубокого огорчения, и я подумал, что поединок Давид — Голиаф может закончиться явно не в пользу бедной — и насколько! — французской полиции.
  
XIX
 
Рокко остановил свой «кадиллак» в гараже «Астории». Покачиваясь и опираясь на костыли, он вышел из машины, неуклюже повернувшись, чтобы вытащить свою правую ногу, которая была в него в гипсе. Бросив последний взгляд на свой дорогой каприз, направился к такси, часто переставляя костыли. Такси было готово отвезти его в аэропорт Ла Гуардиа. С помощью водителя он сел в автомобиль, скорчившись от боли. Находясь у касс Западной Авиакомпании, он ощущал, что боль не проходила. Прекрасно выглядевшая стюардесса компании услужливо сообщила: — «Еще вчера вечером вам зарезервированы места, господин Рихтер. Все вопросы решены».
Дон Джузеппе не терял даром времени, заплатив, как обычно, наличными. Стюардесса проверила список пассажиров и выкатила каталку:
Я вас провожу до самолета. У вас есть багаж? — Рокко отрицательно покачал головой, пересаживаясь в кресло при помощи стюардессы. Он ни на минуту не переставал ощущать ее гибкое грациозное тело, по достоинству оценив прикосновение ее рук, ее глаза за темными очками, но было не время заниматься пустяками. Ему показалось забавным, что его везли вдоль коридора, как малыша в коляске. Его «сиделка» предъявила билет служащему во втором окошке. Тому стало жаль этого молодого человека в элегантном костюме, с гипсом на ноге, с костылями и с огромной повязкой на правом бедре. Рокко заметил материнское выражение и на лице стюардессы. Она усадила его на кресло сразу за кабиной экипажа. Другие пассажиры расположились сзади. Проходя по салону, стюардесса одарила его обворожительной улыбкой, давая понять, что кресло рядом с ним никто занимать не будет. «Вот так, — щебетала она, складывая костыли, — вот теперь вы можете вытянуть ноги, вы были в автокатастрофе?» В голову пришла неожиданная мысль: «Где, черт побери, эти авиакомпании находят таких очаровательных девочек. Сверх того, они такие нежные и вежливые». Забавляясь этими мыслями, он окончательно успокоился. Ни капли не волнуясь, он прошел контроль. Сотрудники иммиграционной службы и таможни на внутренних линиях не свирепствовали. Он проявил достаточную дальновидность, пересев в больничную коляску, упаковав свою ногу в гипс, прихватив костыли и замотавшись в бинты, чтобы ввести в заблуждение возможного переодетого полицейского, специализирующегося на скрытой засечке. Никому в Соединенных Штатах в голову не придет, что Рихтер — это его не настоящее имя. Он уже проходил проверку в Айдлуайлдском аэропорту.
В пятнадцать часов Боинг вырулил на взлетную полосу. Плавный взлет, и дальше на Лас-Вегас. Полет будет продолжаться шесть часов. У него было время, положив голову на подголовник своего кресла, подумать о сенсационной операции, разработанной доном Джузеппе. Подали еду и напитки. Стюардесса уделяла ему особое внимание. Перед посадкой самолета в международном аэропорту Мак Карен она вызвала по радио кресло-каталку. Драгоценный калека был встречен другой красоткой в униформе, которая докатила его коляску до такси и помогла ему туда перебраться. Больно было смотреть на страдания Рокко.
— Отель «Фламинго», — тихо сказал он водителю.